Эксперт: соглашение Парижской архиепископии и Галльской митрополии означает отказ от тяжб
ПАРИЖ, 6 декабря. /ТАСС/. Соглашение, подписанное главой Архиепископии западноевропейских приходов русской традиции митрополитом Дубнинским Иоанном (Реннето) и митрополитом Галльским Эммануилом (Адамакисом), по сути, означает признание Константинополем выданной архиепископии грамоты Московской патриархии. Такое мнение в субботу в беседе с корреспондентом ТАСС выразил редактор газеты "Русская мысль" и ведущий журналист французской радиостанции "Нотр-Дам" Виктор Лупан.
4 декабря глава архиепископии митрополит Дубнинский Иоанн и митрополит Галльский Эммануил подписали в Париже соглашение об окончании конфликтной ситуации, существовавшей между двумя церковными организациями. В качестве цели документа заявлена необходимость обеспечить мирные отношения между архиепископией, перешедшей в Московский патриархат, и приходами, оставшимися в составе Галльской митрополии.
"На мой взгляд, это конец судебной тяжбы, которая была инициирована Эммануилом, - заметил Лупан. - Еще два-три месяца назад многие спрашивали, чем же это все закончится? Видимо, стало ясно, что никуда тяжбы не приведут, поэтому решили заключить такое официальное перемирие".
При этом эксперт пояснил, что Эммануил в суде претендовал на все имущество архиепископии. "В Константинопольском патриархате пытались доказать, что архиепископия нелегитимна, что ее просто нет", - указал он.
Истоки конфликта
Как напомнил Лупан, конфликт начался с того, что Константинополь решил упразднить архиепископию. "Однако владыка Иоанн сказал, что он не согласен, то есть оспорил действия константинопольского патриарха. Это могло быть воспринято как неповиновение, и его могли лишить сана, но этого не произошло, - продолжил эксперт. - Потом в Константинопольском патриархате утверждали, что никакой архиепископии нет. Но теперь они признали, что архиепископия есть, что грамота Патриарха Московского и Всея Руси действительна, и что они не будут претендовать на храмы, которые входят в ее состав".
По мнению Лупана, вся история с судебными тяжбами "довольно скандальная с церковной точки зрения". "По церковному канону священнослужители не могут судиться в гражданских судах, они могут судиться исключительно в церковных судах, - отметил он. - Тут все шло во французских судах, то есть уже само по себе было отнюдь не канонично. Но теперь все по-церковному: помирились, и каждый будет жить своей жизнью".
Собеседник обратил внимание, что в распространенном ранее на сайте архиепископии соглашении сказано, что каждый приход может жить по-своему. "Тот факт, что соглашение подписали оба митрополита, говорит о том, что для каждой из сторон это лучший из вариантов", - считает он.
При этом Виктор Лупан указал, что "это решение не Эммануила, а именно Константинополя". "Константинополь понял, что судиться неперспективно, бессмысленно. Думаю, что Эммануил им это объяснил, и они, видимо, решили, что не следует этого делать, потому что никто не любит проигрывать, а выиграть они просто не могли. Поэтому и приняли такое решение", - заключил он.
Грамота о единстве
Священный синод Константинопольского патриархата 27 ноября 2018 года принял решение отменить действие томоса от 1999 года, который даровал расположенной в Париже архиепископии пастырское попечение и управление православными приходами русской традиции в Западной Европе. Внеочередное собрание архиепископии проголосовало затем против решения о ее упразднении. Патриарх Московский и всея Руси Кирилл направил в архиепископию обращение, в котором выразил готовность принять ее в состав Московского патриархата, полностью сохранив при этом особенности ее управления.
В сентябре 2019 года глава архиепископии архиепископ Хариупольский (ныне - митрополит Дубнинский) Иоанн обратился к патриарху Кириллу с просьбой о вступлении в каноническое единство с РПЦ. Священный синод РПЦ постановил принять в свою юрисдикцию ряд попросивших об этом священнослужителей архиепископии во главе с Иоанном. 3 ноября в храме Христа Спасителя патриарх Кирилл вручил ему грамоту о единстве архиепископии с РПЦ. Таким образом, в Русскую православную церковь вернулась последняя из структур, созданных эмигрировавшим после Гражданской войны духовенством.