Лилия Валеева: "Шаймиев вдруг запел"
Минтимер Шаймиев в историях — спецпроект "Реального времени". Часть 21-я
Первому президенту Татарстана, Государственному Советнику республики Минтимеру Шаймиеву 20 января исполнилось 85 лет. Известные люди республики поделились с "Реальным временем" своими историями о Бабае. Двадцать первая из них — от председателя общественной организации "Татары Бельгии" Лилии Валеевой. Представитель зарубежной татарской диаспоры вспоминает, как Шаймиев удивил бельгийских татар песней и закладывал фундамент мечети "Кул-Шариф".
— Мы поздоровались с Минтимером Шариповичем на Сабантуе в Казани и представились как татары из Бельгии. Только что завершился пролог на просторном майдане в Березовой роще, и зрители зашагали к игровым площадкам, чтобы самим поучаствовать в состязаниях. В этот день к празднику татар было приковано внимание всего мира: его посетили не только россияне, но и сотни иностранных гостей. Это был июль 2013 года, дни Универсиады. Наши тропинки с первым президентом буквально пересеклись, и мы были несказанно рады этой встрече. Шаймиев узнал наши имена и на приветствие Зайнап вдруг запел:
"Бакчадагы гөлләремнеңТамырлары бер генә шул, Зәйнәбем.Ал Зәйнәбем, гөл Зәйнәбем,Рәхәт үтсен җәйләрең".
И сама Зайнап стала подпевать. У всех после красочного концерта было воодушевление. Видимо, в таком же приподнятом настроении был и наш Минтимер абый. В эти минуты он был обычным татарином, обожающим народную культуру, тонким знатоком ее фольклора. Мы рассказали, что приехали большой группой из Брюсселя, о мероприятиях и проектах Tatars in Belgium. Подарили на память книгу о татарах Бельгии. Нам казалось, что Минтимера Шариповича интересуют даже детали жизни соотечественников.
Вспоминаю еще одну более раннюю нашу встречу. Под зданием мечети "Кул-Шариф" в Казанском кремле хранится капсула с посланием к потомкам. Ее закладывали в морозный январский день 1996 года. Минтимер Шарипович пояснял, что воссоздание легендарного храма — не просто возвращение утерянного религиозного объекта. Он терпеливо возвращался к этой теме, в интервью, при каждой встрече с коллективами обращался напрямую к сердцам татарстанцев. "Мы должны всем миром восстановить этот объект", — пояснял он. Каждый должен был внести посильную лепту, каждый чем-то помогал. Поскольку мечеть изначально была признана нести не только религиозную функцию, осуществлять задачи соборной мечети, но и стать доказательной базой мощного религиозного просвещения и развития наук в Среднем Поволжье XVI столетия. В 90-е годы XX века это было и политическим решением, и объединяющим жителей Татарстана проектом, и воспитательным моментом религиозного самосознания всех россиян.
Я была в те годы журналистом ИА "Татар-информ". Мы создавали горячие новости и рассылали их по СМИ в Казани и по районным газетам, если те были подключены к интернету. Республика, получив в 1994-м курс на суверенитет, создавала и свои институты массовой информации. Это можно смело назвать "татарстанским феноменом" в той России. Минтимер Шарипович многих журналистов знал не просто в лицо, но был в курсе их профессиональных успехов, семейного положения.
В день закладки капсулы под "Кул-Шариф" мы, аккредитованные журналисты, должны были зафиксировать начало строительства. Почти 40 тысяч частных пожертвований и вкладов от организаций были записаны в Книге сбора средств. Чуть ли не каждый татарстанец считал себя сопричастным к историческому событию. Моя восьмилетняя дочь Регина участвовала в концерте в формате марафона в театре им. Камала и на площадке перед ним. За пару лет президент Татарстана сплотил всех в единый порыв. Торжественно, перед телекамерами в своей пушистой зимней шапке Шаймиев захватил мастерком цемент и перевернул над нишей. Передал инструмент муфтию, важным строителям, министрам. Свершилась протокольная часть мероприятия. И тут Минтимер Шарипович делает шаг к нам, журналистам, и говорит: "Я думаю, у некоторых из вас тоже есть желание вложить мастерок цемента в фундамент мечети".
Теперь, по прошествии времени, я полностью осознала его прозорливость. Среди нас, журналистов, также были мусульмане, которым вдвойне было дорого возведение мечети. В этот момент Шаймиев смотрел на нас не как на писак, а с отеческой теплотой дал возможность выполнить ритуал, вложить свою частичку души в это историческое событие. Я читаю намаз, знаю много сур наизусть, в середине 90-х, когда нам, россиянам, открылась дорога в Мекку, совершила хадж. Мне дорог наш ислам, которому я училась у себя в Татарстане, на исторической родине. И то, что лидер республики в тот момент глядел на нас как на полноправных участников церемонии, мне запомнилось на всю жизнь. И конечно же, возвращаясь в мечеть, я шлю благодарственные молитвы нашему Шаймиеву.
