Песня из пламени войны
Так они отмечают день рождения известной во всем мире песни, слова которой начали рождаться именно здесь, на этом пятачке земли, где в конце грозного 1941-го шли ожесточенные бои за Москву.
Я побывал в Кашине накануне. Когда фотографировал мемориальную доску, подъехал автомобиль. Из него высыпались пятеро: три парня и две девушки. Положили к скромному памятнику цветы. Юноша опробовал струны гитары, и полилась-полетела над припорошенной снегом деревней такая душевная песня:
Бьется в тесной
печурке огонь,
На поленьях смола,
как слеза,
И поет мне в землянке
гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Скромный народный памятный знак со словами песни-бойца появился на взгорье 9 мая 1999 года, к столетию поэта Алексея Суркова, рассказала мне хозяйка соседнего дома. Установили его члены Истринского военно-патриотического клуба «ИСТОК». На доске - стихи поэта Алексея Суркова и нотные знаки мелодии композитора Константина Листова. Ребята верят: настанет срок - появится здесь памятник необычайно популярной и на фронте, и в тылу мелодии с такими пронзительными строчками. Появится на околице Кашина и Музей одной песни. Администрация района уже выделила под него землю, дочь поэта Наталья передала в клуб «ИСТОК» личные вещи, книги, фотографии отца.
Ставшая народной, песня «взошла» в душе Алексея Суркова в землянке, что была здесь, у этого дома, в ноябре 1941-го. Построили ее не бойцы, а братья Кузнецовы - Михаил и Владимир. Война уже полыхала рядом, поэтому мудрая мать Аграфена Осиповна сказала сыновьям, чтобы вырыли яму, положили сверху в ряд бревна, сделали поверх настил из старых досок, присыпали толстым слоем земли. Так они и поступили. А в начале ноября, когда грянули морозы, установили в сооруженном укрытии чугунную печурку. Воспользоваться этим надежным убежищем не смогли. Кашинцы, наслышанные о лютых злодеяниях фашистов, при их приближении сочли за благо уйти подальше от передовой. Да многим и жить-то негде было: после обстрелов и бомбежек целыми в деревне осталось всего лишь три дома из 58...
Поэт Алексей Сурков
Как оказался в землянке Кузнецовых Алексей Сурков? Сам поэт вспоминал: «27 ноября мы, корреспонденты газеты Западного фронта «Красноармейская правда», прибыли в 9-ю стрелковую дивизию, чтобы поздравить ее бойцов и командиров с только что присвоенным им гвардейским званием, написать о боевых делах героев. Во второй половине дня, миновав КП дивизии, мы проскочили на грузовике на командный пункт 258-го стрелкового полка, который был расположен в деревне Кашино».
Есть свидетельство бывшего командира 9-й гвардейской дивизии, дважды Героя Советского Союза генерала армии А.П. Белобородова: «Всем штабным работникам пришлось взяться за оружие и гранаты. Стал бойцом и поэт. Старый храбрый солдат выдержал испытание с честью, вместе со штабом полка вырвался из вражеского окружения и попал... на минное поле. Это было действительно «до смерти четыре шага»... После всех передряг промерзший, усталый, в шинели, посеченной осколками, Сурков всю ночь просидел над своим блокнотом в землянке у железной печурки. Может, тогда и родилась его знаменитая «Землянка» - песня, которая вошла в народную память как неотъемлемый спутник Великой Отечественной войны...»
Композитор Константин Листов
Повесив сушить шинель поближе к печке, Сурков примостился на ступеньке землянки. День был морозный. Сидел и сочинял в стихах письмо любимой жене Софье. Сами собой родились первыми строки:
Мне в холодной землянке
тепло
От моей негасимой любви.
ПЕСНЯ «ВЫШЛА»!
Стихотворное послание супруге капитан Сурков закончил уже в редакции родной «Красноармейской правды». «Под впечатлением пережитого за этот день под Истрой я написал письмо жене Софье, которая жила тогда на Каме. В нем было шестнадцать «домашних» строк, которые я не собирался публиковать и тем более передавать кому-либо для написания музыки. Стихи мои «Бьется в тесной печурке огонь» так бы и остались частным письмом, если бы в феврале 42-го не пришел в редакцию композитор Константин Листов и не попросил «чего-нибудь, на что можно написать песню». И тут я, на счастье, вспомнил о стихах, написанных домой, разыскал их в блокноте и, переписав начисто, отдал. Листов побегал глазами по строчкам, промычал что-то неопределенное и ушел».
Композитор появился в редакции через неделю. «Попросил у фотографа Михаила Савина гитару и под нее спел свою новую песню, которую окрестил так: «В землянке». Всем показалось, что песня «вышла».
И запела великая страна:
Про тебя мне шептали
кусты
В белоснежных полях
под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала
ты,
Как тоскует мой голос
живой.
ИЗ УСТ В УСТА
Алексей Сурков пишет в книге «Истра. 1941»: «Песня действительно «пошла» по всем фронтам. Однако некоторым блюстителям фронтовой нравственности показалось, что строки «а до смерти - четыре шага» - упаднические, разоруженческие. Просили и даже требовали, чтобы про смерть вычеркнуть или «отодвинуть ее дальше от окопа». Но мне жалко было менять слова - они точно передавали, что было пережито, перечувствовано там, в бою, да и портить песню было уже поздно, она «пошла». А, как известно, из песни слова не выкинешь».
Ретивые цензоры все же отредактировали текст «Землянки», как ее называли фронтовики. «Улучшенный» вариант начали передавать по радио. Но было поздно: песня уже жила своей жизнью, такой, какой народилась:
Ты сейчас далеко-далеко,
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти
нелегко,
А до смерти - четыре шага.
Песня на фронте передавалась «с голоса на голос», из уст в уста, стихи, написанные на листах из школьных тетрадей, на почтовых конвертах, обрывках фронтовых газет, ходили
по рукам. Защитники Отечества полюбили «Землянку» - песню о неизбывной любви тоскующего сердца, разлученного войной с женой. Она звучала повсюду. Ее исполняли, в войну и после нее, Леонид Утесов и Лидия Русланова. Знаменитая певица исполнила ее на ступенях поверженного фашистского Рейхстага в мае 1945 года. Как признание того, что и пронзительная мелодия, и проникновенные слова вместе с воинами ковали нашу Великую Победу.
Строчка песни «От моей негасимой любви» часто варьировалась исполнителями. Нередко звучало: «От твоей негасимой любви». Такой появлялась и на страницах периодики. Да и то сказать: явно напрашивается «от твоей».
ЗА «ЗЕМЛЯНКУ» - СТАЛИНСКУЮ ПРЕМИЮ
Почти 80 лет минуло, как родилась эта песня. А не стареет: звучит в концертных залах, в солдатском строю, у туристского костра и у памятного знака на околице деревни Кашино:
Пой, гармоника,
вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке
тепло
От моей негасимой любви.
И у самой песни та же вечная, негасимая сила... «За мою долголетнюю жизнь в литературе мне привалило большое счастье написать несколько стихотворений, которые были положены на музыку и стали всенародно любимыми песнями, потеряв имя автора», - вспоминал Алексей Сурков. И перечислил свои творения: «Конармейская», «Рано-раненько», «Чапаевская», «Сирень цветет»... И только в конце длинного списка указал «Бьется в тесной печурке огонь». «Если не ошибаюсь, она была первой лирической песней, рожденной из пламени Великой Отечественной, безоговорочно принятой и сердцем воюющего солдата, и сердцами тех, кто ждал его с войны», - заключил автор.
Нет, поэт не ошибался: то была первая песня из пламени войны. Между прочим, в том числе и за «Землянку» получил Алексей Сурков в 1946 году Сталинскую премию первой степени, а в 1969-м - звание Героя Социалистического Труда.
К месту, где в войну была землянка, люди часто кладут цветы. Как знак преклонения перед задушевной песней, ее создателями и негасимой любовью капитана Суркова.
Юрий Махрин.
Фото: ADOBE STOCK,
Л. Бать/РИА «Новости»,
А. Моклецов/РИА «Новости».