Кот Казанский: и Петр, и Ленин, и татарин

Знаменитые "бренды" Татарстана, часть 12-я

В сердце Казани, на перекрестке улиц Джалиля и Баумана, расположился памятник Коту Казанскому. Рядом в каждой сувенирной лавочке продаются плюшевые и керамические коты (в основном китайского производства) в тюбетейках с надписью "Мяу из Казани" на животе. Может показаться, что столица Татарстана — признанный "кошачий" город. Но как так получилось, что о Коте Казанском слышит каждый турист, а коренные казанцы понятия не имеют о том, что это за персонаж? "Реальное время" разбирается, откуда взялся этот татарстанский бренд, в чем врут экскурсоводы и кого олицетворяет собой классический лубочный "Кот Казанский".

А может быть, собака?

Согласно разрозненным историческим свидетельствам, в Казани примерно 300—400 лет назад жили коты какой-то особенной породы. Они отличались свирепостью, силой и отлично справлялись с мышами и крысами. Судя по одному из сохранившихся описаний, это были низкорослые, коренастые животные с большим лбом, крепкой грудью, коротким хвостом и широкой мордой. Вполне себе бойцовый экстерьер, как сказали бы мы сегодня.

Возможно, об одном из таких "бойцов" упоминает историческое сочинение "Соликамский летописец", когда рассказывает, как в 1597 году в Верхтагильском остроге некий "казанский кот" "заел до смерти" своего хозяина, воеводу Рюму Языкова. При этом отдельно упоминается, что до этого кот был при воеводе неотлучно несколько лет — то есть речь не шла о чужом, диком звере. Вот цитата из ранней редакции этой летописи:

"А воевода в нем был с Москвы Рюма Языков. И был у тово воеводы с собою привезен казанской кот большей. И все де ево подле себя держал Рюма. И тот кот спящему ему горло преяде и до смерти заяде в том городке".

Комментаторы сочинения затрудняются разобраться, кого же имел в виду летописец — сложно предположить, что мирное домашнее животное вдруг перегрызет горло спящему хозяину. Один историк предположил, что это был камышовый кот — дикий вид из семейства кошачьих.

Есть более ранняя марийская легенда об осаде Казани Иваном Грозным ("Как марийцы перешли на сторону Москвы"). В ней говорится, что когда русские войска начали делать подкоп под кремлевскую стену, казанского хана предупредил об этом его верный… нет, не пес, а кот. История странная, ведь кошкам в принципе не очень свойственна какая-то особенная верность хозяевам и они совсем редко прославляются в этом качестве в сказках и легендах. Но именно от этой легенды, как считает историк Сагит Фаизов, ведет начало образ Кота Казанского в народном фольклоре.

Но есть и экзотичная точка зрения. Некоторые исследователи полагают, что Кот Казанский из этой благородной истории на самом деле должен быть собакой. И вот почему. Марийская легенда, разумеется, изначально была создана на эрзянском языке. И на этом языке слово "казнань" означает "государственный", "катка" переводится как "собака" (а "кошка" звучит, наоборот, как "псака" — вот такие вот ложные друзья переводчика). Поэтому некоторые исследователи предполагают, что эрзянское словосочетание из легенды "казнань катка" (государственная или государева собака), пройдя через несколько разных итераций пересказа, изменило смысл по вине недобросовестных переводчиков и превратилось в "казанского кота". Тем более что, по описанию, свирепый кот давно исчезнувшей казанской породы больше действительно похож на небольшую злобную собаку бойцового склада.

Лубочный кот: кто он такой?

Но это все лишь предположения. Как бы то ни было, образ Кота Казанского оформился в русском фольклоре в XVII веке, и уже неважно, откуда он туда пришел. Важно другое: что он там обозначал. Кот Казанский был самым популярным героем русского лубка примерно 150 лет (с середины XVII по начало XIX века). Как и полагается лубку, изображение на нем всегда тесно связано с текстом, и текст этот, как на любом лубке, грубый. Вот такая нотация, например, чаще всего сопровождает лубки с "одиночным" изображением казанского кота:

"Кот казанский, ум астраханский, разум сибирский, сладко жил, сладко ел, сладко бздел".

На первый взгляд, мы видим здесь намек сразу на три ветви татар — казанских, сибирских и астраханских, земли которых (вместе с ними самими) как раз незадолго до описываемых лубков перешли под руку русских царей. Поэтому Сагит Фаизов пишет о том, что перед нами был, скорее всего, обобщенный образ татарина. Автор одной из таких картинок, написанных на рубеже XVII и XVIII веков, изображает вокруг кота орнамент, в котором есть тюльпаны (традиционный элемент татарской живописи), что тоже выглядит как намек.

Знаменитый лубок "Как мыши кота погребали" (распространенный потом в разных видах и разных вариациях) рассказывает о том, как несколько десятков мышей везут кота в санях хоронить. И это тоже Кот Казанский, об этом свидетельствует надпись. Каждый герой лубка подписан, поименован, описано, что делают все эти существа. Только вот небольшая деталь: у кота в зубах болтается мертвая мышь. Это намекает на то, что он не очень-то и мертвый на самом деле. А мыши изображены тут не как несчастные существа, освобожденные наконец от опасного врага, а скорее как разбитная цыганская толпа. Одна несет с собой жбан с пивом, другая собирается продавать пироги, мышки-женщины красятся, мышки-мужчины подписаны смешными прозвищами с намеком на их недостатки. В общем, картина складывается максимально сатирическая. Причем не в пользу мышей.

Ряд авторитетных историков прочно ассоциируют Казанского Кота вовсе не с татарами, а с императором Петром I. Кстати, если всмотреться в морду кота, то он становится как-то подозрительно похож на Петра: тот же безумный взгляд, те же богатые усы. А лубок, по одной из версий, создали раскольники, замаскировавшие под "татарином"-котом императора, так ненавидимого ими.

И еще одна интересная деталь: на некоторых лубках казанского кота зовут Алабрыс. Некоторые считают, что именно оттуда пошло в русском языке слово "брысь", которым прогоняют кошку. Но этимологические словари свидетельствуют о том, что это очередной ложный след и на самом деле "брысь" происходит от древнего славянского глагола с тем же корнем, что и слово "бросать". А Алабрыс — это, скорее всего, переиначенное тюркское "Албарыс" (барс-исполин, обладающий большой силой — такой, кстати, и воеводу из первой главы мог загрызть).

Казанские коты, русская императрица и Эрмитаж: о чем врут экскурсоводы

Доверчивый турист, приехавший в Казань, рискует выслушать множество откровенных сказок и неточностей. Мы уже рассказывали об этом в нашем проекте, когда речь шла о Сююмбике. Казанский кот тоже пострадал от некомпетентности гидов, но в меньшей степени, чем несчастная царица.

В XVIII веке в Зимнем дворце (тогда еще деревянном) случился взрыв численности мышей и крыс. Они расплодились там настолько, что в буквальном смысле грозили разрушением зданию, прогрызая дыры прямо в стенах. Императрица Елизавета Петровна в попытке решить этот вопрос обратила взор на Казань. Видимо, она тоже видела лубочные картинки, а может быть, и слышала сведения о свирепых казанских мурлыках, которые уничтожали крыс и мышей с особенной эффективностью. По крайней мере, именно с тех пор известен рассказ о том, как выглядела казанская порода кошек (его мы приводили выше). Коты в Казани были якобы так круты, что грызунов-вредителей в городе в то время вовсе не было.

Вне зависимости от того, что двигало решениями Елизаветы, но в 1745 году она действительно издала указ "О высылке ко двору котов". Вот что в нем говорилось:

"Сыскав в Казани здешних пород кладеных самых лучших и больших тридцать котов, удобных к ловлению мышей, прислать в С.-Петербург ко двору ея императорскаго величества… <…> И ежели кто имеет у себя таковых кладеных котов, оных бы для скорейшаго отправления, объявили в губернскую канцелярию конечно от публикования в три дни, опасаясь за необъявление, кто оных имеет, а не объявит, штрафа по указам".

Котов нашли, самых больших и лучших. Приехав к императорскому двору, они существенно проредили поголовье грызунов, с честью справившись со своей задачей. Считается, что именно с тех пор и завелся обычай содержать на государственной службе кошек (при дворе Екатерины они тоже жили, да и по сей день знаменитые эрмитажные коты считаются брендом Петербурга).

А если вернуться к экскурсоводам, то они на голубом глазу заявляют, что котов в Питер призвала Екатерина II (и правда, какая разница? Обе императрицы, имена обеих начинаются и заканчиваются на одни и те же буквы). И еще одна неаккуратность: они для красного словца утверждают, что знаменитые эрмитажные коты — потомки той самой казанской партии. Но вы ведь заметили слово "кладеных" в цитате из указа царицы? А означает оно "кастрированных". Так что эрмитажные коты ни при каком раскладе не могут происходить от казанских, ведь на императорской службе могли содержаться только хвостатые, которые не могут оставлять потомство.

Ленин, меньшевики и закат Кота Казанского

Лубочная культура в XIX веке полностью ушла в народ: образованное сословие уже вовсю читало и писало книги, а вот крестьяне на ярмарках продолжали радоваться незатейливым ярким картинкам, так что Кот Казанский оставался вполне в орбите русской культуры. А вот в XX веке что-то случилось, и этот образ выпал из массового сознания. Есть интересный факт: в образе кота, которого хоронят мыши, изобразили как-то раз… даже Ленина! И вроде не поспоришь: вождь мирового пролетариата учился в Казанском университете, хоть и недолго, так что с некоторой натяжкой его можно считать казанским персонажем.

Карикатура с "похоронами" Ленина появилась в 1903 году, после II съезда РСДРП, где члены партии разделились на большевиков и меньшевиков. В виде мышей изображены были меньшевики, в том числе Троцкий, а еще премудрая крыса Онуфрий (Плеханов). И это был триптих. На первой картинке Ленин изображался в виде мертвого (повешенного) кота, вокруг которого плясали мыши. На второй "кот" ожил, съел двоих меньшевиков, Троцкий остался без хвоста, а Плеханов "повис над бочонком с диалектикой, где обычно находил себе приют, когда ему приходилось круто". Карикатура эта была запущена в обращение среди партийной публики и имела большой успех.

Во времена Советского Союза бренд "Кот Казанский" был практически совершенно забыт, вместе с лубочной живописью. Сказка про кота и мышей продолжала хождение в литературе и даже мультипликационном искусстве, но только в интерпретации Василия Жуковского, который еще в конце XVIII века изгнал из нее всю "казанскость" кота.

Возвращение легенды

В XXI веке, во время поиска новых туристических "якорей" Татарстана, про Кота Казанского вдруг вспомнили. Казалось бы, зачем нам искусственно возвращать забытого кота, ведь у нас есть другие "национальные маскоты" — дракон Зилант и конь Тулпар, гораздо более яркие и сильные образы? А на гербе и вовсе красуется белый барс!

Но нужен был более близкий и понятный, домашний и уютный образ. Такое ощущение, что люди, возрождавшие этот бренд, интуитивно воплотили тезис "Все любят котиков", который тотально подтвердился с развитием интернета. Так или иначе, в 2005 году все тот же историк Сагит Фаизов предложил на Всероссийской научной конференции создать памятник Коту Казанскому на исторической родине. Его услышали.

В 2009 году в Раифском Богородицком монастыре установили каменного кота, тогда же скульптор Игорь Башмаков (автор скульптуры Су Анасы и знаменитых часов на Кольце) сделал алюминиевую скульптуру, которая сейчас и стоит на улице Баумана. Высота этого толстячка — три метра, ширина — 2,8. Кот Казанский в видении Башмакова совершенно не свирепый, не бойцовый и не охотничий. Он милый, очень упитанный, возлежит на кушетке в шатре, на вершине которого стоит фигурка мыши. У подножия памятника выгравирована лубочная фраза про "астраханский ум и сибирский разум", но из нее решительной рукой вымараны слова о том, что делает кот после того, как сладко поест, — видимо, чтобы не травмировать нежную психику казанцев и гостей столицы. И идея возымела успех.

Бренд Кота Казанского вновь ожил. Сувенирные лавки и ларьки Казани ломятся от сувениров с изображением кота. Вездесущее "Мяу из Казани" многим кажется пошлым и глупым лубком, но генерально "старый новый" символ Казани оказался милым и действительно теплым, по-домашнему уютным. В этом лубке больше нет сатиры и злобы, наш кот сегодня — сытое и расслабленное животное, которому вообще не пристало работать. Он радует глаз и умиляет туристов, которые считают своим долгом обязательно погладить его внушительное брюшко — на счастье.