"Яблоко свежего смысла…"

В течение 2021 года "Ревизор.ru" не раз проводил литературные опросы на всевозможные животрепещущие темы. Среди них был опрос о феномене так называемой "женской поэзии" (в двух частях, его можно прочитать по ссылкам – часть 1 , часть 2 ). Опрос отталкивался от сложившейся культурно-социальной традиции присваивать понятию "женская поэзия" оценочный смысл – и выразительно показал спектр мнений наших респондентов и взглядов на это явление. Сейчас "Ревизор.ru" задался целью представить срез современной женской поэзии в абсолютно безоценочном смысле: высказываний женщин по поводу мироустройства, отношений людей, социума, времени, вечности и многого другого. Получилось настоящее яблоко с древа познания. Галина Нерпина. Москва. Поэт, переводчик, главный редактор журнала "Кольцо "А", секретарь Союза писателей Москвы. Автор ряда поэтических книг и авторской программы "Кастальский ключ" на "Радио России" (1990-е годы). В подборку вошли стихотворения из новой книги поэтессы "Остролист" (М. Воймега, 2022 год). Галина Нерпина. Фото из личного архива автора. * * * В зерцале водном ели так черны, так чутко полон парус тишины, и небеса так страшно догорают — что лист не сможет с дерева упасть… Какая мука и какая власть послушными созвездьями играют? В подземных тиглях движется огонь, перетекая в стебли… Только тронь — и он тотчас же в кровь твою вольётся. И травы дышат, ночь собой согрев, и льнёт соцветьями к коленям львиный зев… И вечность гулко в сердце отдаётся. * * * На утренний дым над водой леденящей, на лес драгоценный за старым мостом, на всех в этот час по земле проходящих, кого не слизал ещё век языком, — смотри… И прелестная, в крыльях прозрачных, висит стрекоза… И вот-вот за углом откроется счастье, что вовсе не значит, что кто-то одержит победу над злом. * * * как же страшно в середине февраля выстывает ночью — стынет вся земля то багровою подкатит темнотой то во сне забрезжит зыбкою звездой облака по небу гонят пастухи подступают неотвязные стихи белый ветер свищет рыщет как шатун ах какой на этом свете колотун нам бы солнца — хоть пунктиром хоть блесной чтоб запахло всюду острою весной — чтоб грачи в мечтах о воле и тепле прилетели как всегда навеселе Галина Булатова. Тольятти. Автор книги стихов и поэтических переводов "Сильнее меня" (2017), сборника стихов и прозы "Я, Бог, любовь и око" (2019). Редактор-составитель свыше двух десятков изданий. Среди них – книга посвящений русских поэтов Марине Цветаевой "Аве Марина" (2018), сборники поэзии ("Умножение на слово") и прозы ("Бесконечная иллюзия") молодых казанских авторов (2021), сборник "Поэзия Тольятти" (2022). Организатор литературных проектов, в т.ч. учредитель премии "ДИАС", посвящённой казанскому писателю и философу Диасу Валееву. Лауреат литературных премий им. Игоря Царёва "Пятая стихия" (Москва, 2015), им. Салиха Гуртуева (Махачкала, 2019), им. Сажиды Сулеймановой (Альметьевск, 2021). Победитель и призёр ряда конкурсов поэтического перевода. Член Союза российских писателей и Союза писателей Республики Татарстан. Публикации в журналах "Звезда", "День и ночь", "Юность", "Плавучий мост", "Перископ", "Сетевая словесность", "Зарубежные задворки", "Аргамак. Татарстан", "Казанский альманах", "Нижний Новгород", "Дальний Восток" и др. Галина Булатова. Фото из личного архива автора. АВЕ МАРИНА Где он, Серебряный чародей? Только мелькнула пята его. Я обронила даму червей, Он обронил Цветаеву... Будто на старом половике, Выцвели, стёрлись цвета его. А на верёвочном пояске Красная нить – Цветаева... Где он, Серебряный, роковой? Намертво сжаты уста его. Кто вы такие, – шумит прибой, – Чтобы судить Цветаеву? Где он, Серебряный этот век? Канули в Лету лета его? Аве, – луна замедляет бег, Чтобы по строчкам любимых рек Перечитать Цветаеву. ВРЕМЯ СИНИХ СТРЕКОЗ Там, куда я навскидку, ерундой забрела, синий мостик раскинул два речные крыла. Речка, речь волопаса, ты впадаешь куда? Впасть в наивность и пафос – небольшая беда. Это счастье: разиней на неспешном ходу оказаться на синем стрекозином мосту, где и полдень высокий к водной глади прирос, где течёт над осокой время синих стрекоз. ЮБИЛЕЙ Уж если за слово и браться, то чтоб донеслось до Уфы, чтоб чувствовать сестринство, братство, взойдя на подмостки строфы. Взыскующий духа – весь мир, но – чтоб стол и на нём пироги, чтоб слышалась речь клавесина в антракте весомой строки. Осанну воздать чужестранке, а впрочем, не надо шумих. Пусть важная грамота – в рамке, а всё остальное без них. Стихи и счастливые числа раздать и идти налегке. И яблоко свежего смысла познать – на своём языке. Надя Делаланд. Домодедово. Писатель, литературный критик, арт-терапевт. Гениальный директор эпицентра арт-терапии Делаландия. Надя Делаланд. Фото из личного архива автора. *** когда-нибудь все будет хорошо и самолет пронзенный светом рассветно вырулит в зенит все засмеются и захлопают в ладоши и медленный продолжат разговор как будто ничего не начиналось так словно мы не жили никогда никто не плакал по ночам и утром не улетал раскачивая вяз в окне потустороннем безразмерно *** гравюры дюрера светясь впускают в глубину нет объясни какая связь что я в себе тону что проступающим из тьмы ключицам и бедру так драгоценно быть на мы пока я не умру пока не разобщатся все молекулы пока мне еще девять восемь семь шесть пять одна рука мне столько а теперь скажи словами а теперь попробуй заново ожить в сияющую зверь как хорошо что я мертва что я трава и мох что ходят по воде слова и водомерка-бог *** бывает ли потом ни разу не было чтобы потом настало оно как горизонт и снег его и солнце и подарки рассыпались в унылую труху прошли и вышли выросли и стали но я не устаю его мечтать вот думаю потом скажу а после мы выйдем в сад хотя откуда сад и будем светлячков ловить губами а дальше ничего уже не будет обрыв и ветер трогает травинку над обрывом Дана Курская. Москва. Поэт, издaтель, культутрегер. Организатор Международного Ежегодного фестиваля современной поэзии MyFest. Основатель и главный редактор издательства "Стеклограф". Главный редактор литературного журнала "ДК". Основатель Международной поэтической премии MyPrize - для авторов возрастной категории от 35 лет. Основатель семинаров MyTalk для авторов от 18 до 35 лет. Лауреат Всероссийской поэтической премии "Лицей" 2017 год (второе место) и ряда других литературных премий. Член Союза Писателей Москвы. Публиковалась в журналах "Знамя", "Интерпоэзия", "Новая Юность", "Волга", "Юность", "Крещатик", "Дети Ра", "День и ночь", "Аврора", "Москва", "Эмигрантская лира", "Кольцо А", "Плавучий мост", "Этажи". Дана Курская. Фото из личного архива автора. Племяннице Нике Столешница полметра на сто тридцать, но ты на ней сумела поместиться. Пелёнки, марли, запах молока. Сейчас я так бессильна далека, а это было много лет назад. Теперь тебя закрыли в автозак, и в нём мазутом пахнет и больницей. Я не успела толком надышаться, как ты смогла вместиться в девятнадцать. И вот тебя куда-то повезли холодные и злые феврали. Я только и успела, что обнять. В тебе уже так мало от меня. Но твой висок повеял молоком. Он был знаком. И вот ты долго едешь. Белый холод не помешает верить тем, кто молод, что скоро будет тихо и тепло. Гудит мотор, и за окном бело. Когда-нибудь, мечтая о тепле, я помещусь на собственном столе. И ты меня проводишь в автозак, и только после волю дашь слезам. Но молока не победит мазут. Пока нас всех везут, везут, везут. Татьяна Милова. Москва. Поэт, журналист, критик. Окончила два факультета МГУ - журналистики и философский, работает редактором на телевидении. Начинала как автор песен, в течение нескольких лет участвовала в рок-кабаре "Кардиограмма". Публикуется с 1989 г. (журналы "Новый Мир", "Дружба народов", "Арион", "Октябрь"," Юность" и др., различные антологии). Автор двух книг стихов: "Начальнику хора" (М.: АРГО-РИСК, 1998)и "И краткое" (М.; СПб.: Т8 Издательские Технологии; Пальмира, 2020). За первую из них стала лауреатом Международной премии Тиволи (Италия, 1999). Татьяна Милова. Фото из личного архива автора. * * * Нам с Анютой. О. Иванова. …Вот они текут на ее мотивчик, – отощали, бока висят, – с торжеством нераскаянных еретичек, воздев на спины малых крысят, обходя упавших, – опять же кольца разворачивают в зенит, тщетно вслушиваясь, – ибо и звон мушиный, и пение аонид все навязчивее вплетаются диссонансом; ибо и сам слабосильный игрец все чаще лицо закидывает к небесам, будто кто за нитку дыханья дергает, – и рвется кашлем, и только хрип астматический; круг разорван; одно мгновенье, когда могли б раздавить, загрызть, убежать, ужалить, в подземные стечь ходы… На припухшей траве остается наледь, помятая дудка, следы, следы. …Не оглядывайся, дай руку, Оля, не тронь, говорю, положь, где валялась, – бяка, сказала, кто-то бросил, а ты берешь. Нам не справиться с ней, как, смиряя гнев, мы алчем в наших ночах, бо насос для выкачивания пневмы, которой и так на чих. Мы свободны, мы очень заняты, у нас английский и визажист, и природа у нас, и летний вечер, и малые твари, и всюдужизнь – аониды, гниды, хламидомонады, старатели счастья, борцы с собой, анфилады песчаника, колоннады полыни, кларнет, гобой, окарина, флейта, свирель, свистулька, дырявый посох, пустой кунштюк, – и змея обтекает ее всем телом, и крыса грызет мундштук. * * * Вариация на тему Пaоло и Франческа: двое за монитором*, доскребают свои сетевые; плечи вздрагивают, диску требуется очистка, стол завален бумагами, пальцы встречаются, чуть живые; засыпает экран; [антураж для любовной сцены] чай остыл и расплескан неведомому кассиру; поцелуи текут по коже; капают центы; где-то каплет из крана, переполняя клепсидру, – тут и кончится время… а с ним - и приметы века; только вечный повтор, только кружат палые лица, только шелест, и зной, и сухие спирали ветра. Не коснуться рук, не слиться, не отдалиться. ______________________________________ *Вариация на тему двое за монитором: паучок и Франческа, в левом каком-то чате; еле слышный сквозь общий грай диалог, в котором вот уже три месяца ни здравствуйте, ни прощайте, – разыграть, как фанты: чья борода, чьи банты, И кому водить, и кому выпадать из роли - […и кому, как всегда, - перебирать варианты] будто нам вдруг прервали изгнанье в плоти и поле, так что в здешнем раю несть ни гвельфа, ни гибеллина, лишь беззвучный голос бредет на беззвучный голос; о, как быстро на горле вновь нарастает глина, – не коснуться словом – отчаясь – обезглаголясь – […в общем, на ту же тему.] Монитор, окно, в окне Вселенная стынет; взгляд уходит все дальше, теряя дорогу к телу, по болотным огонькам ссылок, – и ни звезды нет, а не то бы мы все повстречались, сколь нас осталось, в-одну-точку-смотрящих, – вторая с края на нашем сайте, ровно с двух часов ночи и по самую старость, – о, соединяйтесь, аукайте, кликайте, зависайте [год спустя – прислужись, что ли, Данту Шлиманом, Шлиман раскопай для него второй круг плейстоцена этот древний мир был велик и странноприимен и зайти в него стоило ломаные полцента По, Вергилии, Данты – фанты, сущие фанты обвалившиеся порталы пожелтевшие гостевые элизейские тени призрачные аманты буквы съеживаются строчки вздрагивают как живые] на шелкoвом снурке, над зыблющимся астралом, – не коснуться рук, не коснуться взглядом, ширнуться, выпить, над инфернумом заря встает в бледно-алом не коснуться рук не проснуться не выход вихрь * * * мученик Маврикий, с ним семьдесят воинов: Фотин, Феодор, Филипп и иные тридцать три батыра и дядька их Пушкин как мы понимаем, Василий Львович что ль им там, в болоте, медом намазано eatme, как звучит в английской эротике десять лун со цари своея природа непреложным браком сочетавается выцелуй мне тело от фиты до ижицы чтобы облетела перхоть словесности дольше смерти, глубже спинного мозга слово промолчит не звякнет не вздрогнет Татьяна Риздвенко. Москва. Поэт, прозаик, автор критических статей. Участник российских и зарубежных литературных фестивалей. Автор пяти поэтических книг. Член Союза женщин-писателей, образованного в 2021 году, участник первого издания союза – сборника "Лавровый лист. Новая женская проза". В настоящее время трудится в сфере рекламы. Татьяна Риздвенко. Фото из личного архива автора. *** Удивляться на переписку, как оно далеко и близко. Ни словечка не пропуская, читать с декабря до мая. Скользить то ниже, то выше, до фиксации сноса крыши. И далее без остановки до места ее блокировки. Закупоренные в пробирке сияют слова, картинки… Никуда им теперь не деться, не потухнуть, не разгореться - полигон запретного чувства. Комендантом при нем очнуться, облученным и закаленным, на спокойном огне томленым. Запретив себе быть влюбленным – дела этого эталоном. *** Соседство — важнейшее из искусств. Но я все никак не войду во вкус… Мне бы хотелось приходить с корзинкой фруктов, к соседям, с яблочным пирогом – добро пожаловать в наш общий дом! Но это смотря каких подселили фруктов… Мы делили старинный северный дом со странной компанией, укладывающейся с трудом в обычную схему: семья, друзья. Раскусить этих было нельзя... Самое простое: семейка вампиров. Вампир-художник, вампир-рыбак, вампир-девица, вампир-просто-так. Просто-так всю неделю простоял, глядя на озеро, меняя локацию: рассвет, закат. Художник безостановочно писал это озеро, меняя локацию, не поднимая зад. Их девица была не вампир, а ведьма, красивая, смуглая, злая, за двадцать едва. Кем она приходилась остальным вампирам? Дочь, внучка, племянница? у вампиров же нет родства... Вампир-рыбак был среди всех самый лучший: он вообще не показывался на суше. Кстати, у них никогда не пахло едой, не шипело веселою сковородой... Ладно, думаю, напишу хоть про них рассказ, раз так они мою душу смутили. Но никак не приходит писательский что-то экстаз, стишок и тот идет еле-еле. Не постичь вампиров, хоть неделю делили кров... Не забыть, как они отшатнулись от предложенных белых грибов. *** Мне открывалася картина как сон, как морок, постепенно. Вот двор. Вот черная машина, одна из многих, за машиной двоих я вижу полу целых, в тужурках черных полицейских, машиной скрытых до подмышек. Я приближаюсь – что-то пишут. Я приближаюсь – в черной папке. Кто погорел? Попал на бабки? Равняюсь – полная блондинка внизу, на уровне колен. Ее как будто взяли в плен четыре ментовскИх ботинка… Иду: склонённая рыдает. Иду: у девы на коленях мужская голова, а сам он весь в черном полиэтилене… И проступает вся картинка: менты строчат, кричит блондинка и голову мужскую гладит – – я замечаю красный лак – и не нагладится никак. Им вскоре предстоит расстаться, физически и навсегда. И клочьями с меня спадает вся остальная ерунда. Похолодев, иду все дальше… Но вот уже и день погас, не уменьшается картина и всё не гаснет в рамке глаз. Теперь висит тут, на задах Ташкентской и Ферганской улиц, чтоб для острастки, иногда, я взглядом на нее наткнулась... Анна Аркатова. Москва. Поэт, писатель. Автор семи книг стихов и сборника прозы "Птица",М.,Эксмо 2021. Колумнист , куратор проекта "Египетские ночи"-школы импровизационного письма. Анна Аркатова. Фото из личного архива автора. Встреча Вот была потеха никто никого не узнал сорок лет назад учились ложились в один пенал голоса неотличимы волоса неотлучимы от области теменной Кто был леной Кто был геной Кто был толей Кто был мной. Сидят руки не знают девать куда справа налито в центре одна еда кто качнёт тот начнёт учительница английского языка смотрит строго свысока жировыми отложениями разглажена щека. Сидят себе ровесники ровняются кто чем один работал в прессе другой пошел врачом а кто-то как учительница непростой судьбы к еде и не притронулся всё думала кабы ей сорок лет намеренно обратно повернуть и там где не застелено свернуться и уснуть небудущим ребёночком не прекращаясь плыть саму себя на кончике кругом переводить. Кто вместе собирается тот так и разрывается говорят ретиво цитируют чтиво кто читает теннисона кто лекции набокова кто расскажет анекдот кто походит около а кто не знает перевод тот обращается сюда а у кого такой живот того забудем навсегда а у кого твоё лицо тому отправлено винцо летает белая пыльца вокруг сгоревшего сельца. Сад Это что ты посадила? Он спросил и закурил Это груша. Это слива. Краски темпера акрил. Это сливы? Это славы Тяжелеющий обхват, Это вечные облавы На того кто вышел в сад, Это гроздья черноплодки, Не съедобной как продукт, Это пенье в общей лодке, Это la fatal redut , Это сад где мы нищали, Сдав наличное в обмен На проточные печали И тоски бессрочный плен. Урожай неурожаев, Розы скрещенье навоз, Мы других садов не знаем, Мы целуемся взасос, Мы гугукаем как совы, Как немая и немой. Это слива? Это слово. Это счастье боже мой. Инна Домрачева. Екатеринбург. Выпускник факультета журналистики УрГУ (ныне - УрФУ). Участник товарищества поэтов "Сибирский тракт". Публикации в журналах "Знамя", "Урал", "Волга", "Сибирские огни", "Плавучий мост", "День и ночь", в изданиях "Лучшие стихи 2011 года. Антология", "Антология современной уральской поэзии", "Поэтический атлас России", альманах "Паровозъ". Автор книг "Обечайка" (2016) и "Лёгкие" (2016). Победитель Международного поэтического конкурса "Эмигрантская лира-2016/2017", шорт-листер Волошинской премии - 2017, дипломант Волошинского конкурса-2018, лауреат Международного поэтического конкурса "Заблудившийся трамвай" - 2018. Инна Домрачева. Фото из личного архива автора. * * * ты не знание просто знамение мира дольнего заппы вода превращается в ещёзнавение упреди распади распада блока сменного ока бессменного вахты графики соблюдены что ты делаешь брат агамемнона не споткнись на пороге войны будто комната космоса выстыла мир рифмуется сменой эпох как с диастолой новая систола и как с выдохом будущий вдох горстью горнего веруя в нарнию чудом выживший крепко зажат и в руке у лесного пожарного эти заячьи уши дрожат * * * Не кричи, в интерфейсе кошмара нажавший "да", Это вряд ли опасно, просто немного тяжко, Потому что горит на тебе, пузырясь, беда, Как дешёвая нейлоновая рубашка. Не ожога на заживающем сне боюсь, Не такое когда-то жгли на себе дотла мы, Видишь, муви содержит сцены 16+ Потребления таргетированной рекламы. Вот и стой, ошалело помаргивая, открыв, Что восторг, беспокойно уснувшего сердца тайна, И любой беззаветно искренний твой порыв Перекуплен рекламодателем для прайм-тайма.