Актриса Театра Ермоловой: Олег Меньшиков разделил труппу на своих и чужих

Актриса Театра Ермоловой Василиса Пьявко рассказала в беседе с NEWS.ru о скандальном сокращении труппы, заявив, что в списки уволенных попали только артисты, принятые на работу бывшим художественным руководителем Владимиром Андреевым. По её словам, нынешний худрук Олег Меньшиков после назначения нанял других артистов и разделил труппу на «своих» и «чужих».

«У театра деньги есть»

— Расскажите, как вы узнали о своём увольнении?

— Лично мой случай, сразу скажу, исключительный, потому что у меня скоро творческая пенсия. Но это пенсия не по возрасту, она для актёров за 50 лет. Поэтому они не могут уволить меня. И из списка сокращённых меня исключили.

Естественно, когда мы увидели этот список, все очень удивились, потому что, как говорится, ничто не предвещало такого поворота. Все уходили в отпуск, никто ничего не подозревал. Это что касается непосредственно сокращения, а сама обстановка в театре была давно уже напряжённая. И мы понимали, что, наверно, кончится всё плохо.

Я вот последний спектакль играла где-то весной, некоторые коллеги не играли уже давно. Мы были лишены возможности выходить на сцену в течение уже нескольких лет, а также репетировать в новых постановках. Поэтому понимали: что-то будет.

— Какая реакция была среди сотрудников, попавших под сокращение?

— Это был шок! Таких массовых увольнений в государственных театрах ещё не было. Дирекция расстаётся с какими-то отдельными артистами, которые в коллективе, возможно, не уживаются. Но чтобы сокращать штатных артистов в большом количестве — такого ещё не бывало.

— Причину сокращения назвали?

— Предлог был — сокращение штата по экономическим причинам, связанным с пандемией. Вот такой предлог официально в уведомлении был назван. Но при этом, если вы посмотрите на сайт госзакупок, то увидите, что Театр Ермоловой всё время приглашает сторонних исполнителей участвовать в своих спектаклях.

Когда пришёл Олег Меньшиков на должность худрука, он почему-то совершенно не захотел рассматривать труппу Владимира Андреева как своих сотрудников, а решил набирать на срочные договоры других артистов. Не штатных артистов почему-то. Вот это загадка!

Он хочет сократить нас, чтобы якобы сэкономить деньги театра, но у театра деньги есть, если он позволяет себе нанимать сторонних исполнителей, оплачивать рекламу спектаклей, пиротехнику и так далее. А почему он нас не видит? Ну, это уже не ко мне вопросы.

— Почему Меньшиков не собрал всех сокращённых сотрудников, чтобы лично объявить об их увольнении?

— Это очень тяжёлые разговоры, и их не каждый хочет вести. До начала лета он совмещал должность художественного руководителя и директора. А теперь передал должность директора Сергею Кузоятову. И вот Кузоятов стал сразу сокращать. Видимо, для этого он его и назначил директором. Чтобы тот недрогнувшей рукой всё проделал. И разговоры вести нам теперь приходится с ним, а не с Олегом Евгеньевичем.

Театр Ермоловой лишил актёров профессиональных категорий

— А сокращённые сотрудники ходили к директору, чтобы разобраться в ситуации?

— Нет, ведь увольнение еще не вступило в силу, оно будет с 30 сентября. Нас просто начали уведомлять, а мы стали требовать какие-то бумаги, вдруг всплыли интересные вещи.

— Какие, например?

— Например, нам в 2015 году понизили категории. В театре ведь актёры живут по принципу беззаботных детей. Есть главный — худрук, ему привыкли доверять. Что касается договорных отношений, очень редко кто из нас вникает в то, что он подписывает.

Обычно это происходит в начале сезона. Начальник отдела кадров подзывает всех, чтобы расписывались в каких-то новых бумагах. Обычно артист, например, спрашивает: «Это что-то серьёзное?». Ему говорят: «Да нет, это формальное дело, всё нормально». Подписываем и бежим дальше.

В 2015 году менялась сетка. Раньше было так: актёр движется по карьерной лестнице от разряда к разряду, а эти разряды входили в категории. Вот у меня был 14-й разряд, категория — ведущий мастер сцены. В 15-м году разряды упразднились, но категории остались. То есть я должна была остаться ведущим мастером сцены. В 2015 году мне, как и всем, подносят договор и просят подписать. Хотя мой договор бессрочный был, он действовал, никто в моей трудовой не делал отметки, что у меня прекращён предыдущий договор. Говорят: «Подпишите, вы теперь актриса высшей категории». Это категория ниже, чем моя.

Я, конечно, стала сопротивляться, мол, почему, как! Ответили, что остаётся то же самое, просто разряды упразднены, а моя категория мастер сцены даётся теперь только актёрам со званием. Я сопротивлялась немножко и подписала. Так же подписали люди, которые перешли из высшей категории в первую и так далее.

Понимаете, профессиональная категория — это то, что артист зарабатывает своим трудом в театре, много-много лет там служа. И поэтому очень обидно стало, когда мы увидели, наконец, документы и смогли сравнить сейчас. Я увидела, что категория мастер сцены, которая была у меня, она сейчас у тех молодых артистов, которых Олег Евгеньевич взял и у которых совсем нет званий. Я сразу побежала в отдел кадров и сделала запрос, на каком основании это всё было сделано. И мне выдают подписанный мной на коленке договор.

— А с какой целью они понижали вашу категорию?

— Я не сильна в экономике театра, но полагаю, что, когда наши категории были снижены, наши ставки были переданы вновь поступившим артистам, они сейчас мастера сцены. А нас понизили, теперь нас, естественно, легче и увольнять, потому что мы спустились на категорию вниз. Ведущий мастер сцены — это ступень к званию. Получишь грамоту какую-нибудь и уже можешь на звание претендовать.

Понижение категории сопровождается понижением зарплаты. Понимаете, увольнять, по сути, они должны, начиная с более низких категорий. Я не экономист, но я так рассуждаю: если бы мы все остались на своих категориях, они бы не могли взять своих новых актёров на эти ставки, освобождённые нами. Без всяких аттестационных комиссий, без уведомлений. Нам говорят: «Ну вы же подписали, согласились».

«Все уволенные — андреевцы»

— Действительно ли все сокращённые сотрудники — из андреевской труппы?

— Все андреевцы! И в чём вся неприглядность этой ситуации: Олег Евгеньевич пришёл в театр, труппа собралась, его радостно приветствовали.

Он обещал много работы, много спектаклей. Все думали, что он будет работать с нами. Потом он бац! Снимает 26 старых спектаклей, в которых мы были заняты, и мы все остаёмся без работы.

Ждём, что нам предложат участие в новых постановках. Этого не происходит, на новые постановки приглашаются новые актёры со стороны. Наш театр наводняется в огромном количестве новыми молодыми актёрами, которых мы даже в лицо не можем запомнить.

Остались какие-то из старых спектаклей, мне повезло, я доигрывала всё же. Но делалось всё, чтобы андреевцев не занимать. Немногим удалось интегрироваться, тем более, получать интересные роли. А теперь на основании того, что мы не заняты, мы и не нужны. И ещё плюс эта история с понижением. Ну вообще красота!

— Не исключено, что сокращение связано именно с нежеланием руководства театра работать с андреевской труппой?

— У Олега Евгеньевича какой-то свой взгляд на то, как должна выглядеть его труппа. И мы, наверно, в эту картину совершенно не вписываемся. Но это уже должна быть проблема Олега Евгеньевича, потому что он пришёл в государственный театр. Если бы он свой частный театр организовывал, вопросов вообще никаких не было бы. Ты глава частного театра, ты выбираешь актёров, ты с ними расстаёшься — твоё личное право. А здесь, мне кажется, так не должно быть, потому что у коллектива тоже имеются свои трудовые права.

— Какая обстановка в театре внутри? Может, бывают конфликты с теми самыми новенькими?

— Мы приходим уже в чужой театр. Нас никто не знает, мы никого не знаем. Труппа разделилась на «мы» и «они». Причём не с нашей стороны было какое-то неприятие. Но так как нет общих работ или их очень мало, нет точек соприкосновения. Да, кое-кого они занимают из андреевцев. Человек 15, наверно. Как может коллектив почувствовать себя одним целым? Никак.

Тем более, что коллектив очень сильно вырос, мы уже растворились в этих новых людях. И мы стали для них «эти». Вот так они прямо и говорят, наши актрисы слышали: «Вот там „эти“». Я думаю, они повторяют чьи-то слова. Я не против молодых. «Те», «свои» и «чужие» — у Олега Евгеньевича вот так получилось.

— Ваши жалобы в Департамент культуры и другие ведомства приняли? Что говорят там?

— Какие-то письма направлялись нашим профкомом, но пока никакого официального ответа не было. Может быть, мало времени прошло.

— В сентябре вы должны вернуться в театр. А есть ли желание туда идти после таких скандалов?

— У меня спектаклей нет, я Олега Евгеньевича не вижу и не знаю, когда увижу. Что будет после того, как мы выступили и потребовали уважать свои трудовые и профессиональные интересы? Я не знаю. Те актёры-андреевцы, которые интегрированы в новую труппу, тоже переживают, но, видимо, не готовы открыто нас поддерживать. Хотя очень сочувствуют. Такая обстановка тяжёлая.

Они же понимают тоже, что следующими будут они. Потому что модель театра, которая близка Олегу Евгеньевичу Меньшикову, это что-то вроде такой вот звёздной антрепризы, вокруг которой есть сменяемый незвёздный состав. Ему как таковая труппа вообще не нужна.