Китай мешает советскому плану защиты Амура от наводнений

С паводками в Амурской области можно бороться, если реализовать старый советский проект строительства каскада гидроэлектростанций на Амуре. С их помощью, как предполагается, можно не только регулировать уровень воды, но и получать электроэнергию. Однако министр энергетики считает, что дорогостоящий проект не спасет регион от наводнений, причина которых кроется на китайской стороне.

Амурская область продолжает бороться с природной стихией. С 21 июля здесь идут сильные дожди, которые привели к наводнению. Десятки населенных пунктов в бассейне рек Зея и Селемджи уже затоплены или находятся под угрозой затопления. Наводнение уже спровоцировало отключение электроэнергии в 12 населенных пунктах региона с населением более 2,8 тыс. человек, заявил министр энергетики РФ Александр Новак во время рабочей поездки в Южно-Сахалинск.

Вышедшая из берегов вода Амура угрожает уже и Хабаровску, и далее — Комсомольску-на-Амуре. Ожидается, что к 8-10 августа уровень воды в Амуре у Хабаровска вырастет до 6 метров, а это будет означать затопление 180 домов и более 4 тыс. дачных участков в городе.

Впрочем, власти уверяют, что угрозы затопления транспортных и промышленных объектов, как это было при масштабном наводнении в 2013 году, пока нет. Тогда ситуация растянулась на несколько месяцев. На этот раз обещают, что после 31 июля ситуация начнет улучшаться.

После страшного наводнения, произошедшего шесть лет назад, из пепла был возрожден советский проект по строительству противопаводковых ГЭС на Амуре и его притоках. По словам Новака, правительство рассмотрело этот проект — его стоимость оценивается в 400 млрд рублей. Однако строительство каскада ГЭС не улучшит ситуации с регулированием притока вод из-за водосбросных бассейнов рек в Китае, считает министр энергетики. Дело в том, что основная приточность паводковых вод обусловлена водосбросными бассейнами рек Селемджа, Суйбинь, расположенными в Китае.

согласен бывший заместитель председателя Госдумы по вопросам экологии, профессор кафедры системной экологии РУДН, доктор технических наук Владимир Тетельмин. Таким образом, в паводках на Амуре на треть виноват и Китай.

«Кроме того, дальневосточная энергосистема не испытывает дефицита мощности, поэтому остается вопрос сбыта вырабатываемой предлагаемыми ГЭС электроэнергии», – отметил Новак. Сейчас функции регулирования паводков выполняют три ГЭС: Зейская, Бурейская и Нижне-Бурейская. И они справляются со своей задачей, если не происходит экстремальной ситуации.

Идея построить несколько ГЭС в бассейне Амура для борьбы с паводками родилась еще у советских инженеров. В современной России к этой идее вернулись после аномального паводка в 2013 году. Наводнение на несколько месяцев охватило не только Амурскую область, но и Хабаровский край, и Еврейскую автономную область.

После этого, российская «Русгидро» попыталась возродить этот проект вместе с китайской корпорацией CTGC (China Three Gorges Corporation). В 2014 году даже было подписано соглашение о создании совместного предприятия. В планах было строительство противопаводковых ГЭС в Амурской области и Хабаровском крае. При этом стоимость проектов оценивалась в 230 млрд рублей (это вдвое меньше текущих оценок Новака). Речь шла о строительстве четырех ГЭС: Нижне-Зейской (400 МВт), Селемджинской (300 МВт), Гилюйской (462 МВт) и Нижне-Ниманской (600 МВт). При этом проект предполагал оценку целесообразности появления этих станций.

Однако дело никто не довел дело до конца. Уже в 2016 году «Русгидро» отказалась от этого проекта с китайцами. От Пекина России, конечно, нужна была финансовая поддержка, а КНР в свою очередь надеялся получить дешевую электроэнергию от этих станций.

Почему же этот советский проект до сих пор так и не был реализован?

Главная проблема – это капиталоемкость проекта, говорит Сергей Кондратьев, старший эксперт Фонда «Институт энергетики и финансов». «Строительство новых крупных ГЭС планируется на Дальнем Востоке, где слабо развита транспортная инфраструктура. Чтобы начать строить ГЭС, необходимо сначала построить железную дорогу, обеспечить ее снабжение и т.д. Поэтому строительство станции здесь обойдется существенно дороже, по сравнению со строительством в Сибири или на европейской части России», – объясняет Кондратьев.

С другой стороны, энергии с этих ГРЭС будет поставляться на рынок по регулируемому тарифу, который действует на Дальнем Востоке. Даже в условиях свободного рынка тарифы были бы невысокими, потому что рынок профицитен. При этом окупаемость подобных проектов огромна – минимум 25-30 лет. И то — для более дешевых проектов. Если же реализовывать его за счет кредитных средств, то стоимость может вырасти чуть ли не вдвое из-за высокой стоимости финансирования проекта, добавляет эксперт.

Именно поэтому найти потенциальных инвесторов для возведения ГЭС крайне сложно. Экономически он непривлекателен.

«Единственный выход, если государство целевым образом через, например, ВЭБ выдаст кредит на строительство этого проекта. У нас есть, по сути, одна компания, которая может быть хоть как-то в этом заинтересована – это «Русгидро», которая, по сути, контролирует всю дальневосточную энергетику. Она операционно управляет РАО ЭС Востока и теми же ГЭС в Амурском регионе», – говорит Сергей Кондратьев.

Однако вешать сегодня на «Русгидро» проект, финансовая привлекательность которого под большим вопросом, тоже не очень хорошая идея. «Потому что компания, проводя работу по реструктуризации и оздоровлению «РАО ЭС Востока», разбираясь с долгами компании и с перекрестным субсидированием, больше тратила, чем зарабатывала на всем этом. Поэтому нагружать ее сейчас таким мегапроектом вряд ли возможно. Эти 400 млрд рублей – это вся инвестпрограмма компании на целых три года», – говорит эксперт.

Впрочем, в теории государство может реализовать этот проект, если найдутся средства. Даже вырабатываемую электроэнергию на новых ГЭС можно было бы пристроить в перспективе, учитывая программы развития различных энергоемких проектов на Дальнем Востоке. Например, в Амурской области у Газпрома есть проект строительства ГПЗ (газоперерабатывающего завода), а у «Сибура» - ГХК (газохимического комплекса). Есть планы также по увеличению добычи цветных металлов и угля.

Однако возникает вопрос целесообразности и где взять эти сотни миллиардов.

Эти меры могут быть не менее эффективными в борьбе с паводком, но иметь совсем другую стоимость», – говорит Сергей Кондратьев.

Между тем, общий официально посчитанный ущерб от наводнений в 2013 году на Дальнем Востоке составил 527 млрд рублей. Стоит оговориться, что это ущерб не только для Амурской области, но и для других пострадавших тогда регионов. На этом фоне идея потратить 400 млрд рублей на строительство каскада ГЭС на Амуре кажется уже не такой необдуманной.

Впрочем, надо понимать, что оценки ущерба в принципе могут существенно отличаться в зависимости от подхода к расчетам. Во-вторых, затраты государства на ликвидацию последствий стихийного бедствия, как правило, оказываются существенно меньше, чем ущерб от наводнения или пожара.

«Государство в первую очередь смотрит на то, сколько оно само потратило на ликвидацию стихийного бедствия, а не на общую сумму ущерба, который наносится всем экономическим агентам, в том числе крупным компаниям, которые восстанавливают имущество за свой счет, или страховщикам», – говорит Кондратьев.

Так, при оценке ущерба от наводнения в 2013 году на Дальнем Востоке в 527 млрд рублей, на восстановительные работы и оказание помощи пострадавшим было потрачено 40 млрд рублей. При этом Амурская область оценила тогда ущерб региона в 10 млрд рублей.

Грубо говоря, государство может потерять 400 млрд рублей за 40 подобных наводнений в Амурской области. Надо сказать, что подобные масштабные стихийные бедствия случаются все-таки не каждый год. В этом десятилетии таких ЧП случилось уже два, и это тоже довольно необычная ситуация. Но если взять по максимуму и предположить, что такие ЧП будут происходить два раза в 10 лет, то 40 наводнений, которые нанесут ущерб на 400 млрд рублей (в текущих ценах), случатся в течение 200 лет. Что выгодней: выложить сегодня эту кругленькую сумму или растянуть ее на два столетия?

Тем более, когда есть действенная и более дешевая альтернатива. А именно: не строить жилые дома в особо опасных районах. Для этого необходимо изменить нормы строительства, запрещающие возводить дома в потенциально потопляемых районах. Стоит также расселить людей из небезопасных районов, построить специальные дамбы. Наконец, развивать страхование от стихийных бедствий, потому что полностью защититься от природных катастроф человечество не в состоянии. «У нас перед глазами пример США, где много регионов подвергаются экстремальным природным катаклизмам – торнадо и пожарам. Там и население, и предприятия в обязательном порядке должны страховать свое имущество. Страховые платежи здесь выше из-за более высоких рисков наступления страхового случая. Но государство может предлагать частичную компенсацию страховых платежей, например, через налоговые вычеты», – отмечает Сергей Кондратьев.

Причем, если на строительство каскада ГЭС уйдут не только сотни миллиардов, но и минимум 10 лет до их первого результата в борьбе с паводком, то альтернативные меры можно реализовать в течение всего одного-двух лет, считает эксперт. Наконец, здесь уже не потребуется помощь федеральных властей, местные власти могут справиться с этими мерами собственными силами.