«Скоро на улицу будет опасно выходить»

11 сентября 2018, 11:07

Статья 282, по которой сейчас массово судят пользователей соцсетей, существовала в российском уголовном кодексе всегда. Однако дела по ней долго не возбуждались, тем более столь массово, как в 2017-2018 годах. Одной из причин, которая привела к этой ситуации, стало принятие закона «О противодействии экстремистской деятельности». Его внесли в Госдуму в 2002 году и приняли молниеносно, всего за три недели, несмотря на сотни поправок и жестокие споры парламентариев. Кто-то из депутатов уже тогда предвидел уголовные дела за научное изучение фашизма и преследование за высказывания. Кто-то, напротив, призывал сделать день принятия антиэкстремистского закона национальным праздником. Кто-то спешил на перерыв. Стенограмму тех заседаний можно найти на сайте Системы обеспечения законодательной деятельности. «Лента.ру» подготовила выдержки из нее.

***

23 мая 2002 года на Киевском шоссе прогремел взрыв: москвичка Татьяна Сапунова увидела на обочине табличку с антисемитским лозунгом и решила выдернуть ее из земли, но табличка оказалась заминирована. Женщина выжила. После этого по всей России появлялись и другие плакаты, с муляжами бомб и с настоящими взрывными устройствами. Ответственность в ряде случаев возложили на скинхедов. Вскоре после самого первого взрыва в Госдуму был внесен законопроект «О противодействии экстремистской деятельности». Он должен был ужесточить ответственность по уже имевшейся в УК статье 282 и определить понятие «экстремистское сообщество».

Чтение первое, 6 июня 2002 года

Председательствует Геннадий Селезнев, спикер Госдумы третьего созыва

Андрей Климов, «Регионы России (Союз независимых депутатов)»:

Мы с вами уже два года говорим здесь, в этом зале, о необходимости скорейшей борьбы с экстремизмом. О том, что эти законопроекты готовились, знала вся страна, только глухой не слышал. Поэтому мнения, я думаю, у всех сформировались. И я просил бы сейчас за включение в повестку дня проголосовать, а все дискуссии оставить до момента обсуждения.

Ему возражают, завязывается спор. Кто-то говорит, что законопроекты были получены на руки за день до голосования, кто-то — что они гуляли по коридорам Госдумы восемь лет

Александр Котенков, представитель президента:

Здесь совершенно неверно звучали мысли о том, что этот закон может быть применен при подавлении социальных выступлений учителей, шахтеров и так далее. Уважаемые депутаты, давайте внимательно читать законопроект! Нельзя запретить или ликвидировать движение, протест учителей, шахтеров и так далее, и тому подобное.

<…>

Павел Крашенинников, председатель комитета Госдумы по законодательству, фракция «Союз правых сил»:

Я не знаю, известно вам или нет, но сразу после Второй мировой войны практически все европейские страны приняли соответствующее законодательство антиэкстремистское, антифашистское. И я думаю, что специалисты могут подтвердить, что практически во всех странах есть очень суровые наказания, например, за покупку книги Гитлера Mein Kampf. Скажем, в Европе за это можно схлопотать срок либо подвергнуться достаточно большому денежному взысканию в виде штрафа.

Так уж у нас получилось, что мы подумали, будто у нас есть иммунитет, ведь наша страна потеряла больше всех во Второй мировой войне, потерпела больше всех от фашизма. И нам казалось, что эта проблема нас не касается. Экстремизм в принципе существовал, но он существовал, как правило, на бытовом уровне. А если он выходил за пределы бытового уровня, то гос<…>

Павел Крашенинников, председатель комитета Госдумы по законодательству, фракция «Союз правых сил»:

Виктор Зоркальцев, комитет по общественным организациям, КПРФ:

<…>

Левиафан подводит уже законодательную базу для своей деятельности против гражданского общества. <…> Под это определение (экстремизм — прим. «Ленты.ру») можно подогнать все что угодно: например, организованные выступления врачей, учителей, шахтеров с требованием выплаты задержанной зарплаты — они и бывают эмоциональны; пенсионеров с требованием выплаты законных, заработанных пенсий — там тоже эмоции бьют через край; людей, замерзающих вместе с детьми в своих домах вследствие отключения в зимнее время электроэнергии; вкладчиков с требованиями по восстановлению своих имущественных прав, нарушенных неисполнением действующих законов, хочу это подчеркнуть.

Ирина Хакамада, зампред Госдумы

Это закон не для демократического общества, а для общества, опасающегося развития гражданских инициатив, политика которого направлена не на взаимодействие основных сил страны, а на их разъединение и противостояние... (Микрофон отключен)

Председательствующий: Виктор Ильич, полминуты. Всё, заканчивайте.

Зоркальцев: Этот закон направлен на погашение гражданской активности, снижение защитных функций граждан, на погашение той реакции, которая возникнет у людей в связи с принятием, скажем, Трудового кодекса, закона о земле, о реформе ЖКХ, с ростом инфляции, обнищанием людей.

И последнее. Не этим законом нам надо заниматься! Следует ускорить рассмотрение законов об обращении граждан, о запрещении пропаганды фашизма в Российской Федерации, о правовых гарантиях оппозиционной деятельности, о собраниях... Вношу предложение снять законопроект с рассмотрения. (Аплодисменты)

<Вскоре начинаются вопросы. Некоторым депутатам все еще не понятно, что же такое экстремизм>

Алевтина Апарина, КПРФ: Александр Алексеевич, к вам вопрос, а можно ли омоновцев, в случае, когда избивают граждан России, признавать экстремистами?

Председательствующий: Спасибо. Пожалуйста, Александр Алексеевич.

<Котенков отвечает на вопрос, что такое экстремизм>

Из зала: (Не слышно.)

Котенков: Ну если «у нас вся жизнь состоит из терроризма, захвата власти, избиения евреев», то, извините меня, это ваша жизнь, но не страны.

В данной ситуации вы можете почитать Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях», посмотреть внимательно законодательство Российской Федерации. Речь не идет о подавлении экстремизма. Я не знаю, кто и кого — за что избивал, но не исключено, что был несанкционированный митинг, который органами правопорядка, мягко говоря, был закончен. Кто прав, кто виноват — пусть разбираются правоохранительные органы.

<…>

Николай Коломейцев, КПРФ: Вот, скажем, израильским кнессетом определены шестьдесят пять слов и терминов, которые запрещено применять. Есть ли у вас такой перечень? Надо, чтобы люди, граждане, знали его.

<…>

Юрий Никифоренко, КПРФ: Скажите, пожалуйста, почему в законе совершенно не предусмотрена ответственность государственных органов власти за их экстремистскую деятельность перед обществом? Разве 90-е годы не были наполнены государственным экстремизмом в лице Ельцина и его окружения? История известная. Почему вы пытаетесь в этом законе уберечь чиновников, этот режим и, по существу, создать железный занавес между обществом и властью? Вот в чем опасность вашего закона. Объясните, пожалуйста, ваши истинные цели. Потому что идеи эти озвучивали Жириновский и Федулов, а они... (Микрофон отключен.)

<…>

Котенков: <…> Если же должностное лицо, будь то Президент или кто угодно, допускает экстремистские действия, экстремистские высказывания — он подпадает под действие этого закона.

<…>

Вот здесь звучало уже неоднократно: а почему Басаева там, Хаттаба не привлекают и так далее?.. Басаева и Хаттаба (ну, Хаттаба уже не привлекут, его господь Бог привлек) будут привлекать по Уголовному кодексу. Но вот если бы действовал закон о противодействии экстремизму... <…>, то ваххабизм как религиозное движение был бы запрещен до появления Басаева, Хаттаба и им подобных.

Вера Лекарева, СПС: У меня вопрос к Александру Алексеевичу. Сразу скажу, что я буду голосовать за этот закон, хотя, на мой взгляд, он носит декларативный характер, но мне понравилось. <Задает вопрос о том, можно ли признавать экстремизмом продажу людей. Котенков отвечает, что подвести можно>

<...>

(После перерыва)

Представитель КПРФ Валентин Романов переживает за судьбу партии: по законопроекту от члена-экстремиста нужно «в кратчайшие сроки» отмежеваться, и коммунист опасается политиков-провокаторов. Также он говорит об угрозе свободе слова и свободе мысли, и позже депутат Вадим Булавинов из депутатской группы «Народный депутат» отметит, что ему приятно, что КПРФ так настойчиво защищает демократические ценности. «Я думаю, что если бы лет тридцать назад было бы так же, то не было бы у нас ни беловежского договора, ничего остального», — скажет он, когда до него дойдет очередь. Вопрос же его абстрактный — можно ли, чтобы закон был не дубинкой, а щитом для людей

<…>

Председательствующий: <…> Принято. Пожалуйста, кто будет выступать от «Единства»? Буратаевой включите микрофон.

Буратаева: Совсем недавно дети из Калмыкии, которые приехали в Москву на конкурс, были избиты прямо возле метро скинхедами. Скоро вообще на улицу будет опасно выходить. Мы поддерживаем этот законопроект и считаем, что всем, кто проголосует против, будет просто стыдно смотреть своим избирателям в лицо.

Валентин Романов, КПРФ: <…> Никому вечно править не дано. И те, кто сейчас, не думая, не размышляя, не анализируя, торопится к кнопкам, подумайте, господа хорошие, о том, что ведь коромысло два плеча имеет. Второе. Со всей откровенностью скажу, что я ни на грош не верю в испуг перед скинхедами.

Председательствующий: Спасибо, Валентин Степанович. Только можно было бы потише, здесь очень хорошо слышно. От фракции «Отечество — Вся Россия» — Ковалёв Николай Дмитриевич. Да, конечно, пожалуйста, с трибуны. Включите микрофон.

Николай Ковалев: <…> Вы знаете, что, вообще говоря, меня привлекает в этом законопроекте? Все-таки острие его направлено прежде всего на предупреждение возможной экстремистской деятельности.

Председательствующий: Я прошу извинения у фракции ЛДПР. Кто от фракции ЛДПР? Пожалуйста, депутат Финько. Включите микрофон.

Олег Финько, ЛДПР: Я хочу напомнить всему честному обществу знаменитую статью 58. 58-я была страшная статья, по которой громадное количество народа и упекли, и расстреляли, и убрали. Вот не стал бы этот наш закон продолжением 58-й статьи. Потому что (обратите внимание) шахтеры стихийно перекроют железную дорогу — кого разгонят? Разгонят Коммунистическую партию и разгонят профсоюзы. Далее, интеллигенция соберется на Пушкинской площади выяснить свои отношения — кого разгонят? Экстремистов из «Яблока» разгонят. Далее, митинг против губернатора в Нижнем Новгороде соберут — кого будут разгонять? Либерально-демократическую партию.

Далее говорит, что закон нужен, но ему требуется большая доработка

Денисов из «Агропромышленной депутатской группы»

Уважаемые депутаты, даже само обсуждение говорит о том, что этот закон направлен против всех нас и против тысяч общественных объединений, которые уже есть в стране. <…> Давайте посмотрим текст. Думается, не злоупотребили авторы своим интеллектом в следующих определениях. «Экстремистские материалы, — читаю — предназначенные для публичного обнародования документы». То есть нас опять загоняют на кухню, под одеяло или куда угодно шептаться, поскольку даже не опубликованные, а только «предназначенные»!

<…>

Выступает представитель фракции «Народный депутат»

Вадим Булавинов, «Народный депутат»: <…> невольно, конечно, вспоминается такая фраза из легендарного фильма «Берегись автомобиля»: «Тебя ж посодют. А ты не воруй!» <…> Так не надо нарушать — и никто не подпадет под действие данного закона!

Александр Федулов, «Регионы России (Союз независимых депутатов)»: Уважаемые коллеги, я являюсь независимым депутатом, не состою ни в одной фракции, объединении и поэтому выскажу действительную волю россиян. Вы будете представлять только часть из них.

Сегодня, когда экстремизм в России приобрел всеобъемлющий размах, принятие в первом чтении данного проекта закона является действительно праздником, потому что экстремизм может погубить будущее в России.

Повторяю последние слова: сегодняшний день, если примут закон, надо объявить праздником национальным. Спасибо.

<…>

<Выступают еще несколько человек, и слово дают министру юстиции Юрию Чайке, он говорит, что угроза стабильности страны со стороны экстремистов это факт, и что только слепой этого не видит>

Юрий Чайка, министр юстиции России: <…> Тут звучали выступления о боязни, что с принятием этого закона будут нарушены права человека. Хочу вам сказать, что законопроект соответствует всем международно-правовым нормам и принципам, заложенным, в частности, в венецианских рекомендациях Совета Европы, в частности, Европейской комиссией за демократию через право.

Просит проголосовать за законопроекты. Вскоре депутаты действительно переходят к голосованию

Результаты голосования. Проголосовало за 271 чел. 60,2% Проголосовало против 141 чел. 31,3% Воздержалось 1 чел. 0,2% Голосовало 413 чел. Не голосовало 37 чел. Результат: принято

Председательствующий: Принимается.

Почти такой же результат у второго законопроекта, который вносит изменения в другие правовые акты в связи с принятием основного антиэкстремистского закона.

Две недели спустя. 20 июня 2002 года. Чтение второе.

Крашенинников рассказывает, что поступило более ста поправок. «Если кто успел посмотреть»

Сергей Решульский, КПРФ: <…> …«если кто успел посмотреть». Действительно, никто из сидящих в этом зале, за исключением тех, кто работал в комитете, этот законопроект, подготовленный ко второму чтению, не успел посмотреть. Это по ведению? По ведению!

Крашенинников: Я могу ответить.

Решульский: Нет, подождите, я сейчас вопрос вам задам.

Крашенинников: Любой законопроект многие не успевают посмотреть, это не секрет.

Решульский: Это «многие» я не знаю к кому относится. Мы с вами люди серьезные, мы с вами их смотрим. <…> Я считаю, что закон подготовлен с грубейшими нарушениями. Те поправки, которые приняты, подставляют всех депутатов, большую часть сидящих здесь, под статью об экстремизме. И я хочу на примере Народной партии России — вы мне слово дадите, когда к первой таблице подойдем, — подвести это всё... То есть если мы принимаем законопроект в этой редакции, то все поголовно в России... (Микрофон отключен.)

Голосуют, соглашаться ли с основной массой поправок, обсуждают их

<…>

Решульский: Буду говорить только по ведению. Уважаемые коллеги, хороший у нас человек — Александр Алексеевич Котенков. Он всегда говорит то, что думает. И вот он в шутку сейчас вам сказал именно то, о чем мы все сейчас говорим: под эти другие признаки подпадут все депутаты, потому что люди в должности Котенкова будут определять, ты экстремист, ты сказал так или не ты, ты сказал не так, ну, не именно Котенков будет определять, а будут определять люди в такой должности.

<...>

Коломейцев: Александр Алексеевич, к сожалению, вы озабочены только сексом, а я провожу еще массовые акции протеста. В субботу я имел разговор с начальником ГУВД, который, еще не читая закон, говорит: вот как только закон этот примут, ты больше свои акции проводить тут не будешь.

Александр Алексеевич... (Микрофон отключен.)

Председательствующий: Это не по ведению. Выключите, пожалуйста, микрофон.

<…>

Елена Мизулина, СПС: <…> В чем ценность этого закона? В том, что он формулирует понятия и принципы, то есть задает некоторый уровень правовой культуры в обществе, что все-таки хорошо для общества, а что плохо.

<…>

Сергей Решульский: Вот я послушал Елену Борисовну и хочу сказать: Елена Борисовна, уважаемая, вот три года назад вы чисто подходили под эту статью, под определение экстремиста, потому что вы критиковали, доказывали, возмущались... <…> В этих статьях как раз заложены нормы, по которым кто-то сверху произвольно будет определять и под любую позицию подгонять каждого человека, который возмутится положением в той или другой области, в стране. Воду ему отключат, он возмутится — его под признаки подведут и скажут: «Экстремист. Иди сюда, родной».

<…>

Владимир Калягин, КПРФ: <…> Представьте себе ситуацию: серьезный исследователь занимается изучением немецкого фашизма (понятно, что для того, чтобы не повторять ошибок прошлого, их надо знать) и определяет объективные причины появления фашизма. Он что, оправдывает его таким образом? Вы скажете, что нет. А я вас уверяю, что найдется прокурор, который привлечет его к ответственности, и соответствующая книга попадет в список запрещенных. <…>

Экстремистские материалы — это всё, что, еще раз повторяю, прокурорский в данном случае чиновник, посчитает экстремистскими. Мы что, к средневековью что ли возвращаемся?

Обсуждение поправок продолжаются, депутаты спорят о том, какие именно свастики нужно запрещать — именно фашистскую, любую, или ту, что похожа на фашистскую «до степени смешения». Кто-то из депутатов уже хочет на перерыв

Председательствующий: Пожалуйста, по ведению — депутат Калягин.

Калягин: Я просто обращаю внимание для сведения, для протокола: в зале 78 человек.

Председательствующий: Хорошо. Депутат Булавинов, по ведению.

Булавинов: Уважаемые коллеги, учитывая, что вчера мы работали до 10 вечера, а сегодня — без перерыва, предлагаю, поскольку в эти два дня докладывала фракция «СПС», признать их экстремистами, которые вот так вот к депутатам относятся, и поддержать данный законопроект во втором чтении. (Оживление в зале)

Председательствующий: Уважаемые коллеги, ставится на голосование проект федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» во втором чтении. Прошу включить режим голосования. Кто без карточки и хотел бы проголосовать? Покажите, пожалуйста, результаты.

Результаты голосования (15 час. 19 мин. 25 сек.) Проголосовало за 272 чел. 60,4% Проголосовало против 126 чел. 28,0%. Воздержалось 2 чел. 0,4% Голосовало 400 чел. Не голосовало 50 чел. Результат: принято

Законопроект принят во втором чтении.

Депутат Денисов говорит о политическом заказе, предлагает отправить в отставку Правительство и разогнать Госдуму, освободить Путина от «ельцинского окружения»

<…>

Неделю спустя. 27 июня 2002 года. Чтение третье, окончательное.

Опубликованные фрагменты стенограммы чтения даются практически без сокращений, чтобы читателю было понятно, как быстро оно прошло.

<…>

Председательствующий: Коллеги, мы с вами сейчас переходим к законопроектам третьего чтения. Пункт 3: «О противодействии экстремистской деятельности», докладчик — Павел Владимирович Крашенинников. (Шум в зале). Я не знаю, коллеги, вы меня, наверное, тоже не слышите. Присядьте, очень шумно.

Сейчас, Георгий Иванович, после Крашенинникова. Я вам дам слово после Крашенинникова.

Пожалуйста, Павел Владимирович.

Крашенинников: Уважаемые коллеги, мы с вами совсем недавно приняли во втором чтении закон «О противодействии экстремистской деятельности». Поправок было действительно много, более ста. Проведена правовая и лингвистическая экспертиза. Комитет полагает, что можно принимать данный законопроект в третьем чтении.

Спасибо.

Председательствующий: Вы сразу и следующий доложите, а потом я дам Георгию Ивановичу слово по ведению.

Крашенинников: Что касается второго проекта закона, он вытекает из первого — это законопроект «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности"». Также проведена правовая и лингвистическая экспертиза. Все заключения есть. Мы полагаем, что данный законопроект также можно принимать в третьем чтении.

Спасибо.

Председательствующий: Есть вопросы к докладчику?

Присаживайтесь. Законопроекты выносятся на «час голосования».

<…>

Голосуется проект закона под номером 3: «О противодействии экстремистской деятельности».

Пожалуйста, голосуйте. Законопроект под номером 3.

Кто без карточки? Депутат Сафиуллин без карточки, за.

Покажите результаты.

Результаты голосования (11 час. 46 мин. 52 сек.) Проголосовало за 274 чел. 60,9% Проголосовало против 145 чел. 32,2% Воздержалось 0 чел. 0,0% Голосовало 419 чел. Не голосовало 31 чел. Результат: принято

Так, законопроект под номером 4: «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности"». Ставлю на голосование. Пожалуйста, голосуйте.

Кто без карточки? Депутат Сафиуллин — за.

Покажите результаты.

Результаты голосования (11 час. 47 мин. 36 сек.) Проголосовало за 283 чел. 62,9% Проголосовало против 139 чел. 30,9% Воздержалось 0 чел. 0,0% Голосовало 422 чел. Не голосовало 28 чел. Результат: принято

Принимается.

<…>

До появления Facebook оставалось два года, до появления «ВКонтакте» и «Одноклассников» — четыре, до широкого распространения уголовных дел за экстремизм в соцсетях — примерно десять лет.