Поэт Григорий Поженян – морской офицер, "форменный бандит"
Поэт-фронтовик Григорий Поженян, прошедший Великую Отечественную войну на флоте, дважды был удостоен Государственной премии России за творческую деятельность. В его боевой жизни случались как представления к наградам, так и существенные порицания. Григорий Поженян родился и окончил школу в Харькове, откуда его призвали на срочную службу на Черноморский Флот. Войну юноша встретил старшиной 1-й статьи на крейсере "Молотов". Воевать он начал в первый день войны в первом особом диверсионном отряде. Взрывал мосты. После войны оказалось, что первый взорванный при участии Поженяна мост располагался в Николаеве, а последний — в Белграде. Моряк также отличился при обороне Одессы. Его имя Поженяна значилось среди тринадцати имен особо отличившихся моряков-разведчиков на мемориальной доске (что теперь с тем памятным знаком?..). Хорошо известна боевая операция с участием Григория Поженяна в августе 1941 года: группа моряков-разведчиков отбила у румын, захвативших поселок Беляевку, водозаборную станцию, чтобы пустить воду в изнемогающую от жажды Одессу. Почти все герои погибли. Поженян получил ранение и был тоже признан погибшим. Но он выжил и потом, в мирное время, написал сценарий художественного фильма "Жажда", где рассказал о подвиге своих товарищей. Перечислю тут же другие сценарии Поженяна: "Никогда" (1962), "Прощай" (1966), "Поезд в далёкий август" (1971). Во многих фильмах он был автором текстов песен. Включая знаменитую "Песню о друге" из картины "Путь к причалу": "В море встает за волной волна, а за спиной – спина". А все песенное наследие Поженяна насчитывает более шестидесяти композиций. В основном – к кинофильмам. Но они не ограничивались кино: песни на стихи Григория Михайловича входили в репертуар Иосифа Кобзона, Юрия Антонова, Майи Кристалинской, Льва Лещенко, Муслима Магомаева, Эдуарда Хиля, Олега Анофриева. На музыку его тексты клали Андрей Петров, Андрей Эшпай, Юрий Саульский, Евгений Стихин, Эдуард Колмановский, Микаэл Таривердиев и другие мэтры. Также Григорий Поженян написал стихи к песенному циклу для спектакля "Глазами клоуна" по одноимённому роману Генриха Бёлля (Театр имени Моссовета, 1968 год, музыка Юрия Саульского). Песни исполнил на сцене артист Геннадий Бортников. После чего их включили в свой репертуар Елена Камбурова, Валентин Никулин, Александр Градский, Валерий Леонтьев, Валерий Ободзинский. Кадр из фильма "Жажда". Фронтовой путь Григория Поженяна достаточно хорошо изучен. Он не раз получал ранения, боевые награды и "рос в чинах": начал войну рядовым, закончил лейтенантом. О характере бойца Поженяна так говорил адмирал Ф. С. Октябрьский: "Более хулиганистого и рискованного офицера у себя на флоте я не встречал! Форменный бандит! Я его представил к званию Героя Советского Союза! А он потом во время Эльтигенского десанта выбросил за борт политработника!.. Естественно, последовала жалоба в Военный Совет. Стали затевать трибунал. Но опомнились и ограничились тем, что ликвидировали представление к Герою". Прямую речь флотоводца зафиксировал писатель Иван Стаднюк. Личная смелость, граничащая с отчаянностью, сохранилась у Григория Михайловича и тогда, когда война отгремела. Сохранилось предание о том, как Поженяна исключили из Литинститута за то, что он отказался на собрании заклеймить своего учителя. Учителем был Павел Антокольский, ведущий поэтического семинара. К сожалению, Антокольский был "назначен" для показательной борьбы с космополитизмом в 1949 году… Собрание должно было осудить Павла Григорьевича за "декадентство", за "пренебрежение к русской культуре" (прямо же не говорилось, что за национальность). И на это сборище явился студент-фронтовик Поженян в морском кителе с наградами, попросил слова и с трибуны сказал: "На фронте погиб сын Антокольского, он не может защитить своего отца. За него это сделаю я..." Кончилось тем, что из вуза исключили обоих. Но дальнейшая судьба Антокольского сложилась благополучнее, чем могло бы быть: он умер своей смертью на любимой даче в 1978 году. Да и Поженян восстановился в Литинституте. Чтобы еще раз вылететь из него. Когда у поэта обнаружили браунинг с гравировкой: "Угольку". Развернулось уже нешуточное дело, Поженян вынужден был доказывать в суде, что браунинг – его наградной, вручен военсоветом Черноморского флота, а "Угольком" его прозвали на фронте. Не поверили. Поженяну грозила тюрьма, но вовремя пришла телеграмма от вице-адмирала Азарова, подтвердившего всю эту историю. Григорий Поженян. Фото: Википедия / blog.imhonet.ru Литинститут возник в судьбе Григория Поженяна потому, что он на фронте заговорил стихами. В 1943 году он стал военным журналистом газеты "Боевая вахта" 7-й Воздушной армии Карельского фронта, потом — корреспондентом газеты "Красный Черноморец". Биографы считают, что именно во флотском боевом листке раскрылось в полной мере поэтическое дарование Григория Михайловича. Будучи военкором, он получил несколько почетных боевых медалей и орденов (в их числе так называемый "Южный бант" — комплект медалей "За оборону Одессы", "За оборону Севастополя", "За оборону Кавказа"). Согласно военным данным, "Корреспондент „Красного черноморца“ лейтенант Поженян Григорий Михайлович принимал непосредственное участие во всех наступательных операциях флота: в освобождении Новороссийска, в освобождении Керчи, в освобождении Севастополя и в десантных операциях на западном побережье Чёрного моря. Как корреспондент, он показал себя в этих операциях энергичным, инициативным работником, как офицер — смелым и стойким..." Но вот звания Героя Советского Союза так и не получил. Впрочем, видимо, и не стремился. Поженян был из тех, кто служит не за страх и не за выгоды, а за совесть. Первой книгой Григория Поженяна стал сборник стихов с ожидаемым названием "Ветер с моря". Морская тема "солировала" в его творчестве и отражалась в заглавиях сборников вплоть до старости: "Штормовые ночи", "Стёпкино море", "Мачты", "Великий или Тихий", "Тендровская коса", "Погружение", "Хлеб морей", "Прощание с морями". Менее логичным выглядит то, что в 1972 году Григорий Михайлович влился в проект (как мы бы сейчас сказали) "Гривадий Горпожакс". Под этим псевдонимом три талантливых писателя (Поженян вместе с Василием Аксёновым и Овидием Горчаковым) написали роман-пародию на "шпионский боевик" "Джин Грин — неприкасаемый". Но ведь на войне юмор, умение пошутить, поднять настроение бойцам высоко ценилось… Могила Поженяна на Переделкинском кладбище. Фото: Википедия / Bogdanov-62. И все же день столетия со дня рождения Григория Поженяна хочется вспомнить не его военные стихи, а стихотворение на вечную тему. Предыстория такая: современник Поженяна (на 9 лет старше), поэт и прозаик Александр Яшин, тоже фронтовик, один из ярких деятелей "шестидесятнической" литературы, между прочим, ратовавший за возвращение в массовое чтение стихов Есенина и написавший настолько "оттепельный" рассказ "Рычаги", что он был запрещен вплоть до перестройки, создал в 1958 году стихотворение "Спешите делать добрые дела". Этот завет – последняя строчка искреннего, но немного морализаторского текста на тему, что все нужно успевать своевременно, а не откладывать помощь на потом. Стихотворение стало чрезвычайно популярным, советская поэзия в принципе любила нравоучения. Строчку стали цитировать, перепевать в других стихах, в различных бюрократических контекстах. Григорий Поженян переживал из-за того, что проникновенные слова теряют горячий смысл. В 1970-е годы он написал собственный текст, использовав яшинскую строчку. Этот прием называется центоном. Стихи автор посвятил военврачу Гдалю Григорьевичу Гельштейну. Пока сирень в глазах не отцвела Спешите делать добрые дела, пока еще не склевана рябина, пока еще не ломана калина, пока берёста совести бела. Спешите делать добрые дела. В колесах дружбы так привычны палки, в больницах так медлительны каталки, а щель просвета так порой мала. А ложь святая столько гнезд свила, анчары гримируя под оливы. У моря всё отливы и отливы, хоть бей в синопские колокола. Пока сирень в глазах не отцвела... Спешите делать добрые дела.
