Письмо ветеранов войны 1812 года
Российские прокуроры вызывают искреннюю жалость, ибо буквально задыхаются от груды дел, суматохи явлений. Дел разных, в том числе, громких, резонансных навалилось на них просто немеренно.
Нет, речь не о маньяках, серийных убийцах, грабителях. А о тех, кто что-то не так или не про то сказал, на кого-то намекнул и якобы оскорбил чью-то честь. Многие стали уж очень обидчивы и со всякой ерундой бегут в суд. То ли нашествие коронавируса повлияло, то ли осеннее обострение замучило. Может, и то и другое…
Очередным «громким» делом стал недавний случай в Эрмитаже. Там некий Кирилл Смородин, повесив свой портрет в мундире XIX века на стену в Военной галерее 1812 года, на таком фоне с улыбкой запечатлелся. Изображение он вывесил тут же. Его вскоре сняли, и шума бы никакого не было, однако легкомысленный молодой человек опубликовал свою «фотошутку» в Instagram.
Его юмор оценили, однако не так, как он рассчитывал. Сотрудники Эрмитажа - неужто, и сам директор музея Михаил Пиотровский эту идею поддержал? - обратились в прокуратуру Санкт-Петербурга, дабы тамошние следователи проверили, не оскорбил ли Смородин память защитников Отечества?
Пассаж, конечно, изрядный. Над ним бы впору расхохотаться, но – в прежние, еще не столь тоскливые и мрачные времена. Они были совсем недавно, но убежали как-то стремглав, а за ними потянулись остроумие, ирония…
Нынче же в России поразительно мрачно и склизко – и не только от того, что на дворе поздняя осень. Насупилось, ощетинилось все государство, от ее депутатов, чиновников, охранителей нравственности веет угрожающим и устрашающим угрюмством. Они повсеместно и неустанно ищут врагов – не только настоящего, но и прошлого. С явными противниками покончено, очередь за скрытыми. И – смеющимися не к месту. Как тот же Смородин.
Неужто засудят его? И ведь могут – согласно уголовному кодексу, штраф ему «ломится» изрядный и, того пуще, – реальный срок! Так и хочется воскликнуть: «Неужели, братцы, вы это всерьез?! Да полно, одумайтесь, укажите парню, чтобы не шутил так больше, да отпустите восвояси!»
Хочется верить, что так и произойдет. Но уверенности в этом нет никакой.
Впору ждать письма в СК от оскорбленных ветеранов Отечественной войны 1812 года:
«Мы, генерал-фельдмаршал Михаил Барклай де Толли, генерал-лейтенант Денис Давыдов, генерал-майор Михаил Раевский, кавалерист-девица Надежда Дурова, крестьянка Василиса Кожина (далее более сотни фамилий), просим защитить нашу честь и достоинство от посягательств…»
Возможно, последует возбуждение уголовного дела против народного артиста СССР Игоря Ильинского – «за изображение в неподобающей и оскорбительной форме народного героя, фельдмаршала Кутузова в фильме «Гусарская баллада».
Уже пошла молва, что в Государственной думе готовится законопроект, запрещающий под страхом наказания сравнивать Александра I и Наполеона. И поговаривают, что прокурорская проверка ждет роман Льва Толстого «Война и мир». Он де позволил себе задеть своим пером ветеранов войны 1812 года.
Кстати, Лев Николаевич и при жизни слышал подобные упреки – в частности, от участников и очевидцев битв с Наполеоном. Нравственно пострадал он и от князя Петра Вяземского. Тот бичевал писателя такими выражениями: «Какое отсутствие всяческого художественного вкуса и понятия»; «Как все это неверно и натянуто»; «Что за глубоко-бездонное пустословие вся эта философическая выставка». Да и Александр II однажды заметил: «А ведь у Толстого многое напутано о двенадцатом годе».
Однако к жандармам для объяснений Лев Николаевич не был вызван. Нынче же, верно, в Ясную Поляну полетела бы грозная повестка, после которой граф, полный нехороших предчувствий, поспешил бы в Санкт-Петербург…
По всему выходит, что нынешние времена по суровости сравнимы с самодержавными и в скорости превзойдут их. Артистов того времени не призывали к ответу за сказанный ими со сцены монолог, а нынче уже потащили. Пример тому – Ахеджакова. Представляю, какого страха натерпелась эта миниатюрная женщина, вызванная в Следственный комитет. Лию Меджидовну подробно – хорошо, что без пристрастия! - расспросили, почему позволила себе «нехорошие» высказывания в адрес ветеранов в спектакле «Первый хлеб».
Слава богу, Ахеджакова осталась на свободе и с нее даже не взяли подписку о неучастии в других спектаклях «Современника». Однако председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин отдал распоряжение проверить репертуар данного театра – не содержится ли в других пьесах антигосударственной ереси. Наверняка следователи, облачившиеся в штатское, уже стали постоянными зрителями «Современника».
Видимо, сам того не ведя – или все же ведая? – Александр Иванович пошел по следам своего тезки, главы Третьего отделения Бенкендорфа, который с настороженным вниманием не только следил за творчеством писателей и драматургов, но и наставлял их – какие фрагменты произведения оставить, а какие изъять или кардинально переработать.
И нынешних драматургов и режиссеров не худо было бы призвать к ответу. Но не за мелочи, на которые не стоило бы обращать внимания. А за то, что многие созданные ими спектакли нелепы и тошнотворны, отдают глупостью и похабщиной. Они заразны для ума, вредны для сознания. Это – едкая пыль, которую пускают нам в глаза, чтобы отвлечь от обсуждения и решения важных и насущных проблем, требующих скорейшего решения.
Таковы признаки еще одной настойчиво атакующей нас пандемии – бессовестности и бесчестия, от которой нет спасительной вакцины. Ее нашествию никто не противостоит, и красочные афиши зовут зрителей на спектакли, где кричат, воют, беснуются и бегают голышом. Нет силы, которая вступится за честь верующих в нормальную, человеческую жизнь, не атрофированную казарменной государственной тупостью и фальшивыми сенсациями.