Такие разные калининградки: Группа психологической поддержки, сестра милосердия и «Нежные бабы»
Грустно, когда думают: если ты женщина, то сама виновата в насилии,
Александра Лысенко и Любовь Яжовка
— психологини фем-сообщества «Феминитив». Почти три года они работают в группе психологической поддержки женщин. Каждую неделю в их офисе проходят встречи с теми, кто стал жертвами домашнего насилия, домогательств, повышенного внимания или просто хочет рассказать о своей проблеме. Группы также проходят в онлайн-формате, и тогда к ним могут присоединиться желающие со всей России. Кстати, помощь доступна и персонам, которые определяют себя как женщины. Самые сложные кейсы Любовь и Александра помогают перенаправить юристам.
— Мы готовы начать встречу, если к нам пришли только две участницы. Но обычно в группе до 10 человек, — говорит Александра. — Вначале мы просим представиться, но говорить необязательно, можно просто молча послушать истории других.
Здесь действительно есть что послушать. По словам Любови, за одну встречу можно и поплакать, и посмеяться. Её поддерживает Александра, добавляя, что спектр проблем, с которыми приходят девушки, абсолютно разный. Часто речь заходит о дискриминации на работе или в вузах, преподаватели которых позволяют себе некорректные высказывания или поведение.,
— Нам рассказывают о словесных домогательствах или о проявлении нежелательного внимания. Это могут быть прикосновения или недопустимые замечания и предложения, — продолжает Александра.
, Ещё одной важной темой рассказов в группах становится абьюз. При этом он не всегда связан с какими-то очевидными вещами и прикрывается заботой.
— Всё начинается с чего-то лёгкого, а потом превращается в серьёзный контроль. Например, девушка без работы или работает дистанционно, и партнёр закрывает её дома, когда уходит по утрам. Это обычно преподносится через заботу с фразами: «Ты же всё равно не выйдешь сегодня» или «Посиди дома, а я тебе что-нибудь вкусненькое принесу», — объясняет Любовь.
— Ограничение свободы может встречаться в романтических отношениях. Например, когда говорят, что не нравятся твои друзья и предлагают поменьше с ними общаться. Или заявляют, что стала плохо одеваться и с тобой стесняются выйти из дома. Постепенно такого контроля становится всё больше, — добавляет Лысенко., Многие девушки обращаются за помощью в группу из-за сталкинга. Как объясняет Александра, такие проблемы решить непросто — люди, столкнувшиеся с нежелательным преследованием, никак не защищены законом:
— Для меня это, наверное, одни из самых трудных историй в плане помощи, потому что преследование никак не регулируется законодательно: такого понятия попросту нет. Женщина может встречаться и с киберсталкингом, когда она блокирует кого-то, а тот регистрируется под новым именем. Бывает, что преследователь приходит на работу или стоит под окнами возле дома.
Как отмечает Лысенко, спустя пять лет после декриминализации домашнего насилия стало очевидным, что женщины всё реже обращаются за помощью в полицию. Они боятся, что к их заявлению отнесутся несерьёзно или вовсе высмеют.
Вспоминая последний случай с изнасилованием глухонемой пассажирки калининградского такси, Любовь и Александра не находят спасительных рецептов. По их мнению, в такой ситуации пострадавшие сталкиваются с феноменом victim-blaming*, когда общество обвиняет в произошедшем жертву.,
— Не понимаю, как себя от этого обезопасить. Не садиться в такси? Не выходить из дома? Не рождаться женщиной? — сетует Александра.
, — В таких ситуациях всегда обвиняют женщину, — говорит Любовь. — Мол, зачем ты села, так поздно одной ездить нельзя. Хотя в действительности это простое социальное действие: вызываешь такси, едешь и ни о чем не подозреваешь. Грустно, что начинают думать: если ты женщина, то сама виновата в насилии. Мол, надо было брать с собой перцовый баллончик, всю дорогу разговаривать с подругой и всё в таком духе.
Как отмечают в «Феминитиве», сегодня сообщество существует за счёт добровольных пожертвований и на деньги анонимных патронов из бизнес-среды. С финансированием есть проблемы, и приблизиться к материальной независимости собираются с помощью продаж фирменной продукции.
Признание иноагентами многих правозащитных организаций тревожит и создательниц группы психологической помощи. Девушки заявляют, что не чувствуют поддержки государства.
— В России всё, что сегодня связано с правозащитой, в зоне риска. Тревожно, когда ты видишь, что иноагентами объявляют организации вроде Насилию.нет**. Это заставляет беспокоиться, потому что у нас с ними похожие цели, — отмечает Любовь
— Это действительно вызывает беспокойство, потому что мы не несём никакой угрозы обществу, — подчёркивает Александра., Главное — научиться выходить из зоны комфорта,
Калининградка Мария Ильина о том, зачем стала сестрой милосердия, что чувствует, когда видит смерть пациентов, и как относится к абортам
Мария Ильина
поёт в фольклорном ансамбле, преподаёт в музыкальном колледже, а ещё раз в неделю работает сестрой милосердия. На ней светлое облачение, белый фартук и головной убор с красным медицинским крестом. Заниматься сестринской помощью решила два года назад, когда узнала, что в Калининграде открыли набор. Подготовка проходила в БФУ им. Канта. Будущих сестёр обучали первой медицинской помощи, гигиене, отдельные лекции читали священники.
— О сообществе сестёр милосердия знала давно. Они существовали и в России, и в Кёнигсберге. Конечно, в советское время не было такого христианского посыла, — рассказывает Мария.
Сёстры милосердия работают в отделении неврологии областной больницы. Сюда привозят больных, перенесших инсульт. Большая часть пациентов не может говорить.,
— Там есть палата с наиболее тяжёлыми пациентами. Вот с ними мы и работаем. Приходим, помогаем медсёстрам, переодеваем, умываем, проводим гигиенические процедуры, кормим. Сейчас всё это делать некому — из-за ковида посещение закрыто для родственников, — продолжает Мария.
, Проводить медицинские манипуляции сёстрам милосердия запрещено. Единственное исключение — перевязки. Помимо этого, по запросу пациентов они могут принести святую воду, икону или позвать священника. Самое сложное, как считает Мария, видеть среди тех, кого сразил инсульт, довольно молодых людей.
— Помню, привезли женщину, ей было не больше 40. Смотрю, а у неё красивая причёска, макияж. Видно было, что несчастье произошло в самый неожиданный момент. Наблюдать такое непросто, — говорит она., По словам Марии, многие пациенты, лежащие в палате, находятся в пограничном состоянии и осознают — может случиться что угодно. Некоторые из-за полной беспомощности постоянно плачут.,
— Бывает, что пациент уходит в течение нашего дежурства. Такое щемящее чувство, когда я понимаю: человека больше нет. Мы приходили, ухаживали — и всё. Нас готовили к этому во время обучения, мы знали, что будем видеть смерть, — говорит Ильина.
, Как утверждает Мария, в основном пациенты очень благодарны сёстрам милосердия за их работу. Сказать они этого не могут, но иногда сжимают руку или показывают глазами. Однако бывают редкие случаи, когда больные знаками просят их не трогать и даже не прикасаться.
Мария не считает свое волонтёрство подвигом и полагает, что это естественная потребность каждого человека. Главным качеством сестры милосердия она называет умение выходить из зоны комфорта.
— Если разобрать значение слова «милосердие», то это «любящее сердце». Нужно научиться переступать через себя даже в бытовых вещах. К примеру, сказали мне плохое слово, но я не буду отвечать агрессией. Или лень мне вставать сегодня и идти в больницу, а я пересилю себя. Хотя и понимаю, что будет тяжело, — поясняет сестра милосердия.
Адресной помощью Мария занимается не впервые. У неё есть психологическое образование, и до этого она работала в социальном центре «Особый ребёнок». Среди её подопечных были дети с особенностями развития.
Сестра милосердия признаётся, что отрицательно относится к абортам. Свою позицию она объясняет тем, что потеря ребёнка всегда боль для женщины даже спустя десятки лет. На вопрос, возможно ли прерывание беременности, если женщину изнасиловали, Мария также отвечает уклончиво.,
— Не хочу уходить в осуждение, это, конечно, выбор каждой женщины. Но я не думаю, что ребёнок как-то связан с актом насилия. Нужно уметь отделять. Изнасилование — это не показание к аборту, — утверждает она.
, Не разделяет Мария и взгляды феминисток и не думает, что права женщин как-либо ущемляют. При этом она не считает, что причастность к религии сужает кругозор.
— Задаюсь вопросом, в чём угнетение [женщины]? Я чувствую себя довольно свободно и ни разу в жизни не сталкивалась с тем, чтобы меня в чём-то ущемляли. У всех людей разный кругозор. Один смотрит «Рен-ТВ»16+, другой в интернете читает новости, а третий причастен к христианской жизни. У каждого собственный взгляд. Нельзя сказать, что именно церковь ограничивает взгляды, мы просто выбираем, куда смотреть, — объясняет Ильина.
В то же время сестра милосердия называет себя толерантным человеком, в том числе к различным меньшинствам. По её словам, это не мешает ей быть воцерковленной. Хотя при ответах на эти вопросы ей пришлось крепко задуматься.
— Я не говорю, правильно это или нет, скорее задаюсь вопросом, почему такое происходит. У меня есть собственное понимание, как должно быть естественно. Сложно сказать, нужно размышлять, — заключила она.
Мария подчёркивает, что выступает против любых оскорблений, а не только оскорбления чувств верующих. Она считает, что диалог можно найти с каждым. Комментируя резонансные дела подростков, связанные с оскорблением чувств верующих, Ильина заявляет, что уголовные меры не всегда могут быть оправданны.
— Я вообще плохо отношусь к любым оскорблениям, мне кажется, это вопрос воспитания. С подростками нужно скорее беседовать, а не жёсткие меры принимать. Если так посмотреть, от любого действия можно либо оскорбиться, либо нет. Не верит человек в Бога, ну и пожалуйста. У нас же могут быть другие точки соприкосновения, — заключила Мария., Моя жизнь — не перформанс,
Они гуляли по городу в свадебных платьях, выбивали ковры и терпели удары крапивой по лицу. Мы поговорили с создательницами арт-группы «Нежные бабы», чтобы узнать, зачем
,
«Нежные бабы»
— калининградская арт-группа, состоящая из двух бессменных участниц:
Александры Артамоновой и Евгении Лаптевой
. Известны они прежде всего перформансами на актуальные темы, обычно связанными с гендерной проблематикой и социальной ролью женщины. Арт-группа выросла из дружбы и схожих взглядов — девушки познакомились на первом курсе университета, где учились на журфаке.
К акционизму они пришли ещё во время учёбы. На первом фестивале современного искусства в Черняховске они увидели большую видео-подборку перформансов, которая была специально подготовлена в программу. И поняли, что их желание заниматься искусством может быть облечено в эту форму. Первый перформанс арт-группы назывался «Кольцевание». С ним связана комичная история.
— На фестивале современного искусства мы познакомились с девушкой Ирой, которой было 25 лет. Она всё время говорила, что хочет замуж, чтобы всё как у людей: свадьба, белое платье. И она настолько часто это повторяла, что мы решили сделать отчасти подарок ей, отчасти троллинг. Придумали перформанс к следующему фестивалю: решили, что будем ходить по улицам в свадебных платьях и звать прохожих замуж. Снимем такое видео и потом покажем Ире: мол, если очень хочешь замуж, действуй! — смеётся Женя.
И Саша, и Женя какое-то время работали в калининградских и питерских изданиях — писали об искусстве, культуре, еде. Но сейчас обе они ушли из журналистики. На вопрос, почему, Евгения отвечает: «просто это не так интересно». Саша продолжает:
— В России мало площадок, которые могут публиковать большие тексты об искусстве. И тут включается простая экономика. Средний гонорар за большую подробную статью, на которую нужно потратить две недели, — 5 тысяч рублей. В месяц можно написать максимум две таких статьи, и то мозг взорвётся.
По мнению «Нежных баб», многие уходят из журналистики из-за подобных проблем. Но в первую очередь, это очень большая эмоциональная усталость и выгорание. По мнению Жени, необходимость контактировать с большим количеством людей и вникать в каждый вопрос может даже вытеснить личную жизнь. Тем не менее, зарабатывать на жизнь одним искусством сложно.
— Приходится заниматься той работой, которая позволит дальше делать искусство. Иначе невозможно. Грантовая и стипендиальная поддержка плохо развита в России. Можно получить гонорар за участие в выставке, за экспонирование работ, за монтаж или демонтаж. Но мы занимаемся видео-перформансом, а организаций, которые покупают видео и вообще последовательно работают с этой сферой, пока очень мало, — объясняет Саша.
Из-за этого тем, кто занимается искусством, зачастую приходится вести двойную жизнь. Например, Женя в обычной жизни — в первую очередь мама девочки с ограниченными возможностями. Из-за этого она вынуждена балансировать: по словам Лаптевой, часто приходится отказываться от каких-то мероприятий, и в целом сложно вести активную социальную жизнь. Саша продолжает мысль о том, что нужно разделять художника и личность.
,
— Человек, которого вы видите в кадре перформанса «Нежных баб», и тот человек, который сейчас перед вами — это разные люди. Моя жизнь — не перформанс, — говорит она.
, Если первые работы «Нежных баб» были часто связаны со свадьбами и отражали абсурдное стремление выйти замуж любой ценой, то со временем арт-группа стала стремиться к более универсальным историям. Они проявляются по-разному, в том числе и через ландшафтные истории, но звучат через женские голоса. Проблематика перформансов может касаться и сексуальной эксплуатации, и объективации, и материнства. На вопрос, считают ли они себя феминистками, Саша отвечает: «Думаю, просто неприлично себя считать кем-то другим». Женя добавляет: «Женщина-автор — это уже феминизм, ведь долгое время женщин в искусстве вообще не было».
Кроме того, в перформансах «Нежных баб» иногда появляются политические темы. Например, в 2014 году во время украинского кризиса Женя делала работу «Офелия». Её она сняла в месте, куда во время блокады Ленинграда люди ходили за водой. Во время перформанса Лаптева как бы зависла над рекой — половина тела на земле, половина над рекой — и пыталась удержаться в таком неустойчивом положении. Но иногда даже те работы, в которые не закладывался политический месседж, его приобретают.,
— Мы занимаемся искусством жеста. Он должен быть минималистичным, очень точным и правдивым. В кадре это выглядит очень просто, но этот жест рождается из долгой работы, — говорит Саша.
, — И благодаря универсальности жеста наши работы легко вписываются в другой контекст. Мы можем вкладывать в перформансы личные переживания, но когда эта работа становится достоянием общественности, в ней разглядят что-то другое. Например, наше видео «Грязь» попало на выставку в Финляндии, которая была посвящена поддержке Pussy Riot. Мы снимали этот перформанс точно не в поддержку группы: он о нас, о Калининграде. Но в контексте выставки он приобрёл новое значение. А как показывает история, тот, кто захочет найти политические мотивы, заметит их в чём угодно, — рассказывает Женя., Одна из последних работ арт-группы — «Женщины, выбивающие ковры». Это часть видео-триптиха: в первой его части девушка снимает ковёр со стены и он падает на неё, во второй она скатывает ковёр, лежащий на полу, а в третьей сразу несколько женщин выбивают ковры на снегу. Работа родилась из личного переживания Жени и посвящена памяти. Ковёр как метафора впитывает не только пыль, но и аккумулирует звуки, воспоминания — всё, что происходило в квартире. Это очень понятный символ, потому что ковры до сих пор есть почти в каждой квартире.
«Нежные бабы» часто участвуют в проектах в других городах, а в феврале открывали выставку в Перми. Но переезжать из Калининграда не собираются, хотя основные музеи и кураторы сосредоточены в Москве. По словам Саши, их работы связаны с ландшафтом, и место, где они живут, имеет значение. В столицу можно ездить, но не обязательно там жить. Тем более, что Калининград ещё не покорён.,
— Наши работы толком не видели в Калининграде. Здесь попросту нет места, способного принять выставку, которая состоит из инсталляции и видео-проекции. А хочется, чтобы жители города увидели наши перформансы — сетует Женя.
, И несмотря на то, что арт-группе уже почти 15 лет, нельзя сказать, что лучшие годы позади. В планах у Саши и Жени — продолжать работать и реализовывать идеи. «Нам просто не надоедает то, что мы делаем» — объясняет Артамонова.
* Обвинение жертвы;
** Организация объявлена Минюстом иноагентом.
Фото: Татьяна Мозжухина