Александр Ерёменко – мастер по ремонту крокодилов
Вики-биография Александра Викторовича Ерёменко весьма лаконична. Родился 25 октября 1950 года в деревне Гоношиха Алтайского края. Окончил среднюю школу в ближнем городе Заринске. Служил на флоте, работал на стройках Дальнего Востока, был моряком и кочегаром – вот судьба настоящего поэта!.. В 1974 году поступил на заочное отделение Литературного института им. А. М. Горького, но не окончил его. В том же 1974 году перебрался в Москву. В середине восьмидесятых вместе с поэтами Алексеем Парщиковым и Иваном Ждановым создал неформальную литературную группу "метаметафористов". Первая официальная публикация Ерёменко состоялась в апреле 1987 года в журнале "Юность" в рубрике "Испытательный стенд". То были стихи "Горизонтальная страна…", "Печатными буквами пишут доносы…" и "Сгорая, спирт похож на пионерку…". Поэт и литературный критик Кирилл Ковальджи , заведовавший тогда отделом поэзии в №Юности", благодаря которому и состоялась публикация "деятелей поэтического андеграунда", отмечал: "Гандлевский, Ерёменко, Арабов, Друк в той или иной мере прибегают к „антипоэзии“". Слово "антипоэзия" здесь было сродни поэтическому приему, мы к этому вернемся. В 2002 году Александр Ерёменко был удостоен премии имени Бориса Пастернака. А в последние годы редко публикует новые тексты. Универсальный словарь называет следующие издания Александра Еременко: "Добавление к сопромату" (издание библиотеки журнала "Огонек" 1990 года), "Стихи" (М.: ИМА-пресс, 1991), "На небеса взобравшийся старатель" (Барнаул, 1993), "Горизонтальная страна" (М.: Раритет-537, 1994 и Санкт-Петербург, Пушкинский фонд, 1999), "Инварианты" (Екатеринбург, 1997), "OPUS MAGNUM. Стихи" (М.:Издательский Дом "Подкова", 2001), "Поэты-метареалисты: А. Еременко, И. Жданов, А. Парщиков : Избранное" (М.: МК-Периодика, 2002). Фото: Ozon.ru Универсальный словарь неполон. В 2013 году у Александра Ерёменко вышел сборник с "хулиганским" названием "Матрос котенка не обидит" в издательстве "Фаланстер", владельце одноименного книжного магазина. "Фаланстер" специализируется на выпуске интеллектуальной и прочей литературы "не для всех" малыми тиражами. Так что это издание – фактически экспонат для коллекционера. С другой стороны, это признание заслуг Ерёменко в области экспериментальной литературы. С третьей стороны, то было что-то вроде исповеди поэта, куда, помимо стихов, вошли переводы, проза, статьи, интервью и поэма "Лицом к природе, или Мастер по ремонту крокодилов". Книгу украшал самокритичный портрет Ерёменко – то ли пьяного, то ли усталого, спящего прямо на асфальте, спиной к стене дома. О сборнике "Матрос котенка не обидит" его издатели написали в аннотации, что это наиболее полное на сегодняшний день собрание сочинений "Короля поэтов" Александра Ерёменко". Они утверждали, что в сборник входят и стихи последних лет, подтвердив тем самым, что таковые существуют. Сборник открывался автобиографическим очерком Ерёменко с безыскусным заголовком "О себе" и столь же простецкой интонацией "кухонного рассказа", которая просто била фонтаном. В нескольких строках поэт описал свой путь в литературу, который, если ему верить, был проделан с чужой подачи: "Пришёл с увольнением – Лузин, заместитель директора артели, спрашивает: куда? Так и так, в мореходку. Он мне говорит: только ты, Саша, учти – кто один раз побывал на Камчатке, обязательно захочет вернуться. Я поехал в Питер и опоздал к набору. (…) Я приехал в Вязьму, разбудил Коновальчука. У меня с собой еще была бутылка "Арманьяяка" коллекционного, он стоил двадцать пять рублей тогда. (…) Там я устроился на хлебозавод, работаю себе спокойненько, живу то в гостинице, то где-то ещё, а Коновальчук – провокатор, ни слова мне не говоря, собрал все мои рукописи, напечатал …и отправил в Литинститут. (…) Учился я на заочном, а на заочном можно было москвичам посещать дневные творческие семинары, и я ходил к Михайлову. Потом мне пришлось надолго бросить институт по странной причине…". То было увлечение дзен-буддизмом, и о своем веровании поэт написал очень убедительно. Из столь бесшабашного рассказа рисовался образ "рубахи-парня", "души нараспашку", простого, добродушного, разве что несколько чудаковатого. Образ был симпатичный. Но казалось, что он в большей степени маска, чем любой лирический герой Александра Ерёменко. Из них самый культовый – "мастер по ремонту крокодилов". Александр Еременко и художник Александр Майоров. Фото: gallery.vavilon.ru Стихи в сборнике были расположены в загадочной последовательности: вне хронологии. Это элементарно устанавливалось датами под стихами и указаниями на источник первой публикации каждого текста. Но одно было неизменно: поэтическая летопись начиналась с конца 1980-х, когда Ерёменко уже не в "самиздате" расходился, а почти официально публиковался – то есть не все издания осмеливались брать его тексты. Его печатала в основном газета "Советский цирк", редактором поэтической страницы которой был Ефим Бершин . Как рассказывал Ефим Львович "Ревизору.ru": "Непризнанными тогда были почти все, кто публиковался в "Советском цирке", для "признанных" существовали другие издания. Был напечатан Юрий Айхенвальд, "лагерник", долго сидевший, Виктор Некипелов, погибший в лагере. Из "лианозовцев" печатался Генрих Сапгир. Одними из первых в "Советском цирке" были опубликованы стихи группы "СМОГ" – "Смелость, Мысль, Образ, Глубина", – состоящей из четырех поэтов: Леонида Губанова, Юрия Кублановского, Аркадия Пахомова и Владимира Алейникова. Впервые как группа было напечатано объединение "Московское время", в которое входили тогда Александр Сопровский, Сергей Гандлевский, Бахыт Кенжеев, Татьяна Полетаева, Алексей Цветков. Две небольшие подборки Евгения Рейна: он уже печатался к тому времени, но в других изданиях у него выходило далеко не все. Выходили в "Советском цирке" стихи и поэмы Ивана Жданова, Татьяны Щербины, Александра Еременко, Игоря Иртеньева, Владимира Друка, Нины Искренко, Юрия Арабова, Евгения Бунимовича". Одним из самых ярких текстов Ерёменко из архива "Советского цирка" был грустный гимн российскому примитивизму, действующий как гипноз рефреном "а надо – еще примитивней": Идиотизм, доведенный до автоматизма Или последняя туча рассеянной бури. Автоматизм, доведенный до идиотизма, мальчик-зима, поутру накурившийся дури. (…) Я-то надеялся все это вытравить разом в годы застоя, как грязный стакан протирают. Я-то боялся, что с третьим искусственным глазом подзалетел, перебрал, прокололся, как фраер. Все примитивно вокруг под сиянием лунным. Всюду родимую Русь узнаю, и противно, думая думу, лететь мне по рельсам чугунным. Все примитивно. А надо ещё примитивней. Оттуда же вышло известное, очень "еременковское" стихотворение, наверное, одно из лучших у него: Ночная прогулка Мы поедем с тобою на А и на Б мимо цирка и речки, завернутой в медь, где на Трубной, вернее сказать, на Трубе, кто упал, кто пропал, кто остался сидеть. Мимо темной "России", дизайна, такси, мимо мрачных "Известий", где воздух речист, мимо вялотекущей бегущей стороки, как предсказанный некогда ленточный глист. Разворочена осень торпедами фар, пограничный музей до рассвета не спит. Лепестковыми минами взорван асфальт, и земля до утра под ногами горит. Мимо Герцена - кругом идет голова, мимо Гоголя - встанешь и - некуда сесть, мимо чаек лихих на грановского, 2, Огарева, не помню, по-моему, - шесть. Мимо всех декабристов, их не сосчитать, мимо народовольцев - и вовсе не счесть. Часто пишется "мост", а читается - "месть", и летит филология к черту с моста. Мимо Пушкина, мимо... куда нас несет? Мимо "Тайных доктрин", мимо крымских татар, Белорусский, Казанский, "Славянский базар"... Вон уже еле слышно сказал комиссар: "Мы еще поглядим, кто скорее умрет..." На вершинах поэзии, словно сугроб, наметает метафора пристальный склон. Интервентская пуля, летящая в лоб, из затылка выходит, как спутник-шпион! Мимо Белых Столбов, мимо Красных ворот. Мимо дымных столбов, мимо траурных труб. "Мы еще поглядим, кто скорее умрет".- "А чего там глядеть, если ты уже труп?" Часто пишется "труп", а читается "труд", где один человек разгребает завал, и вчерашнее солнце в носилках несут из подвала в подвал... И вчерашнее солнце в носилках несут. И сегодняшний бред обнажает клыки. Только ты в этом темном раскладе - не туз. Рифмы сбились с пути или вспять потекли. Мимо Трубной и речки, завернутой в медь. Кто упал, кто пропал, кто остался сидеть. Вдоль железной резьбы по железной резьбе мы поедем на А на Б. Александр Еременко в ту пору сильно увлекался реминисценциями (от латинского слова "воспоминание" — художественный прием, использование общей структуры, отдельных элементов или мотивов известных произведений искусства на ту же тему). Так, что его стихи, написанные в этом русле, стали называть ереминисценциями. А некоторые склонны именовать так все стихи Еременко. Ереминисценция, по которой можно учить историю нашей страны в сатирическом контексте, нигде, кроме "Советского цирка", увидеть свет не могло. Сгорая, спирт похож на пионерку, которая волнуется, когда перед костром, сгорая от стыда, завязывает галстук на примерку. ... Сгорая, спирт напоминает воду, Сгорая, речь напоминает спирт. Как вбитый гвоздь, ее создатель спит, заподлицо вколоченный в свободу. Первый сборник Александра Еременко. Фото: Ozon.ru Впрочем, были у Ерёменко и прорывы в другие издания – скажем, альманах "Молодая поэзия" 1989 года. Но в целом Ерёменко эпохи "Короля поэтов" был из тех стихотворцев, что "словечка в простоте не скажут, всё с ужимкой". Судя по наличию в его стихах "возмутительной кривой", "инерциальных систем", "криволинейных полей", Александр Викторович бросил не Литературный институт, а, скорее, Бауманку! И вправду – "Добавление к сопромату". Эти образы – из области высшей математики… или острого художественного неповиновения стереотипным образцам "правильной" поэзии. Паранаучность для творчества раннего Ерёменко точно авторский росчерк, клеймо мастера. Терминов из научного лексикона у раннего Ерёменко так много, что их приходится читать с той же "Википедией" – где, конечно же, ни шиша не сказано о том, как рядом поставленные слова превращаются в высокую поэзию. Ведь по замыслу все это было лирикой. Может быть, несколько саркастической. Каков был у этой лирики "лирический герой"? Скорее всего, робот или клон. Не человек, а его подобие, сработанное жестоко-шутливым творцом в самом сатирическом виде. Да ведь и герой автобиографии Ерёменко – тоже вымысел! Публика в его случае имеет дело со множеством масок. И сказать, какая из них "ближе к телу", невозможно. Пожалуй, ни одна. Ерёменко-человек предпочел закрыться от мира забором своих неподражаемых стихов. Но с возрастом, судя по автобиографии, этот некто стал человечнее: не утратил привычного сарказма, но перешел на более общеупотребительный язык. Возможно, и его поэтическая личина стала ближе к автопортрету. В числе последних (на момент выхода книги) стихов Ерёменко был монолог с посвящением "А.П." – умершему в 2009 году его товарищу и во многом единомышленнику Алексею Парщикову. Писал Александр Викторович и о поэте Борисе Рыжем, покинувшем этот свет по собственной воле. Похоже, что с годами он перестал маскировать человеческие чувства под искусственно технологизированными формулировками, понял прелесть мягкости и сентиментальности в изложении. Благодаря чему перед читателем представали два разных Ерёменко. Александр Ерёменко. Фестиваль поэзии на Байкале. Июнь 2015 года. Фото: baikalpoetry.ru. В том числе и литературно. Критики, исследовавшие творчество Александра Ерёменко, писали о нем в том смысле, что молодой поэт "осмысливал и приручал" антипоэтическую индустриальную действительность. Об "антипоэзии" и Кирилл Ковальджи говорил. Да, этот автор не воспевал "шепот, робкое дыханье, трели соловья" и даже городские березки или цветы – но он видел в турбине элемент природы. Из этого литературоведение сделало странный вывод: поскольку в начале XXI торжествуют высокие технологии, которые уже больше похожи на иллюзии, то вся "футурология" ХХ века и вера в научный прогресс, как и все страхи по его поводу, остались в прошлом, стали невыносимым ретро. Там же остались и стихи Еременко. Ему предсказывали… попадание в обойму современных классиков и, может быть, даже включение в школьную программу. Принято считать, что на внесении в учебники творческая жизнь поэта заканчивается. Практикой это проверено. Но я считаю – перед нами чистый случай "не спеши ты нас хоронить"! Пока человек жив, возможно все. И если Еременко не выпустил к своему 70-летию книгу новых стихов, это не значит, что ее не появится из печати завтра. Или через год. "Мастер по ремонту крокодилов" просто так не сдаст позиции, хочется верить.
