Хитрый лис Леонид Кравчук: отец независимой Украины. Очерк 2
24 августа 2021 Украина отпраздновала 30-летие своей независимости. Одним из людей, стоявших у истоков нового украинского государства, был его первый периздент — Леонид Макарович Кравчук. ИА REGNUM предлагаем вашему вниманию серию очерков писателя Платона Беседина о том, что это был за человек и в каком контексте он приходил к власти.
Уроки польского
Леонид Кравчук — во всяком случае, такой, каким я видел его в 2013 году — совершенно не производит впечатления восьмидесятилетнего старца. Нет, он выглядит значительно моложе, подтянутее, а седая голова добавляет ему скорее не возраста, а солидности в смеси с мудростью. Он и сам признаётся, что к врачам обращается крайне редко, а на санаторно-курортное лечение ездил всего один раз — в Трускавец. В больницах лежал всего дважды: первый раз когда удаляли аппендицит, второй — после ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. «Я как заведующий отделом агитации и пропаганды ЦК Компартии Украины, — рассказывает Кравчук, — организовывал эвакуацию жителей Припяти. Получил определенную дозу радиации, и у меня по всему телу начали появляться фурункулы. Врачи порекомендовали хирургическое вмешательство, переливание крови, и я лёг в больницу. Помню, за время лечения съел, наверное, несколько килограммов активированного угля». Рюмочку, и не одну, себе Леонид Макарович также позволяет, настаивая в тёмном месте водку на корне женьшеня. Обязательны у него и утренние прогулки с собаками. В общем, держится Леонид Макарович бодро. Видимо, сказывается холодная, голодная детско-юношеская закалка.
Будущий первый президент Украины родился 10 января 1934 года в селе Великий (Большой) Житин. Впрочем, относительно правильной даты могут быть разночтения, так как сам Леонид Макарович говорит о ней так: «Мама говорила, что я родился в рождественские праздники. И она говорила, что крестили меня 10 января — это точно. И в метрику записали не день рождения, а день крещения».
Тогда село принадлежало к Волынскому воеводству, а с 1939 года его приписали к новосозданной Ровенской (или, с 1991 года, Ровненской) области. До этого времени, с 1921-го, один из самых живописных регионов страны, называемый историками и краеведами украинской Швейцарией, принадлежал Польше.
Сам Леонид Кравчук только в пять лет стал советским человеком. Польшу он вспоминает без особой теплоты, рассказывает, что его родители работали на колонизаторов-«осадников». Скупость, жестокость — вот что они видели от них. Правда, отец Кравчука в 30-х годах был капралом польской армии.
Впрочем, от прихода «господ советских» (его терминология) чувства у первого президента ещё более мрачные. «В том числе и из нашего села, — вспоминает Кравчук, — выслали множество людей в Сибирь. Тех, кого считали середняками и кулаками. У нас это называли «отправили на белые медведи». В Польше не было ГУЛАГа, не было ночных арестов, попыток не просто подчинить, а наказать, заточить, отправить на Соловки».
И в то же время Кравчук говорит, что для многих людей на Волыни в конце 1930-х — начале 1940-х существовало два праздника. Первый — когда пришла советская власть и создали колхозы, дали землю. Второй — когда через короткое время пришли немцы. Часть местных жителей встречала их хлебом-солью. Однако две этих иллюзии пропали довольно быстро.
Первый украинский президент логично является одним из самых известных уроженцев Ровенской области. Кроме него в списке знаковых персон: воевода киевский Константин Константинович, нобелевский лауреат Григорий Харпак, живущий во Франции, чемпионка Европы по плаванию Анна Хлистунова, велогонщик Сергей Гончар и ещё один известный политик Юрий Луценко. Из Ровно переехали в США родители знаменитого американского композитора Леонарда Бернстайна. Непосредственно же из самого села Великий Житин происходят два человека, которые станут играть весомую роль в судьбе Украины: будущий глава УНА-УНСО (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Николай Карпюк и Степан Скрипник. Позднее Скрипник, тогда, в 1935 году, избранный в польский Сейм, станет патриархом всея Украины, и Кравчук в эпоху своего президентства часто будет встречаться с ним лично. Не просто так. Гнедо национализма, не иначе.
К слову, позже Леонид Макарович о своём происхождении будет говорить просто: «Родился в Полесье». Звучит хоть и, на первый взгляд, абстрактно, но ассоциации мягче, точнее, приятнее. Но, как ни крути, он стал в первом ряду поколения «сельских политиков». Именно они в девяностые во многом определяли судьбу Украины.
Кравчук уехал из Великого Житина в 1953 году. И с тех пор наведывается сюда нечасто: как правило, раз в год — навещает могилу матери. Помогает так же — не особенно рьяно, считая, что каждый преимущественно отвечает лишь за себя. Но с ремонтом церкви и дорог, обустройством помог. Великий Житин, несмотря на многообещающую приставку, село совсем небольшое. Между тем в прошлые века оно было единственным в будущей Ровенской области, где назначали священника. Михайловская церковь, уютная, чистенькая, 1767 года постройки и является главной достопримечательностью местности. В Великом Житине было наибольшее число сельских хозяйств.
Сытым детство Леонида Кравчука не назовёшь. Скорее, наоборот. Впрочем, как и у подавляющего большинства тогда: босиком до первого снега, игрушки, сделанные самим. Но спасало выращивание табака (преимущественно американских сортов), которым, по подсказке кума, занялся отец Леонида Макар Алексеевич. Табачный урожай продавали на польскую фабрику. В главные обязанности Леонида Кравчука входило сбивание боковых побегов на растениях. Делал он это специальной деревянной саблей.
Она — одно из главных воспоминаний детства Кравчука. И ещё борщ, который обязательно варили со щавелем. Теперь первый президент иногда готовит его и сам, особое внимание уделяя мясному бульону, который он делает из, как говорят в народе, «качалочки». Знает Леонид Макарович толк и в варениках, рецепты которых коллекционирует, особо внимания уделяя чему-то оригинальному. Например, в коллекции Кравчука есть рецепты вареников с чайными листьями, женьшенем, бананами, а также с начинками из языка жар-птицы, щитовидной железы летучих мышей, мяса угрей, крабов и многого другого — на любителя, в общем. Хотя сам президент из вареников кушает лишь те, что с творогом или вишней.
Между тем борщ из детства, говоря о Кравчуке, вспоминают редко. Чаще говорят о кусочке халвы — «грамм пятьдесят, не больше», — которые мама принесла Леониду на день рождения. Из воспоминаний неприятных — черешневый сад польского пана, где Кравчук рвал ягоды, за что был жестоко бит жадной хозяйкой. «Тогда я не придал этому случаю большого значения, — вспоминает первый президент, — но позже подумал: а откуда у меня такая страшная ненависть к насилию, к давлению на человека, к пренебрежению к личности? Тот эпизод до сих пор перед глазами».
Но чаще Кравчук вспоминает детство без излишних стонов и жалоб, как то любят делать некоторые люди публичные — нет, он принимает, переживает трудности как должное. Многое пережил, многое видел. Возможно, это, как часто бывает, необходимая плата за будущий статус, будущие успехи.
Леонид Макарович всегда умел расставить правильные акценты в своей биографии, определив и назначение, и место в истории. Во многом тому способствовало ощущение иерархии, привитое с детства.
Главным в семье Кравчуков был не отец, Макар Алексеевич, а дед Алексей, которого называли кратко — Дед. Он был участником Брусиловского прорыва, имел царские награды. Всё семейство жило в его доме, представлявшем собой одну гигантскую комнату и кухню, ещё имелись кладовка и сени. Здесь обитали две сестры и оба брата Макара Алексеевича, каждый со своей семьёй; детей хватало, но из мальчиков народился только Леонид. На стол ставили одну большую деревянную миску с едой, все брали ложки и ждали, когда из неё начнёт есть Дед; только после него приступали к пище, строго по очереди, от старшего к младшему. Так Леонид учился коллективизму, видимо, чтобы уже после, став президентом, щедро делиться с многочисленными желающими Черноморским флотом, заводами, фабриками, ядерным оружием, портами и другим наследием советской империи.
Дом-мазанка Деда, где жили Кравчуки, стоит на улице имени Тараса Шевченко. Сейчас он, просевший, заброшенный, полуразрушенный, находится в тоскливом состоянии. Для жизни, реставрации он непригоден. Двор его порос метровым бурьяном. От колодца остались лишь бетонные кольца. По свидетельствам, валится дом Кравчуков ещё с 60-х годов прошлого века.
Сам Леонид уехал отсюда в школу села Городище ещё в 1946 году. Сельчане говорят, что хата досталась в наследство двоюродной сестре Кравчука Валентине Мамчур, а после её дочери, трепетной коммунистке Ларисе Демчук. С Кравчуком она не общается. Говорит, видела его аж в 1980-х годах, когда он приезжал в село на похороны матери, а затем брата — и, собственно, всё. Даже ходили разговоры о том, что из дома Кравчуков сделают музейный комплекс «Родина первого президента Украины», но прожект не стал проектом.
Дед, которому принадлежал этот дом, впервые спас Леонида от смерти. Во время Великой Отечественной войны село, где жили Кравчуки, оккупировали фашисты. Во время Яблочного Спаса селяне святили в Михайловской церкви яблоки. Там же оказались бандеровские партизаны (те самые, которым Кравчук, с его поздних слов, носил еду, на которую, уже со слов украинских газет, колядовал по селу). Немцам донесли, и они окружили храм и кладбище. Партизан приказали сдать, но это было невозможно. Началась стрельба. Немцы открыли хаотический огонь, и большинство жителей, находившихся в церкви, погибло, обратившись в бегство. Под пулю мог попасть и Леонид, но дед накрыл его собой, заставляя прикинуться мёртвым.
А вот отца Леонида, Макара Алексеевича, война не пощадила. Он, как и многие, ушёл на фронт летом 1941-го. Погиб в белорусских лесах в 1944 году. Почти 50 лет считался без вести пропавшим. Отыскать его удалось лишь в 1993 году. Гомельские следопыты нашли место захоронения Макара Алексеевича Кравчука и свыше пятидесяти его однополчан из 480-го стрелкового полка. Он погиб близ села Гать во время тяжелейших боёв. Позже его могила была перенесена в братскую могилу городского поселка Октябрьский.
Как вспоминает Леонид Макарович, смерть искала отца и раньше. «41-й год я встретил в селе Великий Житин и видел, как с поля, из пшеницы и ржи, немцы шли с автоматами. От выстрелов мы спрятались в погреб — так называемый льох: там была вытяжная труба, и отец сказал: «Давай под ней сядем — тебе легче дышать будет», и вот немец, прежде чем в погреб войти и посмотреть, есть ли там кто, вниз просто выстрелил. Отец сидел, я на руках, а пуля прошла у него между ног…»
Кроме гибели отца Кравчук часто вспоминает и гибель дяди, младшего брата отца Митрофана. Его тоже призвали на фронт. Он вёл переписку с Дедом, и тот спросил его: «Объясни мне, а то не могу понять, что происходит. У нас такие земли хорошие, а рядом Польша, куда часто езжу: земли намного хуже, а живут поляки намного лучше. И форма у солдат из дорогого сукна, и дороги отличные, и кони…». И Митрофан, если верить Кравчуку, получившему во время президентства архивы КГБ, зачитал это письмо однополчанам. За это его обвинили в антисоветской пропаганде и расстреляли.
Спустя десятилетия Леонид Кравчук сам будет отвечать уже за советскую пропаганду, борясь с так называемыми диссидентами и предателями. Такой вот поворот судьбы. Ничего личного — только партийный бизнес.