В России уже более 60 тысяч человек заразились коронавирусом, и долгожданное плато, после которого специалисты ожидают спад эпидемии, до сих пор не наступило. О том, почему коронавирус так опасен, станет ли эффективным экспериментальное лечение, когда все закончится и что будет со здоровьем переболевших, — «Ленте.ру» рассказал профессор, заведующий кафедрой пульмонологии Первого Московского государственный медицинского университета имени И.М. Сеченова (Сеченовский университет), главный пульмонолог Минздрава России Сергей Авдеев. «Лента.ру»: Есть ли для вас в поведении новой коронавирусной инфекции что-то неожиданное? Сергей Авдеев: Это абсолютно новая болезнь для нас. Данная вирусная инфекция имеет огромный тропизм (свойство действовать на ткани и клетки определенного типа — прим. «Ленты.ру») к альвеолярному эпителию, то есть мишенью для вируса является легочная ткань. Таких вирусов мы раньше просто не видели и не знали. Сейчас в наших клиниках среди госпитализированных с ковидом пациентов почти у каждого есть пневмония — у 95 процентов! Это очень необычное явление. Сама пневмония протекает по абсолютно разным сценариям. В ряде случаев — без единого симптома. Ни температуры, ни кашля, ни одышки. То есть человек просто не ощущает, что болеет. Другой сценарий — пневмонии при COVID-19 часто быстро прогрессируют, у пациентов возникает острая дыхательная недостаточность. Это требует использования сложных методов респираторной поддержки, включая искусственную вентиляцию легких. Разве пневмония может быть бессимптомной — без кашля и температуры? Да, это одна из особенностей COVID-19. Самый действенный метод — увидеть пневмонию на компьютерной томографии. Чувствительность метода КТ достигает 97 процентов, поэтому он выходит на первый план при диагностике воспалительного процесса. Реаниматологи отмечают, что при COVID-19 пациенты с «разрушенными» легкими, у которых пульсоксиметр показывает острую кислородную недостаточность, активны до последнего, удушья не замечают. Почему такая обманчивая картина? Я бы не сказал, что эти пациенты так уж активны. Но человек действительно может не ощущать симптомов. Некоторые исследователи сегодня говорят, что развитие ковидного острого респираторного дистресс-синдрома (ОРДС, дыхательная недостаточность — прим.«Ленты.ру») очень сильно отличается от традиционного ОРДС. Отличие состоит в некоторых патофизиологических характеристиках поражения легких. В частности, эластичность легочной ткани, или комплаенс, при ковиде почему-то особенно не нарушается. Основное нарушение с точки зрения патофизиологии — это гипоксемия и вентиляционно-перфузионный дисбаланс (нарушение газообмена в легких). Главные характеристики механики дыхания — это податливость и сопротивление. Если эластичность легких не нарушена, то у пациента нет трудностей при дыхании, нет одышки. Вот в этом необычность ситуации. То есть у многих тяжелых пациентов нет субъективного ощущения тяжести болезни. Некоторые ваши коллеги подозревают, что у пациентов не пневмония, а другое специфическое поражение легких, связанное с нарушением работы гемоглобина — белка-переносчика кислорода. Насколько это может соответствовать действительности? Теория сегодня действительно часто обсуждается. Но ее происхождение, знаете, какое? Это китайская научная работа, выполненная на основе компьютерного моделирования. Там сделали модель гемоглобина, в ней есть альфа- и бета-цепи. И увидели, что у бета-цепи конфигурация вроде бы конгруэнтна [соразмерна] вирусу SARS-CoV-2. И на этом основании решили, что есть тропизм вируса к бета-цепи гемоглобина. Поэтому и поражается гемоглобин. Но этой научной работы в интернете вы уже не найдете, ее удалили как недоказанную. Тем не менее конспирологические гипотезы до сих пор живут и обсуждаются.

Александр Авилов / АГН «Москва»

Нет никаких оснований говорить о том, что ковид-пневмония — это и не пневмония вовсе. К сожалению, у нас сегодня есть морфологическое подтверждение процесса. Почему к сожалению — потому что это аутопсия умерших пациентов. Есть, конечно, определенные особенности новой вирусной пневмонии. Она вовсе не такая, как, скажем, вирусная пневмония, связанная с гриппом. Но это все-таки пневмония — воспалительная реакция, связанная с вирусной агрессией в ткани легких. До ковида сколько вирусных пневмоний у нас было в стране? Немного — в среднем 10-15 процентов. Раньше самой частой причиной вирусных пневмоний был грипп. При вирусе гриппа характерно поражение эпителия верхних дыхательных путей: рта, носа, горла и так далее. Если инфекция спускается вниз, то это все же не признак того, что она перерастет в пневмонию. Скорее всего — в бронхит. Поэтому, говоря сегодня о кардинальных отличиях других вирусов от вируса SARS-CoV-2, прежде всего отмечают огромное количество пневмоний. Почти у всех пациентов, попавших в стационар с COVID-19, поражены легкие. До регистрации SARS-CoV-2 у нас уже были известны другие коронавирусы. Они становились причинами пневмоний? Известны четыре коронавируса, которые входят в структуру острых респираторных заболеваний. Но болезнь при их участии протекала достаточно легко и обычно без поражений нижних дыхательных путей. Вирус SARS-CoV-2 — абсолютно новый. Китайцы с ним впервые встретились в конце 2019 года, а мы, европейцы и американцы, — в 2020 году. Могла ли часть жителей России, особенно на Дальнем Востоке, граничащем с Китаем, в Сибири, переболеть COVID-19 еще прошлой осенью? Исключено. Многие сейчас пытаются вспомнить, как они болели осенью и в начале зимы. В ноябре-декабре действительно отмечалось много пневмоний, но опять-таки они были связаны совсем с другими возбудителями. Один из самых частых возбудителей, которые тогда фиксировались, — микоплазма [mycoplasma pneumoniae — лат.]. А микоплазма — это также контагиозная инфекция, то есть может передаваться от одного человека к другому. Но сценарий протекания микоплазменных пневмоний — совсем другой. На снимках компьютерной томографии картина иная, чем то, что мы наблюдаем сегодня. И совсем другие лабораторные показатели. При COVID-19 — это абсолютно четкая особенная картина болезни. В чем особенность? Если коротко, то при COVID-19 пневмония — двусторонняя, локализация — периферическая. Микоплазменные пневмонии чаще односторонние. Встречаются и двусторонние, однако в этом случае томографические снимки отличаются, изменения в легких иные. Считается, что новая болезнь опасна для пожилых. Но тяжело болеют и молодые. С чем это связано? Действительно, молодых много. Под «молодыми» я имею в виду тех, кто моложе сорока. Ситуация, когда условно здоровый молодой человек вдруг заболевает и оказывается на ИВЛ, исключена? Почему исключена? В медицине редко бывает так, что либо единица, либо ноль. Исключения возможны. Но когда мы видим у молодого непростое течение болезни, то, скорее всего, у него все же есть сопутствующие патологии. И плюс еще абсолютно свежая информация — генетики США опубликовали исследование, что к коронавирусу есть определенная генетическая предрасположенность индивидуумов с разным набором генов. Это достаточно интересно, речь идет о человеческих лейкоцитарных антигенах. В эту группу входят более 150 антигенов. Но, в частности, речь идет об антигене В 46:04. Выдвигается версия, что он ассоциирован с более тяжелым течением COVID-19. Если версия подтвердится, то в практическом плане что это даст? В ближайшем будущем генетическое исследование, которое достаточно недорогое, может дать информацию, кто из индивидуумов находится в группе риска по COVID-19. Эти люди в первую очередь будут являться кандидатами для вакцинации. В тяжелых случаях пациентов переводят на искусственную вентиляцию легких. Сейчас на Западе врачи считают, что эта процедура не только неэффективна, но даже усугубляет состояние ковидных больных. У вас сложилось какое-то представление? Поэтому этот метод — жестокая необходимость. Но, как мы видим, иногда и он не спасает тяжелого пациента от неблагоприятного исхода. Как я понимаю, лечения от коронавируса до сих пор нет. Какой из предложенных методов сегодня считается самым эффективным? Это правда, все проводимое лечение сегодня — экспериментальное. Среди тех препаратов, которые мы используем, нет ни одного для прямого воздействия на эту вирусную инфекцию. Мы работаем с препаратами для лечения малярии, ВИЧ-инфекции. Но надеемся, что в ближайшее время будут зарегистрированы лекарства именно для COVID-19. Эти надежды не случайны, так как сейчас завершаются клинические исследования препаратов Ремдесивир и Фавипиравир. Насколько перспективно лечение плазмой крови выздоровевших, нужно ли его срочно внедрять во всех больницах? Метод начали в свое время использовать еще китайские коллеги. О безусловной эффективности метода говорить рано, так как история его применения достаточно короткая. Но сейчас по этой методике накапливается хороший позитивный опыт. В частности, в институте Склифосовского (НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского в Москве — прим. «Ленты.ру»). Есть надежда, что это действительно перспективно, так как с плазмой переболевшего вводятся другому болеющему нейтрализующие антитела. Они помогают бороться с инфекцией. Сегодня московские врачи заявили, что смысла разделять обычную пневмонию и коронавирусную нет. Это правильный подход? Да, такая практика должна применяться по всей стране. В Москве мы видим, что на первом месте среди всех респираторных инфекций стоит COVID-19. В ближайшее время волна дойдет и в регионы. Это не значит, что все другие внебольничные пневмонии исчезли. Такие пациенты есть. Если коронавирус был подтвержден только клинически и с помощью КТ, но не доказан тестами — эти случаи попадают в статистику заболевших и умерших? Конечно, попадают. Все неподтвержденные диагнозы мы кодируем как вероятный случай COVID-19. Почему смертность от этой инфекции в России сейчас одна из самых низких в мире? Показатели смертности в России сравнимы с Южной Кореей, Германией. И говорить о том, что у нас какая-то особая статистика, я бы не стал. Наверное, все-таки вы спрашиваете об очень большой разнице в летальности со многими европейскими странами, той же Италией, Испанией. Объяснить это можно несколькими факторами. Первый — охват лабораторной диагностикой населения. Чем он шире — тем меньше процент летальности. А второй — это уровень подготовки системы здравоохранения к пандемии. Все-таки Россия для этого получила большую фору. Если помните, то мы достаточно рано закрыли границы с Китаем. В Москве и других городах развернуты целые ковид-госпитали. В больницах организованы места для пациентов, сформированы бригады врачей, есть оборудование, в том числе аппараты для искусственной вентиляции легких. Организация процесса имеет очень большое значение для эффективного лечения этого недуга. Много сейчас пишут и о том, что в той или иной стране началась вторая волна эпидемии. Может ли такое случиться и в России? Официально о второй волне ни в одной стране не сообщается. Есть информация о новой вспышке в Китае, но в другом городе — Харбине (город в 500 километрах от Благовещенска — прим. «Ленты.ру»), там в январе-феврале больных почти не было. Вопрос о второй волне обсуждается, но фактов пока немного. Повторное заражение сразу же после выздоровления возможно? В России и за рубежом таких пациентов нет. Скорее всего — невозможно. По крайней мере, не в этот сезон. Как долго может сохраняться иммунитет — говорить пока рано, очень маленький срок наблюдения. В 2002-2003 годах в мире была вспышка атипичной пневмонии, вызванной вирусом SARS. Это тоже коронавирус, он отличается от нового родственника. Однако на 80 процентов эти вирусы схожи.

Ddp Images / Globallookpress.com

После перенесенной атипичной пневмонии SARS у пациентов шло формирование гуморального иммунитета, наработка антител — иммуноглобулина G. Этот иммуноглобулин определялся примерно у 90 процентов людей, переболевших SARS. И его уровни были высокими на протяжении первых двух лет после выздоровления. Поскольку коронавирусы SARS и SARS-CoV-2 очень похожи, то такой же сценарий можно ожидать и сейчас. По динамике развития пандемии в России можно ли сказать, когда у нас будет пик? Наверное, в первую-вторую недели мая. Если рассматривать китайский сценарий, то по нему на плато мы должны выйти примерно через месяц. Плато — это стабильное количество случаев, когда нет подъема заболеваемости и летальности. Будем надеяться, что плато может продлиться три-четыре недели. А дальше уже пойдет снижение. При хорошем сценарии в конце лета — начале осени можно будет ожидать конца эпидемии. Но хочу добавить — точного прогноза сегодня, наверное, не может дать никто! Какие последствия могут быть у людей, переболевших коронавирусной пневмонией? Говорить об обязательных последствиях, конечно же, сегодня нельзя. Вполне вероятно, что большинство переболевших COVID-19 не будут иметь проблем ни со стороны легких, ни со стороны почек, ни со стороны сердечно-сосудистой системы. То, что у некоторых возможны какие-то остаточные изменения, — это да. Но мы о масштабах проблем пока не знаем. Если пневмония прошла в легкой форме, без симптомов, то скорее всего она не оставит никаких изменений в легких. Вашу работу коронавирус как-то изменил? У меня сегодня в клинике находятся пациенты только с одним типом болезни — коронавирусная пневмония. Их ни много ни мало — 300 человек. Недавно открылась университетская клиническая больница №1 Сеченовского университета на 800 коек. Всего в клиниках университета развернуто 2000 коек для лечения ковида. Конечно, наша работа полностью изменилась. Будем надеяться, что временно. Чем быстрее это все закончится, тем лучше для всех нас.