В конце апреля студентка МГУ имени Ломоносова Дарья Варакина рассказала о домогательствах со стороны профессора исторического факультета Дмитрия Функа, а в мае студенты уже другого факультета старейшего российского университета — филологического — обратились к ректорату с просьбой защитить их от харассмента со стороны преподавателей, после того как несколько девушек безрезультатно пожаловались на домогательства в вузе. «Лента.ру» выясняла, насколько распространена эта проблема и почему в одном из самых престижных университетов страны пытаются уйти от ее решения.

«Профессор, которого знают по отношениям с первокурсницами»

Студенческое издание DOXA — независимое медиа, которое зародилось в стенах НИУ ВШЭ, но одной из самых громких его статей стал майский материал о харассменте на филологическом факультете МГУ. В нем было несколько анонимных историй с участием преподавателей вуза, которые в разные годы домогались студенток: приглашали заниматься в баре, на даче, целовали и обнимали без согласия и даже принуждали к сексу.

Одну из историй филфаковцы узнали сразу: речь шла о преподавателе фонетики Сергее Князеве, который был замечен в связях с первокурсницами. Выпускница филфака Анна (имя изменено по ее просьбе) рассказывает «Ленте.ру», что Князев — это именно тот профессор, которого все на факультете знают по отношениям с первокурсницами. «На своем втором курсе я узнала историю про двух девочек с первого курса, которых домогался Князев, но им никто не верил», — говорит она. Князев и сам узнал себя в разоблачающей статье, подтвердил отношения со студентками, извинился и сообщил о намерении уволиться. «Я всегда считал, что наши отношения были добровольными. Я сознательно никогда не пользовался своим служебным положением ни в каких целях, в частности не использовал его для принуждения к чему бы то ни было», — заверил он. На волне общественной дискуссии студенческий совет филфака провел опрос по поводу домогательств на факультете и выяснил, что 52 процента учащихся слышали о харассменте на факультете, а 21 процент сами оказались жертвами домогательств. Таким образом, у руководителей студсовета оказалось на руках еще 28 историй, в связи с чем они решили продолжить расследование.

РИА Новости

Некоторые выпускники МГУ сообщили о намерении создать специальную поддержку тем учащимся, которые пострадали от домогательств. Но далеко реакция оказалась подобной. В то время как одни выпускницы продолжили рассказывать истории о домогательствах, через которые прошли сами, другие причастные к университету обвинили рассказавших о харассменте студенток в заговоре. Одна из конспирологических версий гласила, что статью якобы проплатил бессменный ректор МГУ Виктор Садовничий, чтобы расформировать филфак в рамках реструктуризации МГУ, другая — что это все конкуренция филфака МГУ и школы филологии НИУ ВШЭ. Некоторые и вовсе назвали рассказавших о проблеме змеями и *** (шлюхами — прим. «Ленты.ру»).

«Готовы обсуждать что угодно, кроме того, в чем корень проблемы: в большинстве университетов совершенно не регламентируются отношения между студентами и преподавателями, нет никаких горячих линий или других способов анонимно пожаловаться на домогательства. А с ними сталкиваются многие студентки — такой опыт есть в том числе и у некоторых сотрудниц нашей редакции», — говорит в беседе с «Лентой.ру» редактор DOXA Армен Арамян. По его словам, статья готовилась несколько месяцев и дата ее выхода была связана исключительно с режимом работы над текстом.

Туда вошла лишь часть историй. Всего их было несколько десятков — про разные факультеты МГУ и даже про другие университеты. «Общаясь с респондентками, мы видели, что на филфаке отношения преподавателей со студентками — это не проступки отдельных людей, а некая норма, часть академической культуры факультета. Сексистские шутки, фаворитизм, стереотипы вроде "факультет невест", — это все создает атмосферу, в которой оказываются возможны домогательства», — поясняет он причину публикации историй именно про филфак.

«Как бы случайно клал руку на грудь или коленку»

Понятие харассмента только складывается в общественной дискуссии. «Первый вид — это физические домогательства: прикосновения, неприятные женщине, попытки ее поцеловать, завести с ней романтические отношения, несмотря на отказ, наконец, секс против воли женщины. Второй вид — психологический. Это могут быть пошлые шутки, сальные комплименты и свист вслед женщине, обсуждение ее внешности и сексуального поведения, оскорбительные жесты сексуального характера. Третий вид домогательств я называю quid pro quo («услуга за услугу»). Это может быть как физический, так и психологический харассмент, который сопровождается либо угрозами наказания для женщины, не желающей идти навстречу харассеру, либо, наоборот, обещанием награды за то, что она согласится терпеть домогательства», — пояснила в недавнем интервью «Ленте.ру» шведская исследовательница харассмента Йоханна Рикне.

«Проблема в том, что студентки сами не распознают домогательство и выгораживают преподавателей, которые этого не заслуживают. А у преподавателя создается ощущение, что ему все можно, и если ему понравилась студентка, то она должна стать его», — считает студентка четвертого курса филфака Мария Лобойко.

В 2019 году она развесила на стенах 1-го гуманитарного корпуса МГУ плакаты с высказываниями преподавателей, которые унижают женщин. Она же оказалась единственной девушкой, которая выступила в статье против домогательств на филфаке под своим именем, после чего получила скрытые угрозы от преподавателей о срыве защиты диплома 28 мая. В связи с этим она отказалась подробнее поговорить с «Лентой.ру». Другая студентка МГУ, открыто рассказавшая о приставаниях профессора истфака, Дарья Варакина, также взяла перерыв в общении с прессой после обрушившейся на нее негативной реакции и ушла в академический отпуск. При этом она обратилась в центр «Насилию.нет» за психологической и юридической помощью, поскольку никаких механизмов урегулирования подобных конфликтов главный вуз страны не предложил. К тому же судебная практика пока не на стороне пострадавших от домогательств — им грозят иски о достоинстве и чести, которые, как правило, оказываются проигранными. Большинство продолжает говорить о проблеме домогательств анонимно даже спустя годы после окончания вуза. «Я училась в 2000-2005 годах на историческом факультете МГУ, и тогда не было никакого понимания в принципе относительно того, как преподаватели должны относиться к студентам. На первом курсе у нас был профессор, ему было лет этак под девяносто, и он делал вид всегда, что тихо говорит и плохо слышит. На экзаменах всегда надо было садиться ближе к нему, и он как бы случайно клал руку на грудь или коленку. Когда я рассказала об этом маме, она сказала, что и в ее времена (она тоже училась на истфаке) он так делал, и посоветовала сильно не париться, потому что это "совершенно безвредно"», — рассказывает «Ленте.ру» Мария (имя по ее просьбе изменено). Она добавляет, что на третьем курсе она встречалась с аспирантом, и все об этом знали, включая кафедру и преподавателей, но никто не видел в этом ничего ненормального. «Да и сама я вижу это только годы спустя. Сейчас этот аспирант — завкафедрой, и я точно знаю, что его жизненный путь усеян романами со студентками, с женитьбой на одной из них — такая вот милая особенность», — говорит она.

«Конечно, на факультете бывают случаи»

Другим факультетом МГУ, в стенах которого заговорили о домогательствах, стал факультет журналистики. О недопустимых отношениях преподавателей со студентками рассказала выпускница 2018 года, журналистка Юлия Лукьянова. Она оказалась одной из немногих студенток, которые обратились лично к руководству вуза с просьбой решить проблему харассмента. По ее словам, на последнем курсе один из преподавателей позволял себе писать ей игривые сообщения в два часа ночи. Когда Лукьянова узнала, что он будет участвовать в комиссии на ее госэкзаменах, а также о том, что она не единственная, кто получает подобные неоднозначные послания, она и ее однокурсницы написали заявление на имя декана журфака Елены Вартановой с просьбой провести беседу с педагогом и сообщить об итогах по электронной почте. Заявление было передано начальнице курса, которая сказала студенткам, что передала его заместителю декана по учебной работе. В комментарии «Ленте.ру» Лукьянова подтвердила, что ответное письмо ни она, ни ее бывшие однокурсницы так и не получили. Она добавила, что не заметила хоть какой-то реакции.

«Мы не знаем, последовала ли реакция, потому что мы не знаем имени преподавателя. Он вообще преподает еще на факультете? Вы оперируете этими вещами так легко, а для меня это большой вопрос. Кто этот человек, вы можете назвать имя? (имя есть в распоряжении «Ленты.ру», преподаватель работает на факультете — прим. «Ленты.ру») Вы же журналист или кто? Если мы с вами как журналисты будем принимать все на веру, то мы будем не журналистами, а блогерами. А блогеры ни за что не отвечают, просто несут всякую чушь», — заявил в беседе с «Лентой.ру» заведующий кафедрой новых медиа и теории коммуникации факультета журналистики МГУ Иван Засурский.

При этом он не опроверг того, что в вузе не редкость нарушение профессиональных границ между студентами и преподавателями. «Конечно, на факультете бывают случаи, когда у преподавателей появляются отношения с текущими студентками. Я не большой сторонник этого, я считаю, что это лишнее. Это не нужно, это плохо, наверное. Но закону это не противоречит. Есть этические кодексы, которые регулируют такие вопросы в некоторых вузах. Но я не знаю, какая политика по поводу этого у моего университета. У меня пять детей от бывших студенток. Но мои отношения с ними были уже после того, как закончилось их обучение. Встречаться с текущими студентками — это хлопотно и неприятно», — отметил Засурский.

«Друг студентов, и такое устроить»

Упомянутый Лукьяновой преподаватель оказался не единственным, на домогательства которого жаловались студентки журфака. Еще одним стал педагог, принимающий зачеты у себя на даче. По словам выпускницы 2014 года (имя скрыто по ее просьбе), для получения зачета он якобы предложил студенткам подплыть к нему в озере в купальниках. «Конец мая, погода кайф, близ его дачи — озеро. Как рассказали мои одногруппники, они в купальниках и платьях скромно стоят на берегу, а препод схватил зачетки, отошел подальше от берега, поднял их заманчиво вверх и начал кричать что-то из серии: кто хочет получить зачет — приходите и забирайте зачетку из моих рук», — рассказала она. В комментарии «Ленте.ру» преподаватель, о котором шла речь, заявил, что это ложь. «Во-первых, студентки, которые об этом написали, никогда у меня не учились и поэтому не могли приезжать ко мне на дачу. Во-вторых, экзамены на даче я принимал трижды: в 2007, 2010 и 2011 годах, причем те, кто не мог или не хотел ехать, могли мне сдать зачет обычным образом в аудитории. В-третьих, у меня на даче нет озера, и, если бы я даже настолько обезумел, чтобы принимать таким образом зачет, как описывает автор комментария, то никак не смог бы это сделать (в деревне, где находится дача, действительно, нет озер, но есть три водоема, которые видны на Яндекс-картах — прим. «Ленты.ру»). Более того, я никогда за все время своей работы в Московском университете не занимался тем, что называется модным словом "харассмент". За последние пять лет я минимум трижды был жертвой обратных случаев. Мы все знаем, как безвестному дерьму провонять на весь мир: нужно попытаться измазать грязью заслуженного человека. Дерьмом оно после этого быть не перестанет, но славу обретет, хоть и ненадолго», — заверил он. Рассказавшая об инциденте выпускница пояснила «Ленте.ру», что это действительно произошло в 2011 году, и тогда она училась у этого преподавателя. «В числе одногруппниц я была приглашена на дачу, но не поехала, так как сдала зачет заранее. Когда девочки вернулись с дачи, мы с ними беседовали в столовой. Они рассказывали с явным отвращением и с нежеланием пережить эту ситуацию вновь, странным чувством: друг студентов, такой всегда заботливый, понимающий, и такое устроить. Их было человек шесть, я не думаю, что они все лгали. Но они не знали, как себя вести. Никто бы не пошел тогда в деканат. Просто подумали: ну, мужик со странностями. Тогда еще слово "харассмент" не употреблялось», — вспоминает она. По ее словам, на первых лекциях он рассказывал студентам, что его «домогались сексуально», хотя его об этом не спрашивали, и даже называл имя и фамилию студентки. «Я читала их переписки, видела, как он все подчищал аккуратненько. Она не домогалась его, но в переписке он позволил ей большее [чем студентке], потому что видел, что интерес есть и к предмету, и к нему как мужчине. А потом он все отрицал и оболгал ее перед деканатом, сделал ее игрушкой для битья. Она похудела килограммов на 12. У нее был дичайший стресс», — рассказывает бывшая студентка журфака. На запрос «Ленты.ру» указанная девушка не ответила. При этом преподаватель любит приводить примеры своей «высокой моральности», продолжает выпускница: например, историю о том, как на факультет приехали немецкие студенты, ему доверили провести для них экскурсии, и он специально для этого случая надел георгиевские ленты и смотрел им «прямо в глаза, чтобы они почувствовали свою национальную вину». «Но одной из студенток вечернего отделения, которая писала у него курсовую, он якобы случайно скинул в личку член. А потом пошутил, "что это было в научных целях и не ей". Потом, когда они остались в аудитории одни, он, по ее словам, стал к ней приставать, а на отказ начал ее душить», — говорит она. Бывшая студентка журфака называет также еще одну знакомую, которая якобы встречалась с этим преподавателем. «Его отношение к ней было как к шлюхе. Он вызывал ее в те периоды, когда читал лекции в филиалах МГУ, они жили в одном номере, но он даже по городу с ней не гулял. Все должно было быть в тайне. Использовал ее для увеселений, а потом бросил», — говорит она. Сам преподаватель отказался продолжить общение с «Лентой.ру» по этому поводу. Этот педагог — яркий, харизматичный человек, отметил Иван Засурский. «Могут говорить это из зависти, из ревности. Ведь хорошего преподавателя может любить сразу несколько девочек. Я не верю, что у нас на журфаке могут быть какие-то серьезные проблемы, потому что я знаю Елену Леонидовну [Вартанову]. Я уверен, что она найдет способ объяснить преподавателю, если он провинился, что так нельзя делать — и так объяснить, что он передумает и остановится», — комментирует Засурский. Опрошенные «Лентой.ру» преподавательницы факультета, которые раньше были студентками, заверили, что их лично харассмент никогда не касался, но не стали отрицать упомянутых фактов. «Мои наблюдения со стороны могут быть похожи на клевету», — заявила одна из них. Выпускница журфака уверена, что о харассменте на факультете знают все. «Но молчат. Значит, выгодно их покрывать. Факультету не хочется трясти грязным бельем», — рассуждает она. При этом она подчеркивает: тех, кто не решается об этом открыто говорить, она осудить не может — она и сама попросила об анонимности, несмотря на то, что ее с МГУ ничего не связывает больше десяти лет.

«Позиция невмешательства имеет свои плюсы»

По данным «Ленты.ру», после публикации DOXA декан журфака Елена Вартанова провела закрытое совещание с преподавателями своего факультета, на котором обсудила вопросы харассмента и попросила соблюдать границы в общении со студентами. Официально на запрос издания факультет на момент публикации не ответил. В пресс-службе МГУ в ответ на запрос «Ленты.ру» сообщили, что в 2009 году в вузе был принят этический кодекс, который «предписывает уважать права и достоинство личности, не допускать дискриминации сотрудников, в том числе, по половому и иным признакам», а в личном поведении «не совершать действий, квалифицируемых как запугивание, преследование, вторжение в частную жизнь и оскорбление». Там также отметили, что исполнение кодекса «обеспечивается на основе нравственного самоконтроля работников и учащихся университета», но при личном обращении допускается создание этических комиссий с участием администрации, ученого совета МГУ и факультетов совместно с общественными организациями преподавателей, сотрудников и учащихся. При этом ректорат не ответил на вопросы «Ленты.ру» о том, считают ли там проблему домогательств в вузе серьезной, требующей решения, и планируется ли создание отдельного регламента, закрепляющего принципы общения преподавателей и студентов — в частности, запрет романтической связи, пока преподаватель и студент находятся в рамках иерархических отношений, есть ли опыт получения подобных обращений и их решения, изучали ли они опыт зарубежных коллег по этому вопросу, а также получали ли они какие-либо рекомендации от министерства образования, — ведомство заявило, что ему известно о появлении открытого письма студентов МГУ, и дало негативную оценку такому поведению преподавателей. Позиция старейшего вуза страны по поводу харассмента остается неизвестной, но частично ее можно проследить в таких решениях ректората, как привлечение к преподаванию людей, замешанных в громких сексуальных скандалах: например, депутата Государственной Думы Леонида Слуцкого, которого в 2018 году обвинили в домогательствах несколько журналисток разных изданий, — он является заведующим кафедрой международных отношений и интеграционных процессов факультета политологии. Или в заявлениях преподавателей: например, декана Высшей школы телевидения МГУ Виталия Третьякова о праве «любого нормального мужчины» «класть руку на коленку и любое место» или исполняющего обязанности декана филфака Андрея Липгарта о том, что никаких проверок на факультете проводиться не будет, поскольку «просто раздувается нечто из ничего, кому-то нужен хайп». «Если у кого-то возникли претензии — это решается в судебном порядке. Поэтому какие могут быть проверки?» — сообщил Липгарт РИА Новости. Действительно, возраст сексуального согласия в России — 16 лет, а студентки первого курса обычно старше, поэтому, согласно Уголовному кодексу, преподаватель, вступая с ними в сексуальные отношения, ничего не нарушает. Однако в развитых странах отношения между преподавателем и студентом считаются неэтичными независимо от согласия, поскольку учитель обладает над учеником административной властью, а в случае размолвок может случиться конфликт интересов. Именно поэтому в ведущих мировых университетах пишут специальные этические политики (правила), регулирующие такие отношения. Например, в Йельском университете преподавателю запрещено встречаться со студентами, на учебу и оценки которых он может непосредственно повлиять. Если речь идет о студентах бакалавриата, с ними сексуальные и романтические отношения не допускаются вовсе, даже если преподаватель работает совсем в ином департаменте, поскольку учащиеся слишком молоды и взрослые преподаватели имеют слишком много возможностей для давления в таких отношениях. За нарушение политики вуза следует дисциплинарная ответственность вплоть до увольнения. В Оксфорде в случае возникновения каких-либо близких личных отношений между студентом и преподавателем последний должен обратиться к руководству и рассказать обо всем, чтобы специальная комиссия могла оценить, насколько эти отношения уместны. При этом в вузе также работают программы психологической поддержки ровесниками, к которым могут обратиться студенты, не доверяющие администрации: в эту службу принимают тех, кто прошел для этого специальные курсы и умеет помогать другим или при необходимости направить к профессиональным психологам. В МГУ же подобных этических политик не существует, и далеко не каждый преподаватель видит в этом необходимость. «Я не уверен, что вариант с регистрацией отношений в отделе кадров — это хорошая идея. Это как дурацкая система электронных пропусков в Москве — просто не будет работать. Можно сделать какую-то памятку о том, что делать, если вас обижают. Но делать из этого какую-то советскую историю с парткомами, по-моему, перебор. Зачем вмешиваться, если у людей все нормально?» — говорит преподаватель факультета журналистики МГУ Иван Засурский. Даже сами студенты и выпускники университета не уверены, что МГУ стоит вмешиваться в отношения преподавателей и студентов. По данным опроса в группе «ВКонтакте» «Подслушано в МГУ», более половины — 55 процентов респондентов — считают, что такие отношения, если они добровольные, не должны регламентироваться. Однако невмешательство университета может закончиться трагедией — как произошло со студенткой СБПГУ Анастасией Ещенко. Будучи аспиранткой, она оказалась в отношения с доцентом вуза Олегом Соколовым. Спустя четыре года, в ноябре 2019, профессор убил и расчленил ее, а затем попытался утопить ее останки в Мойке. Дисбаланс власти, который всегда существует между преподавателем и студенткой, мог усугубить ситуацию: Соколов был известен своими связями с ученицами, у него уже был роман со студенткой, которую он однажды избил, а первой женой была его бывшая ученица. После того как Соколов признался в убийстве, из СПБГУ его уволили. Но, возможно, если бы на неэтичное поведение доцента в вузе обратили внимание раньше, трагедии с Анастасией Ещенко можно было бы избежать. «Люди вообще не готовы обсуждать тему отношений преподавателей со студентами, как будто это что-то сакральное. И поэтому они готовы ухватиться за любую деталь, чтобы перевести разговор в контекст правды и неправды, а не обсуждения самой проблемы», — сетует редактор студенческого журнала Арамян. Профессор кафедры истории зарубежной литературы филологического факультета МГУ Наталья Пахсарьян также полагает, что подобная риторика неуместна. «В спорах на эту тему меня неприятно поражают две группы аргументов: одна —"сами виноваты, должны были понимать, не так одевались, не так сопротивлялись". Молодые студентки, растерявшиеся и испугавшиеся при создавшейся коллизии, извините, не должны нести тот же груз ответственности, что и взрослые, обладающие властью над ними преподаватели. Вторая группа аргументов: это хороший преподаватель, талантливый ученый. И что же: ему все дозволено?» — рассуждает она. Преподаватель Засурский считает иначе. «Бывают же молодые преподаватели, 25-30 лет, и если у них со студенткой нет общих курсов, может, это и не проблема? Нельзя чтобы была позиция власти у преподавателя, которой он злоупотребляет. Но также нельзя, чтобы была возможность для пустых обвинений. Представьте, что вы такой преподаватель, который является неудобным для студентов. И тут две какие-то старлетки пишут на вас заявление — и все, вам конец! Так что позиция невмешательства тоже имеет свои плюсы», — уверен он. По его словам, у студентов должна быть возможность пожаловаться кому-то — желательно, анонимно. Но после разговора с Засурским создается впечатление, что избежать ложных обвинений в сторону преподавателей — главная задача, и в идеале девушки сами должны находить такие решения, чтобы «мягко нивелировать ситуацию». Иван Засурский: Вот по поводу историй в этой статье [DOXA]. Я не понимаю, девушки просто не знали кому пожаловаться, что ли? Дарья Шипачева: Я тоже подвергалась харассменту, когда училась в МГУ на экономическом факультете, и да, я не знала, к кому можно с этим обратиться. Иван Засурский: И как вы вышли из этой ситуации? Дарья Шипачева: Я стала ходить на семинары к другому преподавателю. Иван Засурский: Вот видите — вы же нашли способ мягко нивелировать эту ситуацию! Дарья Шипачева: Да, но сейчас я бы поступила иначе. Просто мне было 16, я не знала, к кому мне идти, и мне было страшно.