Был ли ГМК-62 под контролем КГБ и как самарский художник встречался с Высоцким

Дальние странствия - Каким образом судьба связала вас с ГМК-62? - Я пришел туда по совету Артура Щербака. Он был там вице-президентом. По его инициативе при ГМК-62 была создана группа художников. В нее, кроме меня, вошли Валентин Белоусов, Евгений Березин, Георгий Кикин, Дмитрий Кондратьев и еще несколько человек. Мои работы стали экспонироваться на выставках. - Я знаю, что благодаря ГМК-62 вы часто бывали по комсомольской путевке в творческих командировках… - С удовольствием вспоминаю об этом. Творческие командировки, в которых участвовали художники, поэты, музыканты, давали возможность общения с интересными людьми, приносили яркие впечатления. С моим товарищем, художником Георгием Кикиным мы путешествовали по верхней Волге на "казанках", по Северу. Из поездок привозили работ по 60. После одной из таких экспедиций мы завесили своими работами все три этажа художественного музея, который тогда располагался в том здании, где сейчас находится театр оперы и балета. Сейчас смотрю на свои картины того времени и думаю: "Боже ты мой, сколько же я земли истоптал…" Запомнилась поездка в Западную Сибирь, в Ханты-Мансийский национальный округ. Приехали в Тюмень, а дальше - на перекладных. Там и дорог-то нормальных тогда не было. Ходили с этюдниками по грязи, по болотам, ночевали в стойбище оленеводов и охотников. Меня поразила экзотика их быта. Они жили так же, как их предки столетия назад. Эти танцы с бубнами и трещотками. Эта одежда из оленьих шкур со всякими инкрустациями и вышивками. Причем они не на праздник ее надевали, а носили в любое время. У меня сохранился портрет местного жителя-оленевода, сделанный с натуры. Потом мы устроили в Куйбышеве отчетную выставку. То, что увидели пришедшие на нее люди, было для них в новинку. В 1966 году мы с товарищами-художниками по путевке ЦК комсомола поехали в творческую командировку по великим стройкам коммунизма. Доехали до Углича. И залюбовались, какие места там замечательные – храмы, монастыри. Все это было тогда запущено, но, тем не менее, производило яркое впечатление. Вернувшись в Куйбышев, мы через какое-то время организовали выставку, посвященную древнерусским городам. Она прошла "на ура". Такого раньше в городе не видели. - А как же заказ? - От ЦК комсомола никаких упреков не было – только похвалы. - Но все же попадали ли какие-то из ваших живописных работ под запрет? - В 60-е годы я довольно часто писал жанровые картины. Некоторые снимались с выставки по указанию властей. Одна из таких работ – "Сенька-тракторист". На ней мужик прямо на строительной площадке играет на виолончели. Это реальный человек, выпускник Московской консерватории, который волею судьбы оказался в Сибири. В конце 60-х прямо с выставки у меня сняли картину "Да здра…". Это портрет Тухачевского перед расстрелом. Как известно, перед казнью он воскликнул: "Да здравствует…", но ему не дали закончить фразу. - Я слышал, что в шестидесятые годы выставки сопровождались диспутами, организованными при участии ГМК-62… - Да, и на них часто возникали споры. Порою дело доходило чуть ли не до драк. Это очень важно – возможность открытого обсуждения произведений. Мне кажется, сейчас этого не хватает. Теперь все художники хорошие. А ведь это неправильно. - А вас ругали на диспутах? - Конечно, ругали – за отход от реализма. Но не очень сильно. Творческие посиделки - ГМК был причастен к приезду в город популярных деятелей культуры. Среди них был Высоцкий. Вы же с ним были знакомы… - Когда Высоцкий приезжал в Куйбышев, он жил дома у Артура Щербака, и мы там общались. В 1968 году я работал в Москве. Приехал Артур, чтобы уговорить Высоцкого еще раз выступить в Куйбышеве. И позвал меня с собой. Сначала мы пришли на "Таганку", а потом, все вместе – в ресторан. Помню, как Высоцкий девчонкам-официанткам пел. Мы начали его уговаривать приехать к нам в Куйбышев. А он - ни в какую. И вдруг заявил о своем желании немедленно лететь в Магадан к своему другу, поэту Игорю Кохановскому. Его уже было не отговорить. Мы с Артуром Щербаком провожали Володю в аэропорт. Тогда Высоцкий чуть не опоздал на самолет, и рейс специально задержали, ради него. Помню, как мы втроем, убегая от милиции, бежали по летному полю. Высоцкого летчики пригласили пройти к трапу. А нас задержала милиция. Но узнав, что мы провожали Высоцкого, нас отпустили и даже довезли до гостиницы "Юность", где мы остановились. Легендой Владимир Семенович стал еще при жизни. С его песнями у меня связана такая история. Дело было в 1966 или 1967 году. Летом мы с Кикиным отправились в очередную поездку вверх по Волге. В Угличе, помню, готовили лапшу на примусе. И включили записи Высоцкого. Подходят грузчики, слушают внимательно. Говорят: "Наверное, сидел человек, со знанием дела поет". Звучит песня "Ну и дела же с этой Нинкою...". Грузчики говорят: "Да это же про нашу Нинку-крановщицу". Кричат: "Нинка, иди сюда, тут про тебя песня!" Она спускается, слушает, слезы текут по щекам. "Класс", - говорит. А в Ярославле подходит к нам человек, достает "корочку", показывает – "капитан КГБ". "Вы проигрывали запрещенные песни Высоцкого. Я конфискую у вас кассеты". "C какой стати? – отвечаем. – Не отдадим". Слово за слово, а потом он говорит: "Слушайте, ребята, дайте переписать, а?" Высоцкого называли хулиганом, запрещали. Но он остался в истории, и никуда его не денешь. А тех, кто запрещал, - забыли. Его песни оказали большое влияние на мое восприятие мира. Мои картины приобрели социальное звучание. В шестидесятых годах на них появились узники концлагерей, жертвы фашизма в Бабьем Яре. - Кто еще остался в вашей памяти из тех лет? - Конечно, президент ГМК-62 Слава Климов. Эрудированный, благородный человек. Он интересовался и литературой, и музыкой, и живописью. Нам, художникам, помогал выставки организовывать. Запомнились Сева Ханчин, поэт Анатолий Ардатов. Все мы живо интересовались творчеством друг друга. Ходили на выставки, концерты, творческие вечера. А как забудешь общение с композитором Дмитрием Кабалевским, поэтом Робертом Рождественским - они приезжали к нам по приглашению ГМК-62… А общие посиделки с картошкой в мундире проходили дома у Анетты Басс, директора художественного музея. - Говорят, что деятельность ГМК-62 была под контролем КГБ… - Да, это было. Но не очень долго, года три-четыре. Меня вызывали на беседы в "контору". Но потом поняли, что толку от этого нет никакого. Да и в самом деле, никаких же "вражеских поползновений" у нас не было...