Профессия китобоя уходит в историю
Правительственный законопроект «Об установлении запрета на осуществление промышленного рыболовства китообразных и их вывоз за пределы территории Российской Федерации», разработанный Минсельхозом и размещенный в октябре на официальном портале проектов правовых актов, небольшой, всего два предложения, причем повторяющие его название — запрет промрыболовства китов и их экспорт. Так что после его принятия можно будет сказать, что овеянная легендами, хотя и жестокая профессия китобоя в нашей стране окончательно станет достоянием истории.
Еще 34 года назад вступил в силу мораторий на добычу китов, который поддержали по всему миру, кроме нескольких государств, например Японии и Норвегии, промысловики которых, презрев пресловутое международное общественное мнение, как били китов, так и бьют… Так что нынешняя инициатива Минсельхоза подводит черту под историей этой отрасли промышленности. И как иначе, ведь китобойные флотилии давно разделаны на металлолом, а от береговых предприятий на тихоокеанских островах остались разве что руины.
«Сам по себе предложенный Минсельхозом законопроект возражений не вызывает, — сказал «Парламентской газете» первый зампред Комитета Госдумы по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству Сергей Калашников. — Думается, что его цели близки большинству россиян, о чем свидетельствует хотя бы общественный резонанс, вызванный нашумевшей историей с так называемой китовой тюрьмой белух и косаток, из которой предполагалось их вывезти в соседние государства. Поэтому положение законопроекта о запрете, так сказать, экспорта китообразных лишним не будет».
Депутат напомнил, что СССР еще в первые послевоенные годы присоединился к Международной Конвенции по регулированию китобойного промысла и стал принимать участие в работе Международной китобойной комиссии, которая в 1982 году объявила мораторий на промысел китов. Он начал действовать с 1986 года и соблюдается большинством стран мира.
«Таким образом, Российская Федерация, как правопреемница Советского Союза, должна придерживаться положений и конвенции, и моратория. Другое дело, что с соблюдением принятых на себя обязательств не всегда дела обстояли благополучно, — констатировал Калашников. — Конечно, китобойный промысел в послевоенное время сыграл заметную роль в обеспечении страны продовольствием. Взять хотя бы консервы из китового мяса, которые благодаря дешевизне находили неплохой спрос среди малообеспеченных слоев населения. Однако со временем необходимость в добыче китов для пищевых потребностей человека стала неуклонно снижаться и в наше время приблизилась к нулю. Китовое мясо стало использоваться в основном на звероводческих фермах. К тому же в недавнем еще прошлом считалось, что богатства как Мирового океана, так и прибрежных наших морей неисчерпаемы, а значит, и об отказе от их использования можно всерьез не говорить».
В последние годы лишь несколько стран продолжают активный промысел китообразных: Гренландия (3-3,3 тыс. животных в год), Япония (3-3,5 тыс.), Республика Корея (1,3-1,8 тыс.) и Норвегия (430-730).
Семилетняя блок-квота России, которую установила МКК до 2025 года, составляет 140 серых китов в год и пять гренландских китов в год. Фактическая добыча китообразных в России составляет 120-170 голов ежегодно.
Всего за 25 лет китобойного промысла, с 1947 по 1972 г., советскими китобойными флотилиями было добыто около 125 000 крупных усатых китов и кашалотов.
Один рейс — два миллиона овец
Романтика китобоев, опаснейших схваток с морскими исполинами, без которых мировая литература не обогатилась бы знаменитым романом Мелвилла «Моби Дик», канула в Лету еще сотню лет назад — с появлением гарпунных пушек на бортах судов десятков китобойных флотилий. Поединки, исход которых заранее никто не мог предугадать, сменились деловитым истреблением китов. Легендарная во всех смыслах советская китобойная флотилия «Слава», по заявлению возглавлявшего ее много лет капитана-директора Алексея Соляника, за один рейс добывала белковых продуктов в количестве, ради которого пришлось бы пустить на бойни два миллиона овец. Но мясом и жиром дело не ограничивалось. Благодаря китам выпускали инсулин, спасавший миллионы больных диабетом. Парфюмеры всего мира ждали возвращения флотилий, привозивших драгоценную для производителей духов амбру — как именуется желудочный секрет самцов кашалота. Из тех же кашалотов добывали спермацет, использовавшийся в той же парфюмерии и, главное, в медицине для противоожоговых мазей…
В первом же рейсе 1947 года «Слава» добыла 384 кита. Своих гарпунеров в стране не имелось, пришлось нанимать норвежцев и спешно перенимать сноровку у них. Ученики быстро превзошли наставников. Вторая экспедиция была более чем вдвое успешной. А семнадцатый рейс воистину вошел в анналы советских китобойных достижений — более 2000 китов. Всего же за двадцать пять лет шесть китобойных флотилий опустошили Мировой океан более чем на сто с лишним тысяч особей… Другие китобойные державы тоже не отличались гуманизмом. Известный миллиардер Аристотель Онассис начинал сколачивать свое состояние именно с добычи китов.
Однако с развитием химии многие сугубо китовые продукты удалось заменить синтезированным сырьем. Тот же известный советский стиральный порошок «Новость» выпускали как раз с использованием китового жира.
Теперь же мало кого нужно убеждать, что человечество обязано заботиться не только о себе, но и о максимально возможном сбережении растительного и животного мира. В любом случае зоозащитники нам не дадут об этом забыть.
«Наиболее радикальные сторонники зеленого мира требуют полного запрета на отлов китообразных, в том числе и для развлекательных целей, — констатировал Сергей Калашников. — Эту проблему к однозначным не отнесешь. Создавать для любых видов китообразных в неволе условия, максимально приближенные к природным, непросто. Но стоит ли полностью отказываться, скажем, от дельфинариев? Во всяком случае, от тех, что действуют в прибрежных городах… Так что вопросов возникает немало».
Эхо «китовой тюрьмы»
Разработку законопроекта, а стало быть, и приближение окончательного прощания с китобойным промыслом, несомненно, ускорила скандальная эпопея с белухами и косатками, обреченными на вынужденную эмиграцию в Китай, случившаяся прошлогодней весной. Китов, предназначенных, по замыслу организаторов отлова и продажи, для выступлений перед публикой бывшей Поднебесной империи, в конце концов выпустили в родные моря. От дальневосточников мне приходилось слышать, каким «вокалом» оглашалась бухта заточения — белуху же именуют «поющим китом»!
Осчастливленные звери распрощались с «китовой тюрьмой», как мгновенно окрестили их вынужденное прибежище, и расплылись по дальневосточным акваториям, но проблема, связанная с их судьбой, осталась.
Общественный резонанс от этой истории, очевидно, и сказался на поручении, которое вице-премьер Виктория Абрамченко дала Минсельхозу в начале прошлого июля, о разработке законопроекта, исключающего впредь подобные рецидивы затей наших бизнесменов. Министерству к тому же следует представить и предложения по совершенствованию нормативной правовой базы, чтобы в итоге не исключить возможность отлова особей для научных исследований.
Промысел для коренных народов сохранится
После принятия закон поставит преграду коммерческому промыслу и экспорту. Но уже сейчас наиболее радикальные радетели о животном мире требуют полного запрета на содержание морских млекопитающих в неволе, не делая исключения даже для ученых-биологов. Активно выступают они и против использования морских обитателей для облегчения участи детей, страдающих от разного рода заболеваний.
После недавнего «круглого стола» в Комитете Госдумы по экологии и охране окружающей среды, где обсуждались нюансы законопроекта, мне довелось вступить в небольшую дискуссию с энтузиастками такого подхода, показавшую, что они рьяно отвергают любой вариант условного консенсуса. Я поинтересовался у адептов запрета дельфинотерапии, почему они не добиваются запрета использования для реабилитации жертв ДЦП лошадей. И услышал, что общение с лошадьми или ластоногими если и помогает, то исключительно как эффект плацебо, когда улучшение состояния больного ребенка связано только с его убежденностью.
В любом случае есть и зоозащитники, которых не устраивает даже квота на добычу китов, предусмотренная Международной китобойной комиссией для коренных обитателей Чукотки. Сегодня в России добыча китообразных ведется лишь коренными малочисленными народами Крайнего Севера и Дальнего Востока для сохранения их традиционного образа жизни. Но наши сухопутные защитники китов хотят лишить северян этой привилегии, считая, что часть добычи идет не на стол северян, а норкам и песцам. Хотя это уже вопрос контроля, который к данному законопроекту отношения не имеет. Так что коренным народам российского Севера опасаться подобного запрета не стоит.
ДОСЬЕ Виды китов, обитающих или заходящих в российские моря Горбатый кит (или длиннорукий полосатик) — 13-14 м в длину, весит до 30 тонн. На сегодняшний день общемировая популяция — около 30-60 тысяч особей. Гренландский кит — самое большое по весу после синего кита млекопитающее планеты. Самки достигают 20-22 м в длину, самцы — до 18 м. Сохранилось всего 10 тысяч особей, вид находится под угрозой исчезновения. Финвал (или сельдяной кит, или обыкновенный полосатик) в Северном полушарии достигает в длину от 18 до 24 м, в южных широтах — от 20 до 27 м. Средний вес — 40-70 тонн. Сохранилось около 55 тысяч особей. Малый северный полосатик (острорылый кит, кит Минке, или карликовый полосатик) — самый маленький кит из всех полосатиков, 10 м в длину. Северная популяция насчитывает около 650 тысяч (этому виду не грозит вымирание). Кашалот — в Мировом океане проживает порядка 300-400 тысяч особей. Синий кит — крупнейшее животное из населяющих Землю как сегодня, так и за все время ее существования. В мире от 10 до 20 тысяч особей. Сейвал (сайдовый, или ивасевый кит) — численность около 57 тысяч особей. Белуха («полярный дельфин») — длина 5-6 м. Только в российских территориальных водах — порядка 27 тысяч особей. Умеют издавать около 50 разных звуков.