Как из предателя Родины сделали жертву сталинских репрессий

Тему предательства военной поры я уже не раз затрагивал на страницах нашей газеты. И 22 июня, в День памяти и скорби, я снова хочу вернуться к ней. Потому что в нашей стране, несмотря на все громкие пропагандистские призывы о том, что «никто не забыт и ничто не забыто», предательство нередко реабилитируется – причём на вполне официальном государственном уровне! Согласитесь, что большего плевка в саму нашу память о Великой Оте­чественной войне и представить сложно… К таким печальным выводам я пришёл, когда изучал архивно-следственные дела бывшего КГБ СССР по изобличению разного рода изменников Родины, пошедших на службу к нацистам. Оказалось, что некоторых таких изменников полностью реабилитировали во время перестройки и в первые годы эпохи Ельцина – на волне антисталинской либеральной истерии. Причём реабилитировали на совершенно дутых основаниях! В этом материале я хочу привести вполне конкретный и вопиющий пример… «Вы должны сотрудничать с нами» В 1945 году советскими органами государственной безопасности был задержан агент германской разведки Николай Панин, заброшенный в наш тыл в самом конце войны. На допросах он дал обширные показания как на немецкую агентурную сеть, так и на тех изменников Родины, с кем ему приходилось работать. Одним из таких его «сослуживцев» оказался житель города Горького некий Николай Алексеевич Кузнецов… В октябре 1945 года этого человека обнаружили в Муроме, где Кузнецов проходил фильтрационную проверку как бывший советский военнопленный. На основе показаний Панина его задержали. И очень скоро Кузнецов стал давать признательные показания. Он рассказал, что до войны работал бухгалтером на одном из горьковских предприятий. В начале войны был призван в Красную армию как лейтенант запаса. Воевал в составе 2‑й ударной армии Волховского фронта, которая попала в немецкое окружение. 27 июля 1942 года Кузнецов сдался в плен в районе города Чудово Ленинградской области. Кузнецова поместили в Саблинский конц­лагерь, где его вызвали в немецкую комендатуру – с ним захотел побеседовать некий зондерфюрер по фамилии Юнкерс, который прекрасно говорил на русском языке. Он показал Кузнецову отобранные у него документы, среди которых была и рукопись стихов. Дело в том, что Кузнецов очень увлекался поэзией и сам сочинял лирические стихи, которые печатали известные советские газеты. Вырезки из этих газет он хранил вместе со своими документами – они также оказались в руках у немцев. Из показаний Кузнецова (1945 год): «Юнкерс мне сказал: «Мы знаем, что до войны вы печатались в «Горьковской коммуне», «Комсомольской правде» и в других советских газетах. Поэтому, чтобы спасти свою жизнь, вы должны сотрудничать с нами». Кузнецов, по его словам, был настолько напуган немецкими угрозами, что дал согласие. Для начала его определили в лагерные стукачи – по признанию самого Кузнецова, он выдавал немцам тех наших пленных, кто вёл антифашистскую агитацию, и даже предотвратил готовящийся побег советских солдат. А один раз немцы предложили ему начертить подробный план города Горького, и он охотно согласился. Из показаний Кузнецова: «Юнкерс дал мне лист бумаги, и я на память нанёс схему города Горького, каким я его знал. Насколько помню, на схеме была помещена верхняя часть города, побережье вдоль Оки и Волги, от Сормова до Красных казарм, с указанием размещённых на этом участке завода «Красное Сормово», автозавода, фабрик «Красный Октябрь», «Двигатель революции», мостов и пристаней»… В феврале 1943 года Кузнецов записался во власовскую «Русскую Освободительную армию», а точнее – в учебную команду РОА под командованием немецкого обер-лейтенанта Энгельгарда. Однако скоро его признали негодным к службе по состоянию здоровья, и весной 1943 года Кузнецов оказался в Риге. Сначала в рабочей команде, выполнявшей физическую работу по разгрузке-погрузке, а потом и в качестве штатного немецкого пропагандиста в так называемом «Русском бюро». Историческая справка. Весной 1941 года, в канун нападения Германии на Советский Союз, при министерстве пропаганды доктора Геббельса был образован отдел «Восток», в его составе – специальное подразделение с задачей подготовки и распространения в ходе предстоящей войны разнообразных пропагандистских материалов на оккупированных территориях СССР, в частях Красной армии и в советском тылу. Это подразделение получило кодовое название «Винета» (Vineta). Первоначально русский отдел «Винеты» состоял из белоэмигрантов, потом, по ходу войны, сюда рекрутировались советские граждане, добровольно перешедшие на сторону немцев, в том числе военнопленные»… Так вот, частью русского отдела «Винеты» и было то самое рижское «Русское бюро». Служил немцам верой и правдой В распоряжении этого бюро находилась радиостанция, вещавшая как на оккупированную территорию, так и на ближайший к фронту советский тыл, а ещё была целая сеть типографий, где печатались самые разнообразные пропагандистские материалы, антисоветского и пронацистского характера, включая газеты и журналы на русском языке, чьи тиражи охватывали территорию Прибалтики и северо-запада России – «За родину», «Русский вестник», «Северное слово», «Вольный пахарь», «Новый путь» и другие. Николай Кузнецов печатался буквально во всех этих изданиях под псевдонимами «Н. Волжский» и «Н. Векшин». И печатал он не только свои лирические стихи о природе или о берёзках. Были ещё политические поэмы, а также проза – очерки и фельетоны, в которых автор восхвалял нацистскую Германию и оккупационные порядки, призывал русских людей записываться в ряды РОА и заодно клеветал как на советскую действительность, так и на советских руководителей. Из показаний Кузнецова (1945 год): «Мне ещё поручалась обработка некоторых материалов… В частности, помещённые в журнале «Вольный пахарь» пасквильные частушки по адресу главы советского правительства И.В. Сталина были написаны другими сотрудниками Бюро, но литературно обработаны мною…». Всего им было опубликовано почти пять десятков пропагандистских материалов… …Бежать на Запад от наступавших советских войск Кузнецов не успел: в мае 1945 года, уже в Германии, он попал в зону советской оккупации. Выдал себя за бывшего пленного, который до самого конца войны якобы пребывал в немецких лагерях. Его направили в фильтрационный лагерь рядом с Муромом. Там-то на него и вышли чекисты – по наводке немецкого шпиона Панина, с которым Кузнецов работал в «Русском бюро»… В феврале 1946 года, после проведённого расследования, Военный трибунал Горьковского военного округа приговорил изменника Родины Николая Алексеевича Кузнецова к 10 годам лишения свободы… Не знаю, как потом сложилась судьба этого человека. Но в годы перестройки его делом вдруг заинтересовалась прокуратура Горьковской области, которая внесла представление на полное оправдание. И областной суд поддержал прокурорских работников. В 1990 году Кузнецов был полностью оправдан и признан… жертвой незаконных сталинских репрессий (?!). Честно признаюсь, меня лично просто шокировали некоторые формулировки этого судебного заседания, типа: «Указание трибунала на то, что Кузнецов работал в отделе немецкой пропаганды «Русское бюро» и написал до 50 статей и стихов в газетах, выпускаемых немцами на оккупируемой ими советской территории, ещё не свидетельствует об изменнической деятельности Кузнецова. В приговоре не указаны даже характер написания им статей и стихов, их направленность, смысл, цель…». Не ведаю, почему областной суд образца 1990 года не заинтересовал факт работы Кузнецова в качестве немецкого осведомителя в лагере военнопленных или его пусть и кратковременная, но всё-таки служба в рядах учебной команды РОА – ибо при вступлении в ряды власовской армии бывшие советские пленные всегда давали клятву на верность Гитлеру, что автоматически являлось изменой советской воинской присяге, со всеми вытекающими отсюда юридическими последствиями… Что же касается судебного утверждения о якобы не преступной работе в качестве немецкого пропагандиста… В 1945 – 46 годы следователи МГБ в этом плане провели очень тщательное расследование – и не только с точки зрения привлечения свидетелей… Прощению не подлежит Чекистами были собраны практически все пропагандистские публикации Кузнецова, среди которых были и такие: Доброволец РОА Плечистый парень с гор Валдая Сегодня стал борцом за мир. Его фигура молодая, Ремнём затянутый мундир. Он добровольно стал солдатом, Чтоб вместе с немцами в бою Штыком, гранатой, автоматом, Освободить страну свою… Как видим, это настоящая литературная агитка, прославляющая власовское войско! А вот ещё. Немецкому солдату Я плечо к плечу с тобою стану, Я пойду с тобой в опасный бой, Чтоб родные степи и поляны Расцветали шалью голубой. Чтоб хлебами зрели наши нивы, Полоса земли была своя, Чтобы жизнь моя была красивой, И культурной, так же, как твоя. Чтоб, как нищий, хлеба не просил я, Пред жидом не гнулся бы спиной, Чтобы стала Новая Россия – Как Германия, такой страной… Мало того, что это настоящий панегирик нацистской Германии, так в нём ещё и прослеживается довольно гнусный антисемитизм, разжигающий национальную рознь, – и то, и другое до сих пор считается уголовно наказуемым преступлением… Хочу спросить – это что, разве не свидетельства преступно-изменнической деятельности Кузнецова?! Надо сказать, что после войны нацистских пропагандистов преследовали не только в Советском Союзе, но и во многих европейских странах. Например, во Франции в уголовное законодательство было внесено понятие «интеллектуальный коллаборационизм» – это когда за сотрудничество с нацистами наказывали не только отъявленных карателей или гестаповских палачей, но и тех, кто работал с оккупантами, так сказать, на культурном фронте. И преследовали очень жёстко! Так, в феврале 1945 года к смертной казни приговорили главного редактора парижской газеты «Je suis partout» Робера Бразийяка – за прославление Гитлера и идей нацизма, а также за лютый антисемитизм. Также к смерти был приговорён и ведущий журналист издания, писатель Люсьен Ребате, никогда не скрывавший своих фашистских убеждений. Его спасло только заступничество известного французского литератора Альбера Камю. Ребате был приговорён к принудительным работам и вышел на свободу только в 1952 году, по амнистии… … Так почему же Горьковский областной суд, вкупе с прокуратурой, в 1990 году занял «особую позицию», по сути оправдывающую предателей Родины?! Скорее всего, потому, что это была эпоха уничижения всего советского, когда под сомнение ставились чуть ли не все уголовные дела и приговоры коммунистической эпохи. Мало того, активно проводилась настоящая и грубая политическая кампания, имеющая мало отношения к настоящей юриспруденции, когда под видом разного рода «реабилитаций» буквально налево и направо оправдывали заведомых преступников! У меня лично сложилось ощущение, что ни прокурорские работники, ни судьи вообще не вникали в материалы дела Николая Кузнецова, полностью проигнорировав факты, собранные следствием, – только потому, что была такая политическая установка! И сегодня имя изменника Кузнецова позорно красуется в списке жертв сталинских репрессий… Мне кажется, что ещё не поздно пересмотреть оправдательный приговор 1990 года. И не только по одному делу Кузнецова – могу назвать ещё несколько таких сомнительных «жертв сталинизма». Это стоит сделать хотя бы потому, что любое юридически оправданное предательство всегда будет рождать столь же отвратительную гниль – а такая гниль всегда представляла для России нешуточную угрозу… Ранее сайт Pravda-nn.ru рассказал, почему русофобы долго чувствовали себя в России безнаказанно.