Как генералов рейха перековывали в антифашистов

22 июня — печальная дата в истории нашей страны, но не стоит забывать, что тогда же был сделан первый шаг к победе. Многие из тех, кто пересек советскую границу в составе армий вторжения, должны были решать, на чьей они стороне, когда вторжение захлебнулось. Вы, наверное, видели кадры хроники, когда 17 июля 1944 года по Красной площади прошли 55 тысяч пленных фашистов. Возглавляли шествие 19 генералов, взятых в плен во время Белорусской наступательной операции «Багратион». Мало кто знает, что 9 из них после марша отправились напрямую в лагерь № 27 в Красногорск — присоединяться к антифашистскому движению. О том, как их «перековывали», «Инвест-Форсайту» рассказала заведующая Красногорским филиалом Музея Победы Маргарита Иващенко. Слева направо: министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп, рейхсляйтер Мартин Борман, рейхсмаршал Герман Геринг, фюрер Адольф Гитлер, дуче Бенито Муссолини около квартиры А. Гитлера после попытки покушения на него 20 июля 1944 года. РИА Новости / РИА Новости Лагерь — В Красногорске находился оперативно-пересыльный лагерь для военнопленных № 27, — рассказывает Маргарита Иващенко. — Сначала он весь располагался в бараках, которые расположены за стадионом, где до эвакуации завода точной механики в Новосибирск жили рабочие. Во время битвы под Москвой пошли первые пленные, их привозили сюда. Тут их сортировали и либо отправляли дальше по лагерям, либо оставляли в Красногорске. А с марта 1942-го, после победы под Москвой, для военнопленных на плотине построили бараки, кухню, лазарет… Это место у нас называли «Соловками». Через Красногорский лагерь № 27 за время его существования — с 1942-го по 1949-й — прошло 50 тыс. человек 20 национальностей: немцы, венгры, румыны, итальянцы, испанцы, словенцы… Умерло только 850 человек. Кстати, и лечили их качественно. Тут работала врач Наталья Магнитова-Радуцкая. В 1941-м вся ее семья погибла в Киеве. А здесь она работала с военнопленными немцами и, несмотря на собственную трагедию, относилась к ним по-человечески, некоторых вытащила с того света… Они ласково называли ее «наша бабушка» и «белый ангел», дарили разные поделки… К слову, отношение немцев к советским военнопленным было совсем иным, сравните пропорции: из 4,5 млн наших военных, попавших в немецкие лагеря, не вернулось почти 60%. В первой зоне лагеря жили обычные военнопленные. А вторая зона — зона Центральной антифашистской школы (ЦАШ) — располагалась на территории Брусчатого поселка. Здесь жили курсанты школы, они приезжали из разных лагерей на 3-месячное обучение. В третьей зоне (за нынешним архивом кинофотодокументов) жили японские военнопленные, которые занимались там сельским хозяйством. Одномоментно в лагере (скажем, в 1946-м) находилось 5000 человек. Рацион военнопленных Лагерь находился под личным кураторством Лаврентия Берии. Офицеры, которые попадали сюда на службу, все очень хорошо говорили по-немецки и были тщательно проверены. За время существования лагеря было заведено всего несколько уголовных дел. Так, два сотрудника охраны были осуждены за хищение (им дали 3 и 5 лет), и один — за убийство (10 лет). Охранник убил заключенного: немцы уничтожили всю его семью, он не выдержал. Пленные рядовые и младшие офицеры содержались в бараках, где было печное отопление (старшие офицеры жили отдельно, у высших офицеров, как, скажем, у фельдмаршала Фридриха Паулюса, был даже личный повар). Спали на нарах, но у каждого было постельное белье, одеяло, личные вещи (гармошка, например, или открытки из дома). Так что, несмотря на мифы, военнопленные в советских лагерях жили в нормальных условиях. Но самое говорящее про отношение к пленным, на мой взгляд, — это рацион их питания. Удивляюсь, когда они в своих воспоминаниях пишут, что голодали. Во-первых, у нас вся страна тогда голодала. А во-вторых, посмотрите на их рацион (рядовых и младших офицеров): по 600 г. хлеба на день, картофель, капуста квашеная, мясо, рыба, овощи… Такой рацион был принят во всех лагерях военнопленных СССР. И это тщательнейшим образом соблюдалось. Во всяком случае, могу ручаться за лагерь № 27 в Красногорске — хотя бы потому что после 1944-го он был приспособлен под элиту пленных. Тут сидели фельдмаршал Фридрих Паулюс, правнук Отто фон Бисмарка, адъютант Адольфа Гитлера Отто Гюнше, камердинер фюрера Гейн Германн Линге, генералитет вермахта… Я уже не буду говорить, как обычные военнопленные — из любого лагеря, не только Красногорского — выезжали из СССР по репатриации. Каждому шили новый костюм, выдавали с собой постельное белье, две смены нательного, по возможности снабжали маленькой подушечкой. Все это складывалось в чемодан, который тоже выдавали. И сухой паек на дорогу. При этом каждый эшелон с репатриантами сопровождала бригада медиков. Они ехали на родину красиво одетыми — в шапочках, пальто, костюмах… Конечно, тут была и идеологическая составляющая: власти пытались формировать восприятие СССР в глазах других стран. Школа Бывшая Центральная антифашистская школа — сегодня музей. Он был создан в 1985-м совместно СССР и ГДР. Тогдашний руководитель Восточной Германии Эрик Хоннекер очень хотел оставить память о том, что против фашизма боролись и сами немцы. Он так и назывался долгое время — Музей немецких антифашистов. Материалы предоставили Музей революции (сейчас Музей современной истории России) и архивы ГДР. Позже к фондам добавили материалы и военные архивы СССР. Первым директором стал ветеран войны (на тот момент полковник) Аркадий Крупенников, доктор военных наук. Вокруг еще остались дома бывшего Брусчатого поселка, который до войны, в 1939-м, был построен специально для специалистов завода точной механики. Симпатичные домики на 4 семьи (квартиры, правда, были там как отдельные, так и коммунальные), с водопроводом, канализацией… Для тех, кто переезжал сюда из бараков, это было роскошью. А здание, где теперь музей, к началу войны осталось недостроенным. И в конце 1942-го директор школы Владимир Парфенов обратился к генеральному секретарю Коминтерна Георгию Димитрову с просьбой дать возможность привести его в порядок. Так в 1943-м здесь открылась Центральная школа антифашистов (ЦША). Всего на территории СССР было больше десятка школ антифашистов. В СССР к началу войны было достаточно много немцев, которые эмигрировали из Германии с приходом к власти Гитлера. А в начале войны начали сдаваться в плен немецкие коммунисты. Так возникло ядро антифашистского движения. Появилась необходимость создать некую организацию, которая будет нести эти настроения в лагеря для военнопленных. В мире больше нигде не было такого: организация военнопленных на территории государства, которое их приняло. Антифашисты должны были не только нести пропагандистский заряд в лагеря, но и контролировать большую массу пленных — у нас же к концу войны было пленено 2,5 млн только немцев. А были еще пленные итальянцы, румыны, японцы… Вся эта масса должна была быть по меньшей мере лояльна к стране, которая их приняла. Ученики В июле 1943-го в Красногорск приехало много антифашистов из разных лагерей военнопленных — это был учредительный съезд движения Национальный комитет «Свободная Германия» (НКСГ). Возглавил его коммунист-политэмигрант Эрих Вайнерт, а вторым человеком стал красавчик граф Генрих фон Айнзидель. Он действительно граф, его обычно называют правнуком Бисмарка, на самом деле он внучатый племянник. К ним присоединилось огромное количество людей во всех лагерях. НКСГ начал издавать свою газету, листовки, был создан антифашистский актив. Их главный лозунг — «За свободную независимую Германию!». Многие не верят, что эти люди были искренними. Мне так не кажется. Заметьте, это лето 1943-го. На фронте происходят совершенно однозначные события, которые показывают, что Германия войну вряд ли выиграет. Главной целью НКСГ было стремление добиться, чтобы Германия вышла из войны до того, как иностранные армии войдут на ее территорию. Эти люди считали, что Германия должна стать демократической страной. Вскоре после создания НКСГ, куда вошли в основном рядовые и младшие чины военнопленных, стало ясно: этого недостаточно. Немецкая армия была жестко структурирована. Чтобы влиять на ее командование, надо было «перековать» высший генералитет, оказавшийся у нас в плену. Многие из бывших немецких военачальников, к слову, были готовы к такому сотрудничеству. Например, генерал артиллерии 6 армии фельдмаршала Паулюса Вальтер фон Зейдлиц, который возглавил «Союз офицеров». Он говорил, что главным его пропагандистом стал Сталинград. И еще он говорил, что если хотя бы на 7% Советский Союз сделает с Германией то, что та сделала с СССР, Германия перестанет существовать как единое государство. Что, собственно, в итоге и произошло: войска союзников дошли до Берлина, а Германия была разделена. В начале нашего разговора мы вспомнили, как в июле 1944-го по Красной площади провели 55 тысяч пленных фашистов. Так вот, после этого 9 генералов из колонны напрямую отправились в лагерь № 27 в Красногорск — присоединяться к антифашистскому движению. И уже в первых числах августа выходят листовки, подписанные генералом Винцентом Мюллером. Он, кстати, потом написал книгу «Я нашел подлинную родину. Записки немецкого генерала» (издана в издательстве «Прогресс» в 1974-м. — Ред.). Позже он и в Германии неплохо устроился. Где и как они сражались Антифашисты-военнопленные сражались и на фронтах. Но их оружием был не пистолет, а слово. Они выезжали в составе разных групп на территории, захваченные немцами. Могу рассказать, к примеру, про боевую группу 117, которую возглавляли два наших офицера — Алексей Козлов и Галина Хромушина. Эта группа действовала вместе с партизанами в Барановичевской области Белоруссии. Заместителем командира группы была Галина Хромушина, впоследствии она выступала переводчицей на Нюрнбергском процессе. В группу входили и немецкие антифашисты, прошедшие обучение в школах антифашистов. Антифашисты в основном делали рейды по тылам противника — приходили в расположение части, призывали немцев сдаваться в плен… Группа прямо там, на месте, обычно печатала листовки, которые были ориентированы не на абстрактных немецких солдат и командиров, а конкретно на тех, что находились в данном месте. То есть призывали сдаваться в плен конкретную воинскую часть под командованием такого-то и такого-то командиров. Надо сказать, это имело воздействие. Немцы сдавались — и в Белоруссии, и под Кенигсбергом, и под Сталинградом… И не только немцы: у нас в ЦАШ существовало семь национальных секторов: немецкий, австрийский, румынский, венгерский, итальянский, польский и чешский. Каждый работал конкретно против «своих» групп войск противника. Группа 117 четыре месяца провела в барановичевских лесах и полностью вернулась. Вообще, мы не знаем ни одного случая перебежчиков. Возможно, дело в том, что их очень тщательно отбирали. На каждого военнопленного, который учился в ЦАШ, был свой куратор. И этот куратор понимал, что с ним будет, если он какого-то не совсем лояльного фрица отправит в тыл к немцам. Бывало, военнопленные, которые воевали с партизанами, гибли. А бывало и так, что они становились Героями СССР, как Фриц Шменкель. Он был немецким коммунистом, в 1938-м его призвали служить в войсках рейха, он отказался, за что был осужден. В 1941-м все-таки попал на фронт, дезертировал, немцы хотели его расстрелять, но его спасли партизаны, которые вошли в село. Сначала ему не доверяли, но потом поверили. Он совершил множество дерзких операций, за что и был награжден звездой Героя. Он погиб в застенках минского гестапо в 1944-м. Автор: Елена Скворцова Подписывайтесь на канал «Инвест-Форсайта» в «Яндекс.Дзене»