Тяжелая печать натурализма и смакование ужасов голода: к 135-летию со дня рождения Александра Неверова
Возвращение писателя Повесть "Ташкент - город хлебный" была в нашей домашней библиотеке. В моем детстве ее обложка казалась неказистой, а заголовок - скучноватым. Так что добрался я до нее гораздо позже. И я был поражен неприукрашенной правдой о голоде, поразившем наш край, которую нельзя было тогда найти ни в школьных, ни в вузовских учебниках истории. Главная книга Неверова родилась под впечатлением его поездки в Ташкент в 1921 году и страшных картин, увиденных им по дороге. Спустя много лет журналистская судьба подарила мне встречи с филологом Владиславом Скобелевым - человеком большой душевной щедрости и безграничных литературных интересов. Речь в наших беседах иногда заходила и о Неверове, творчество которого профессор высоко ценил за искренность и смелость. Позже я узнал, что Владислав Петрович - родной племянник писателя. И что именно он вернул его из литературного небытия своими монографиями, написанными на рубеже 1950-60-х годов. Скобелев также был составителем четырехтомного собрания сочинений Неверова, которое вышло в 1957-1958 годах в Куйбышеве. Главной причиной многолетнего забвения творчества писателя было, видимо, то, что при Сталине старательно замалчивалась тема голода в Поволжье. Даже самарский музей, посвященный этой трагедии, был закрыт. Первые рассказы В Ставропольском уезде Самарской губернии было село Новиковка (теперь оно находится на территории Ульяновской области). Там 12 декабря 1886 года родился будущий писатель Александр Сергеевич Скобелев (это его настоящая фамилия). Он рано познал тяжелую крестьянскую работу, вместе со взрослыми пахал, жал, пас лошадей. Позднее переменил немало профессий. Работал "мальчиком" в губернской типографии, стоял за прилавком в лавке сельского купца. Во время революции 1905 года, будучи учащимся Озерской второклассной школы, Неверов живо интересовался ходом событий, читал запрещенные газеты и брошюры. В то время стал одним из инициаторов забастовки учащихся. После окончания школы сам учил грамоте детей. Сначала в глухой деревушке Письмирь Ставропольского уезда, затем в деревне Камышовка и в других школах губернии. Тогда же начал писать рассказы, которые получили одобрение Короленко и Горького. Свои зарисовки из жизни крестьян, духовенства и учителей Неверов размещал в рукописном журнале "Полушка". Это были тонкие тетрадочки, исписанные мелким почерком. Приезжая на родину в Новиковку, он раздавал экземпляры журнала своим землякам, владевшим грамотой. Те читали и удивлялись, узнавая себя. Жил писатель бедно. Когда в июле 1912 года состоялось его венчание с Пелагеей Зеленцовой, невесте пришлось купить ему новую рубашку и пиджак. Весной 1913-го в семье родился сын Борис. Молодые родители переехали в село Елань на юге губернии. Зимой следующего года Неверова призвали в армию. Служил недалеко от Самары, в Иващенкове (теперь это город Чапаевск). Он прошел фельдшерские курсы и помогал лечить раненых в военном лазарете. Первая мировая война нашла отражение во многих рассказах Неверова. "Нити мои перепутались" В годы Гражданской войны писатель жил в Самаре, где сотрудничал с журналами "Красная Армия", "Понизовье", "Красный паровоз", газетой "Коммуна". В сборнике "Революция 1917-1918 гг. в Самарской губернии" напечатали цикл очерков Неверова "В глухих местах", вызвавший осуждение революционных критиков. В этих произведениях, считали они, "сквозят нотки осуждения кажущейся "поспешности" большевиков, их "горячности", а в описании того, кто терпит поражение... нотки сочувствия". И это мнение было недалеко от истины. В записной книжке Александра Сергеевича есть следующие строчки, написанные в 1917 году: - Я не знаю, кто прав. Я ничего не знаю. Нити мои перепутались. А в одном из писем тех лет Неверов высказался так: - Мы слышим только топот ног революции, но не знаем ее сердца. Отзвук "политических колебаний" был слышен и в последующих рассказах писателя. Критика продолжала упрекать его в том, что он не понимал "железной необходимости жертв", что "не порвал всех нитей со старым миром". "Изумительная книга " Во время голода 1921-1922 годов семья Неверова страшно бедствовала. Сам он был истощен до крайности, о чем свидетельствовали современники. - В голодном 1921 году мы с Неверовым находились в десяти верстах от Самары в санатории и обдумывали, как быть дальше, чем кормить семьи, - вспоминал его близкий друг Николай Афиногенов (Степной). - Жара. Пыль. По дорогам скрипели телеги, днем и ночью двигались пешеходы. Люди, спасаясь от голода, что-то предпринимали, куда-то спешили. А мы пока еще только смотрели на них... Говорили о том, что есть такой город - Ташкент, где за одни сапоги дают три пуда муки (48 кило). Надо и нам, брат, ехать. Выехали в августе вчетвером. Путешествие длилось целый месяц. На железнодорожных станциях во время остановок писатели устраивали литературные вечера. Свои произведения Неверов читал замечательно и имел большой успех. В Ташкенте они выступали в саду имени Луначарского - ни одно закрытое помещение не вмещало всех желающих послушать их. Через два с половиной месяца вернулись домой. Измотанные, больные, грязные. Зато с мукой. И с литературными впечатлениями, которые легли в основу главного произведения Неверова. Его героем он сделал мальчишку, лишенного детства, - Мишку Додонова. Работу над повестью "Ташкент - город хлебный" писатель завершил осенью 1922 года, еще через несколько месяцев ее издали. И снова критики остались недовольны: - На книге Неверова лежит тяжелая печать натурализма. Автор увлекается смакованием ужасов голода и других отрицательных явлений, не сумев при этом возвыситься над субъективными впечатлениями своего персонажа, над его мелкобуржуазными представлениями о жизни. Персонажем книги движет только одна мысль: выжить во что бы то ни стало. В то же время повесть вызвала восторженный отклик гения фантасмагории Франца Кафки: - Изумительная книга. Я прочитал ее за один вечер. В середине 1930-х годов "Ташкент - город хлебный" наряду с другими произведениями советской литературы попал в список книг, нежелательных для массовой публикации. В последние годы Неверов жил в Москве. Свой переезд в письме Николаю Степному объяснил так: - Отсюда все видно гораздо лучше. В столице Александр Сергеевич сотрудничал с журналом "Крестьянка", работал над повестью "Андрон Непутевый", романом "Гуси-лебеди". И в них вновь сквозило ощущение трагичности крестьянской жизни, в которой все перепуталось. "Кто теперь Каин, а кто Авель?" - вопрошает один из героев романа. Писатель скончался от разрыва сердца 24 декабря 1923 года. Его похоронили на Ваганьковском кладбище. Три неверовских адреса - Долгое время в нашем литературном музее вынашивалась идея музея Александра Сергеевича Неверова и писателей 1920-х годов, - рассказывает профессор Михаил Перепелкин. - Это было невероятное, праздничное время в местной литературе. У нас собран большой неверовский фонд, фотографии, предметы быта и мебели. А показывать их негде. В Самаре было три дома, про которые известно, что там жил Неверов. Один находился на улице Тверской, около железной дороги. Это здание не сохранилось. Второй - на нынешней улице Ленинской, там у писателя была комнатушка. Оттуда он уезжал в Ташкент. Музей планировали организовать в третьем доме - № 90 на улице Пионерской. Там Неверов жил после возвращения из Ташкента до переезда в Москву. Потом одна из фабрик начала захват этой территории. Дом сломали, и на этом месте сейчас стоит многоэтажка. Так идея музея писателей 1920-х годов была похоронена вместе с домом Неверова. В нашем городе память о писателе увековечена в названии одной из улиц в Железнодорожном районе, в поселке Шмидта.
