Оркестр Маленко

О поэте говорят его стихи – да, все правильно. Но, честно говоря, Маленко сравним с целым оркестром. И дело не только в баснях, песнях, зонгах и других поэтических форматах! Перед нами выходец из легендарной̆ Таганки, актёр, режиссёр, культуртрегер, руководитель театра, музея, фестиваля... А потому ещё интересней услышать его человеческую интонацию. Это интервью о самом важном в один из самых главных моментов жизни художника.

А начнём все-таки со знакомства!

Влад Маленко родился в Оружейном переулке на Маяковке в Москве 25 января 1971 года. «Когда поддатые семидесятые под свист и песенки взошли по лесенке, в те незастойные, вполне достойные рождались весело мои ровесники....»

Советское детство. Московские дворы. Походы на «Неделю Детской̆ книги» в Дом Союзов, где вживую выступают Агния Барто и Сергей Михалков, удивительная встреча с Алексеем Каплером в Доме Кино, первые поэтические опыты в 7 лет. Знаменитая школа на улице Медведева. Работа в первом хозрасчетном театре Москвы в качестве рабочего сцены и артиста третьей̆ категории. Служба в Советской Армии, возвращение откуда случилось в 1991 году, и потому, можно смело назвать Маленко последним советским солдатом...

В 1995 году наш герой окончил легендарное Щепкинское училище (мастерская профессора Николая Афонина) и, прослужив до 1996 г. в театре Моссовета, где работал вместе с Георгием Жженовым, Борисом Ивановым, Ниной Дробышевой, перешел в труппу овеянного славой театрального режиссёра Ю.П. Любимова в Театр на Таганке, где и проработал следующие 20 лет, став ведущим актером театра и делая первые режиссерские шаги. Кстати, именно начало девяностых ознаменовано созданием теперь уже легендарного поэтического содружества «Железный век». Все тогда началось с союза трех молодых поэтов: Максима Замшева, Сергея Геворкяна и Влада Маленко.

В эти же годы Маленко озвучивал множество персонажей в знаменитой программе 90-х «Куклы» и, кстати, придумал для неё самую известную фразу «Упал! Отжался!», а также являлся автором и ведущим программ «До 16 и старше...», «Тет-а-тет», снимался в кино и, как военный корреспондент, в 2000-х годах неоднократно побывал на горячих точках на Северном Кавказе. Во время сложного периода разрыва с Таганкой и поиска своего жизненного жанра, у Маленко произошёл прорыв с баснями. Автор открыл для себя этот непростой путь и получил широкое признание публики.

В 2007 году Влад Маленко поставил свой первый спектакль «Сыр выпал» на сцене родной «Щепки», стал организовывать на Малой сцене Таганки «квартирники» и поэтические вечера. Написал песни, зонги и стихи для разных театров (МХТ им. Чехова «Зойкина квартира» режиссер К. Серебренников, Театр «Содружество актеров Таганки» «Концерт перед концом света» режиссер Николай Губенко и др). В 2014 году по просьбе «стариков» Таганки Маленко сделал инсценировку и поставил по ней уникальный поэтический спектакль «Таганский фронт», сотрудничая с Юрием Шевчуком, Сергеем Летовым, Алексеем Вдовиным, Катериной Султановой и многими современными поэтами и музыкантами. Это был последний спектакль легендарного театра, на который лишние билеты спрашивали ещё у вагонов метро!

В том же 2014 Маленко создает известный Московский театр поэтов, приглашая в свои ряды современных художников, музыкантов и поэтов. Яркими вехами театра стали такие поэтические спектакли как «Репост. 1945» с киевской группой «Братья Карамазовы», спектакль «Севастополь» по «Севастопольским рассказам» Льва Толстого, документальный спектакль «Площадь революции. 17», который с успехом был показан в России и за рубежом.

В 2015 Влад Маленко стал основателем Всероссийского поэтического фестиваля «Филатов Фест», посвящённого памяти Леонида Филатова, одного из важнейших наставников Влада Маленко в его поэтическом пути. В этом же году, во время празднования 70-летия Победы, Владу Маленко было доверено заниматься организацией контента к будущей всенародной акции «Бессмертный полк» на Красной площади в Москве. Тогда же он стал постоянным диктором, объявляющим начало этого

народного движения. С 2017 года Маленко является Художественным руководителем Государственного музея Сергея Есенина в Москве. С 2018 года сотрудничает с разными театрами и коллективами, является автором проекта «Город Калягинск» в Московском театре «Эт Сетера» под руководством Александра Калягина, там же поставил авторский спектакль «ОсторожноБасни», много и плодотворно работает в тандеме с великим классическим пианистом Борисом Березовским, создает свою поэтическую линию площадку в Москонцерте, выпускает новые книги.

– Назовём эту сводку «официальной». А что бы ты сам сказал о себе? Какие ключевые моменты характеризуют личность Влада Маленко?

– Самое главное – это просыпаться утром без хвоста прошлых заслуг и в благодарность за новый день жизни доказывать самому себе и другим людям, что ты тут не зря «ошиваешься», чтобы к ночи можно было позвонить самому себе и рассказать какой интересный был денек.

– Конечно же, многих читателей интересует именно этот вопрос: «Кто или что вдохновляет Влада Маленко писать такие удивительные стихи?»

– Тут я не сделаю открытия. Лишь повторю вслед за классиками, что русский язык, его волшебная структура, его атомная, радостная стихия – и есть источник вдохновения. Слово внутри тебя живет, как росток бессмертия. Прикасаться к нему, ухаживать за ним – и есть по-настоящему жить. А ветер, девушки, море, осень, алкоголь - это инструменты для правильного касания. Нужно обеспечить правильную пустоту для посадки туда новых самолетиков-идей, самолетиков-открытий и находок.

Мы, по сути, просто авиадиспетчеры.

– Влад, с твоими баснями сейчас в театральные поступает огромное количество ребят. Это даже модно, прочитать басню современного поэта Маленко! Скажи, когда ты понял, что тебе поддаётся этот жанр? И что все-таки, по-твоему, сложнее: рассмешить или растрогать публику?

– Басни я начал писать от отчаяния много лет назад в трудные для себя времена ухода из театра. Я был ведущим актером Таганки, работал по 25-30 спектаклей в месяц, но случилась несправедливость, и я написал заявление об уходе. Шеф на эмоциях это заявление подписал. И я остался в тридцать лет на улице, без театра, без спектаклей, без денег, а ещё вслед мне шептали: «Ну, этот не пропадёт».

Чтобы не спиться, не сойти с ума, я «завёлся» на самый трудный «пилотажный» жанр поэзии, который считался уже отжившим. Это помогло мне создать театр внутри меня, помог засмеяться над всеми трудностями вместе взятыми. Первой̆ басней тогда стала «Утюг и мясорубка».

Что касается второго вопроса, то можно глупо смешить и поверхностно трогать. Этим сейчас в основном все и занимаются. Гоголевский или чаплинский трогательный смех – удел единиц. До него и стараемся расти.

– Официально профессии «поэт» не существует. На такую «должность» нельзя удачно устроиться и спокойно получать ежемесячную своевременную оплату. Как справиться с такой непостоянностью? Где тебе приходилось работать в сложные времена? И расскажи про свой первый̆ гонорар «за буквы», повлияло ли это событие на твою уверенность в себе? Или стремление к коммерческому успеху и поэзия – дела несовместимые?

– Поэзия не может быть ремеслом. Изначально любой, кто называет себя «поэтом», попадает в ловушку. Потому что «поэт» – как бы посмертное звание. Недаром Бродский, чтобы снизить пафос, называл свои произведения стишками. Получать деньги за стихи – это как брать мзду за молитву. Что не исключает прикладного труда, из цикла: написать либретто для спектакля или мюзикла, сатирические куплеты или тексты в рифму к остро политической программе.

К примеру, ваш покорный слуга одним прекрасным утром придумал проект, в центре которого была поэтическая и политическая сатира. Этот проект кормил меня и всю команду несколько лет. Так бывает, когда сходятся разные звёздочки... Однако, даже солнцу солнц Пушкину нужно было иметь служебный ранг для получения официального жалования. Но он был фактически первым, кто начал получать деньги за писательский труд.

Литератору стоит удачно жениться и проводить время на одной из дач, пока мамки и няньки на другой нянчат его отпрысков. В противном случае, поэта ждёт нищенство, пьянство и одиночество, если по политическим соображениям его не удостоят быть Нобелевским лауреатом...

Мой первый гонорар был выплачен журналом «Крокодил» за пародии на известных поэтов. Я представил себе как бы написали про обыкновенных кухонных тараканов Пушкин, Цветаева, Блок, Маяковский и другие. Тем 70 долларам я был рад, как Буратино золотым монетам.

Придумав Московский театр поэтов, я вручил нескольким моим соратникам хорошим поэтам, но совершенно не приспособленным к жизни людям, трудовые книжки. Этот факт приносит мне радость. Как и то, что ребята незнакомые с театром вообще в какой-то момент вдохновились его волшебством. Мне принципиально важно было поставить спектакль «Площадь революции.17» без актеров. Я сказал на первой репетиции: «Родные мои, в Большом театре споют и станцуют лучше вас, в «Современнике» сыграют лучше вас! Что же нам остается? Прежде всего быть самими собой и ничего не изображать. У каждого из вас своя интонация, свой почерк и своя судьба, свое чувство времени. Давайте поделимся этим своим миром с людьми.

– Вечный вопрос: есть ли у каждого человека предначертанная судьба? И если есть, то можно ли ее упустить?

– Судьба есть. И у каждого человека, и у каждого дерева, и у большой и малой страны. И упускают судьбы, и меняют на ледяные домики, и срезают бензопилами.... Сохраняют их единицы. Те, кто не бежит впереди паровоза, кто понимает, что он вторичен перед высшими силами. Понимает, но не боится поступка в самый главный момент.

А ещё... можно исправить дело, если ошибка не фатальна. Можно и нужно вернуться к разбитому корыту, вернее – это счастье вернуться к нему и попробовать начать заново. Как в сказке Пушкина.

– Влад, я вспомнила, что Пушкин фигурирует, как герой, и в твоем новом спектакле! Мы ведь знаем, что ты выпускаешь премьеру в театре «Et cetera»! Он называется «Острожно, басни!» Расскажи, что считаешь нужным знать зрителю перед просмотром, и с какими основными трудностями ты столкнулся и как с ними справился?

– Главное, что надо знать любому зрителю на любом спектакле – это где ВЫХОД! Выход из любого сложного положения! Счастливая зелёная табличка в темноте! А если без шуток, то самое сложное в работе с поэтическим материалом – это поиск того сценического языка, который этот материал раскроет. Найти ключ, найти тот самый выход для решения задачи. Договориться, увлечь всю команду и отправиться с ней в приключения. Получилось ли у нас? Мы – единственные, кто рискнул ставить басни. Такого в Москве точно больше нет. Хотя по моим басням есть спектакль в одном из театром на Дальнем Востоке. Он называется «Соловья баснями кормят». По-моему, в Биробиджане поставили в молодежном театре.

– Прошло сто лет с серебряного века русской поэзии. А что сейчас за время? Какую волну чувствуешь ты?

– Круто попробовать справить Новый год сто лет вперёд: стоят с бокалами в каком-нибудь ресторане «Другая собака» Маяковский, ему 28 лет! Рядом 26- летний Сергей Есенин, Блок с ними встречает свой прощальный̆ год, ну и все, кого мы с рождения считаем классиками... Однако, время улетело так, что этого уже не поймут многие юные бунтовщики с наколками на веках. Да и Маяковский с Есениным в 1921 году вряд ли играли в Пушкина, которому 200 лет назад было всего 22 года. Помните, у Маяка: «Иду красивый двадцати двух летний...». Время, которое мы принимаем в себя, как воду по утрам, я бы назвал Третьей мировой поэзией. Кого я называю «мы»? Помимо команды, которой служу, таких людей по России тысячи. И нам пора объединяться. Не сидеть по кухням.

Почему? Да потому что скоро будет дан последний бой тотальной бездуховности, тотальному расчеловечиванию, тотальному злому, демократическому и демоническому антихристианству. И среди хорошо пишущих много холодных циников. Сейчас ведь засмеют, если будешь размышлять про добро, про нравственные ориентиры, про духоподъемность. Капитализация и нравственность несоединимы.

Запишите и опубликуйте: Третья мировая поэзия.

– У тебя очень много детской поэзии: это и обожаемые всеми «Приключения пса Кефира», и песни для популярнейшего московского мюзикла «Остров Сокровищ» и ещё длинный̆-длинный̆ ряд прекрасных стишков-одиночек, каждый из которых попадает в самое сердце и маленькому, и взрослому читателю. Расскажи, с чего началась твоя история «Стихи для детей»? И кто были твои главные учителя на этом пути?

– Достоевский устами героев «Братьев Карамазовых» говорит, что «за людьми надо ходить, как за детьми». Это очень точно, сердечно. Любой человек – это человек детский. Поэтому писать для детей – это и себя проверять на простоту, прозрачность. На добрый юмор, а не на иронию. А уж когда конкретные дети, эти великие горшечники, реагируют, когда им нравится, – это уже самое сладкое для автора. Никуда ж не деться: наш Главный учитель детской литературы Александр Сергеевич Пушкин. Своими сказками абсолютно взрослыми, своим волховским произведением «Русланом и Людмилой» он задал планку всем, кто пришёл потом. Ещё я обожаю Сашу Чёрного, Чуковского, Маршака, Михалкова, Заходера... Николая Носова люблю!

Помню, как сам присутствовал в детстве на концертах Агнии Барто, видел ее на сцене. Это все незабываемо. В завершении хочу вспомнить Олега Григорьева: «Однажды Сережа и Оля попали в магнитное поле. Напуганные родители еле их размагнитили...»

– Московский Театр Поэтов, Филатов Фест, Есенин-центр, спектакли, перформансы, поездки... Ты много помогаешь молодым поэтам получать за свои стихи не только признание, но и денежное вознаграждение, официальные ставки, знакомства. А кто в твоей молодости тебе помогал? И есть ли сейчас такие люди?

– Ну, во-первых, молодость не кончается! Это ты сама скоро поймёшь! Знаешь, если бы у нас в юности были мы теперешние, то мы юные, наверное, не поверили бы такому счастью. Потому что наше поэтическое содружество «Железный век» было самым крутым тогда, но и абсолютно безденежным. Хотя, возможно, это гармонично связано, а? Началось тогда все с трёх студентов: Сергея Геворкяна, Максима Замшева и твоего слуги покорного, а потом к нам прибавлялось каждый год по сто человек! Чудесный Володя Завикторин постучался, Саша Строев, Чистяков Саша, Тоня Маркарова, Катя Мацелинская, Мишка Зубов, Саша Степочкин…

А с помощью... с ней все не так линейно. Чтобы не продаваться, не выхолащиваться, надо иметь дело с людьми, которые искренне в тебя верят, и полюбили в себе привычку к твоим «выходкам», люди, которые рады твоему миру, сопричастны. Мне везёт на приличных успешных людей, умеющих удивляться! Вот однажды сто лет назад вдруг позвонил Александр Степанец и говорит:

– Это Вы пишите басни? – Ну, пробую, – отвечаю я. – Знаете, мне очень интересен человек, который в наше время занимается таким редким делом! Давайте встретимся?

Это же чудо, правда? Или ушедший от нас Женя Тарло... он просто всех вечно кормил. Привозил на грузовике еду и накрывал по пять столов после спектаклей и концертов. Зачем он это делал? Есть уникальные, штучные, прекрасные люди, слышащие время вперёд! Гениальный Лэн Блаватник! Ему не надо ничего объяснять о том, кто есть кто.... Большинство моих предыдущих книг выпущены благодаря ему. И все это крайне деликатно сделано. Вот сейчас я придумал разбить сквер поэтов в Москве, как в 16-м округе Парижа рядом с метро Porte dAuteuil! И сразу нашлись люди, готовые поддержать это дело! Рядом со мной такие крутые художники – Василий Семенов, Сергей Попов!

Обожаю! Сердцевина нашей команды – спасение от любой хандры: атомный Николай Шкаруба, несгибаемый Сережа Шолох, добрейший Дмитрий Сущевич, прекрасный и деликатный Александр Вулых, кроткий Александр Антипов, красавицы Анна Чепенко и Арина Чеканова, глубокий Роман Сорокин, мудрейший Сергей Федорович Летов! Люблю, когда носы горячие, а глаза блестящие. Жизнь бежит, как горячее молоко, а мы сторожим огонь! Радость прибавляет силы!

– Твоё стихотворение «Ржев» названо одним из главных событий прошедшего Года Памяти и Славы. Видеоролик с музыкой Артемьева и голосом Кириллова набрал миллионы просмотров в сети. А что почувствовал ты, когда рождались эти строки, попавшие народу в сердце?

– Полгода я размышлял о том, как можно в стихах обозначить что-то хоть как-то сопоставимое с размером солдатского подвига... И ничего у меня не получалось. Было какое-то формальное, головное занятие... В день похорон отца встал в четыре утра и просто записал строчки, которые он мне надиктовал. Такого со мной никогда не было и, наверное, уже не будет. Вот так.

– 25 января у тебя был большой юбилей. Ты чувствуешь «груз лет»? Как ты к этому всему относишься?

Ну, что тут сказать? Отношусь с юмором, естественно… Я и так привык не оглядываться, и не просыпаться заслуженным артистом или заслуженным поэтом. Я, наоборот, привык просыпаться мальчиком, который должен доказать к вечеру, что он не зря съел хлеб. Поэтому мне кажется, я не обращал сильного внимания на

эту штуку. Надеюсь, что выйдет моя новая большая книга издательстве «Зебра». Ну, а я включил Высоцкого и поздравлял знакомых Татьян.