«Балалайкин и К°». Как Георгий Товстоногов поставил спектакль в Москве
Новость о том, что новый спектакль в «Современнике» поставит сам Товстоногов, который специально для этого приедет из Ленинграда, быстро облетела всю Москву и предварила одно из самых громких культурных событий сезона 1973 года. Георгий Александрович — очень известный в стране режиссер — принял приглашение создать постановку по мотивам книги сатирических очерков «Современная идиллия» Михаила Салтыкова-Щедрина. В том же году режиссеры Александр Вокач и Леонид Пчелкин сделали телеверсию постановки.
Как Товстоногов и Михалков спасли постановку
Спектакль «Балалайкин и К°» был выдержан в духе самого произведения — остроумный, безжалостно высмеивающий обывателей XIX века, предпочитающих впустую «годить» за очередной чашкой чая в ожидании лучших времен, обещанных властями. Этих интеллигентов, позабывших о своих взглядах и боявшихся сказать слово поперек, нарочито гротескно сыграла целая плеяда будущих больших звезд, входивших в труппу «Современника»: Валентин Гафт, Игорь Кваша, Олег Табаков, Андрей Мягков (до фильма «Ирония судьбы», который сделает его суперзвездой, — два года). Легкомысленную Фаинушку, на которой из-за денег должен жениться обворожительный негодяй-адвокат Балалайкин (Табаков), сыграла Нина Дорошина — будущая Надя в фильме «Любовь и голуби».
Из мэтров к работе над спектаклем был привлечен не только Товстоногов — пьесу по роману Салыкова-Щедрина написал сам Сергей Михалков, поэт, драматург, сценарист и один из авторов гимна СССР. Он несколько раз ее переделывал, что-то добавлял, что-то убирал, изменил и название. В итоге пьеса «Балалайкин и К°» получилась удивительно злободневной. Ее литературная основа, книга «Современная идиллия», была написана в 1877–1881 годах — в последние годы царствования и жизни Александра II, вошедшего в историю Российской империи как Освободитель. Проведенные им масштабные реформы (в том числе отмена крепостного права) поначалу были положительно восприняты обществом, но позже деятельность императора серьезно критиковалась.
Послеоттепельные 1970-е в СССР были похожим временем: еще недавно страна воспряла в ожидании перемен — и вот уже все закончилось. В «Современнике» боялись: управление культуры сочтет спектакль чрезмерно острым и запретит.
Товстоногов и Михалков пошли на небольшую хитрость. Во время генеральной репетиции — когда постановку должны были принимать чиновники из городского комитета, министерства, Центрального комитета — режиссер и драматург, понадеявшись на свой уже заслуженный авторитет, пришли со всеми своими наградами, когда-либо ими полученными. В тот же день Михалков, на всякий случай защищая и пьесу, и спектакль, заявил, что разного рода нежелательные ассоциации могут возникнуть только у «очень антисоветски настроенного человека». Постановку благополучно выпустили.
«Слишком недосягаемый» режиссер
Для артистов «Современника» было честью поработать с Товстоноговым — живой легендой. Они ловили каждое его слово, боялись разочаровать. В 1956 году Георгий Александрович стал главным режиссером ленинградского Большого драматического театра и не просто вывел его из творческого застоя и упадка, но и заставил о нем говорить весь СССР. Лауреат двух Сталинских (1950 и 1952) и Ленинской (1958) премий, Товстоногов был человеком мира — часто бывал за границей, много ставил в театрах Европы.
«Когда я увидел его, он был в необыкновенном твидовом пиджаке, очень хорошей американской рубашке, шарфик на шее, пахнет прекрасно, совершенно другой человеческий тип для нашего театра. У нас в “Современнике” не принят был лоск, такая шикарность, а здесь — все одно к одному: ботинки, носочки, брюки, свитер, рубашка, платочек. Таким он запомнился, когда пришел на репетицию. Я и раньше видел его, но тут я его разглядел, увидел поближе. Просто ловелас», — вспоминал Валентин Гафт.
На первой же репетиции режиссер сказал, что текст Салтыкова-Щедрина — это «сатира на века». Все, о чем пишет классик, имеет место в реальной жизни, к этой книге нельзя относиться как к выдумке. Товстоногову было важно, чтобы актер выходил на сцену с большим пониманием материала. Он не верил, что можно сыграть формально, ничего не имея внутри, поэтому требовал от артистов их личностного начала и полного включения в процесс.
Товстоногов предоставлял актерам свободу, радовался, когда они сами предлагали что-то, становились соавторами спектакля. А под впечатлением от игры кого-либо мог даже изменить под него целую сцену, приговаривая, что актер гениален. Иногда сам спрашивал у коллектива: «Я правильно делаю? Все получилось?» Эти вопросы ставили всех в тупик — было неожиданно слышать их от прославленного режиссера. При этом Георгий Александрович не любил, когда вопросы задавали ему, — немного раздражался. Но всегда отвечал.
«Мы Товстоногова безмерно уважали, и между нами всегда была дистанция. Такого контакта, какой бывает в театре с другими режиссерами, тут не могло быть — он слишком был недосягаем, компании не получалось», — рассказывал Гафт.
Георгий Александрович доверял артистам, их профессиональной интуиции. Когда шли репетиции, ему иногда приходилось уезжать из Москвы по делам, поэтому некоторые сцены оттачивали без него. Во время очередного отъезда Товстоногова актеры прорабатывали уже собранный первый акт, по традиции включая в него свои идеи. Когда режиссер вернулся и увидел результат, то побледнел. «Уж не саботаж ли это?» — поинтересовался он. Артисты быстро нашлись что ответить — дескать, игра была не в полную силу, всего лишь разминка. Когда сыграли во второй раз, Товстоногов пришел в восторг.
Между «Современником» и БДТ
Приглашение Георгия Товстоногова в «Современник» не стало неожиданностью для труппы — дело в том, что он дружил с Галиной Волчек, которая к тому времени заняла пост главного режиссера столичного театра. Слухи даже приписывали роман, но подтверждений не было. Сами герои сплетен лишь посмеивались над ними. Такие же дружеские отношения связывали и коллектив «Современника» с Большим драматическим театром (БДТ). Когда Галина Борисовна позвала Георгия Александровича поставить спектакль, он согласился, несмотря на огромную занятость, — он на тот момент не только решал дела в БДТ, но и ставил спектакли в Венгрии.
Товстоногов был не единственным приглашенным режиссером. В 1970-е «Современник» по инициативе Волчек работал также с Анджеем Вайдой из Польши, Питером Джеймсом из Великобритании. Но такого благоговения у труппы, как Георгий Александрович, не вызвал, пожалуй, никто.
Планировалось, что сотрудничество не закончится на одной постановке — по крайней мере, артисты часто спрашивали у мастера, не хочет ли он поставить еще что-нибудь. Он неизменно отвечал согласием, однако «Балалайкин» остался единственным спектаклем Товстоногова в «Современнике».
Восстановленная версия
В 2001 году, спустя 28 лет со дня премьеры, Валентин Гафт и Игорь Кваша в качестве режиссеров дали «Балалайкину и К°» вторую жизнь (спектакль 1973-го шел около 15 лет). Сами они остались при своих же ролях — Глумова и Рассказчика, однако актерский состав в целом изменился, в спектакль по разным причинам не вернулись Нина Дорошина, Андрей Мягков, Олег Табаков. Роль Балалайкина разделили Илья Древнов и Валерий Шальных, появился Сергей Гармаш.
Декорации оставили почти те же — обрамлявшие сцену шелковые занавеси, старинные канделябры, двери по краям. Все это восстанавливали по сохранившимся эскизам. Старались не отступать и от того, что создал Товстоногов, — мизансцены делали по памяти.
Публика встретила спектакль очень тепло, хотя такого оглушительного успеха, как оригинал, он повторить не смог.
Как родился «Современник». История театра в рассказах его основателей