«Какое искусство, когда надо делать деньги?»

Одним из знаковых итогов 2020 г. в Приморье стало закрытие Центра современного искусства «Заря» во Владивостоке. Открытый семь лет назад в стенах приобретенного российским бизнесменом Александром Мечетиным (основатель «Белуга Групп», крупнейшей алкогольной компании в России, род. в г. Партизанске) комплекса недвижимости бывшей швейной фабрики, ЦСИ свою роль в создании имиджа для девелоперского проекта сыграл и теперь, конечно, может быть закрыт без ущерба для основного бизнеса. Отныне не будет «движения» художников на этой площадке, выставок, перформансов, инсталляций и прочего, столь трудного для восприятия обычным человеком, но современное искусство, со всеми его адептами, продолжает жить во Владивостоке. О судьбах этого загадочного творческого явления деловой еженедельник «Конкурент» побеседовал с экспертами.

Алиса Багдонайте, куратор ЦСИ «Заря»: «Когда Центр современного искусства «Заря» в своей выставочной программе начал говорить о современной художественной повестке, стало понятно — это сложно. Местная аудитория просто не видела всего того, что происходило со свободным русским искусством на протяжении многих десятилетий. И большая часть наших проектов была нацелена на преодоление этого разрыва.

Но, прежде чем говорить о понимании, давайте обозначим, что такое «современное искусство». С точки зрения искусствоведа, это искусство и культура на стыке XX–XI веков. На протяжении всего советского периода в Приморском крае работал Союз художников, проводились выставки, художники путешествовали. Однако это по большей части было искусством, созданным по государственному заказу. Искусство же неофициальное поддержки не получало и не получает.

Один человек мне как-то сказал: «Зачем тратить деньги на современное искусство, когда на дрогах ямы?» Это действительно хороший вопрос. Но ответ на него мне вполне очевиден.

В контексте российской действительности сколько яму ни закапывай — она все равно будет появляться. Яма сама себя наращивает, чтобы потом в нее вкапывали эти финансы, при этом ничего не воспроизводится, кроме дыры. С культурой не так! Даже если ты очень мало в нее вложил, то она в итоге вернет эти деньги в экономику. А вместе с тем культура еще и обогащает нас. Ведь человек — это все-таки не то, что он ест, это то, кем он себя осознает. И культура влияет на это.

Я думаю, что выбора «дорога или культура» не стоит. Понятно, что не всем доступна та культура, которую нельзя измерить деньгами. Но при этом мы понимаем, что для развития любого рынка, экономики, как культурной, так и не культурной, если так можно выразиться, всегда нужны инвестиции, а также политические гарантии и юридическая база.

Что касается государства, то у него было достаточно времени, чтобы обозначить свой интерес. Сейчас мы видим, что государству и местным его представителям не очень интересна современная культура. Тут ничего не поделаешь. Между тем государственная заинтересованность современным искусством была бы очень кстати. Это обеспечило бы приток молодежи, появление новых рабочих мест и креативных бизнесов. Однако в России пока нет города, который бы на полном серьезе поддерживал современное искусство, осознанно вкладывался бы в него. Нет ни одной государственной арт-резиденции в России, хотя они есть, например, в Париже.

Мы понимаем, что у государства сейчас нет запроса на креативность. Во всяком случае, представители креативных индустрий не всегда его чувствуют.

Конечно, нужно всегда идти от задачи. И, вероятно, та или иная институция, которая сможет на федеральный бюджет развивать этот кластер, найдет, что предложить государству: это и участие молодых людей, и креативность, и идентичность, и разнообразие культурного продукта, и имидж города, больше качественного досуга для населения, а также туристическая привлекательность. Здесь кроется много пунктов. Как видите, современному искусству есть что предложить обществу.

Очень важно, чтобы художники просто были. И были не просто учителями днем, барменами ночью и художниками по выходным, а чтобы они были художниками по профессии. Хотя бы для того, чтобы сделать критическую массу вещей в самом их плодотворном возрасте. Поэтому нужны мастерские, нужны деньги на продакшн, стипендии и гранты.

Хотелось бы видеть Владивосток в качестве восточной столицы искусства России. Городу это нужно, и у него есть перспективы».

Юлия Климко, искусствовед и куратор: «Заря» с приморской арены сошла, закрылся и «Хлебозавод» (центр современной культуры, недолго проработавший во Владивостоке; инвестором «Хлебозавода» была компания «Владхлеб». — Прим. ред.). На сегодняшний день в столице Дальнего Востока осталось четыре площадки, которые дают возможность выставляться художникам. При этом один только Союз художников насчитывает более ста человек, не говоря уже о молодых людях, которые также хотят себя реализовывать в искусстве.

Во Владивостоке можно пройти полный цикл развития: есть художественные школы, художественный колледж и институт искусств. У нас есть среда для появления новых людей. К нам едут получать образование со всего Дальнего Востока. Ближайший институт искусств находится в Красноярске.

Но географически мы находимся очень далеко от центров культурных событий, и для того чтобы происходил постоянный обмен и общение художественных сред, нужны финансы. Которых попросту нет.

Финансы — это очень существенный фактор. «Заря» нам это продемонстрировала: при наличии некоторых факторов мы могли бы процветать и привлекать к себе внимание. И, конечно же, важно, чтобы не только мы ездили, но и к нам ездили. А для этого нужны все условия. Чем, например, известен Рим? Своей культурой и историей — тем, чем можно духовно обогатиться. В этом плане Владивостоку нужно наращивать культуру.

Если копнуть глубже, помимо финансирования у нас нет и культурной политики. Нет культурных институций, которые могли бы за счет естественной конкуренции создавать движение на местном уровне — тот «бульон», в котором возникают новые имена и произведения искусства. Так, молодые художники покидают малую родину. В этих условиях — они понимают — расти невозможно».

Евгений Макеев, художник, преподаватель: «Какое искусство, когда надо делать деньги? О чем речь, когда у нас на законодательном уровне статуса художника нет? Мы — никто. Это и не плохо, и не хорошо — такова жизнь. И в этом плане художник должен отдавать себе отчет в своем выборе.

Когда я преподавал, первое, что я говорил своим ученикам: «Уходите, пока не поздно». И если кто-то оставался, то уже понимал, что никому не будет нужен. В России следует быть к этому готовым.

Сейчас даже в разгар пандемии Германия выделяет огромные деньги на искусство. Просто так. Деньги даются художникам для того, чтобы они попросту не голодали.

Сегодня само по себе искусство существовать не может. Тому предшествует география, экономика и еще много других факторов. Так или иначе, сытому художнику писать легче. Как и голодному человеку искусство не нужно. В первую очередь он будет заботиться о пропитании.

Сейчас все имеет материально-денежный эквивалент. Он в наше время движет всеми процессами, регулирует спрос и нужды человека. Он же влияет и на потребность в искусстве. В нищей стране на художника смотреть не будут. Там, где есть ямы на дорогах, будут думать о ямах».