Особый подход. Почему школы не спешат становиться инклюзивными?

Лето – не только время отдыха. В этот период родители детей школьного возраста ищут подходящее учебное заведение. Определяются и те, кто имеет школьников с особенностями возможностей здоровья (ОВЗ). Казалось бы, выбрать школу для них не так уж трудно. Ещё в 2012 году в России приняли закон «Об образовании», в котором говорится, что обучать детей-инвалидов обязана любая общеобразовательная школа. Но многие ли учебные заведения спешат его выполнять? Удачный эксперимент «У моей дочери Полины синдром «расстройство поведения». Некоторые симптомы похожи на особенности детей с аутизмом. До школы она ходила в коррекционный садик. Там научилась читать, писать, считать. И когда ей исполнилось 8 лет, встал выбор – отдать ребёнка в коррекционную школу или в общеобразовательную инклюзивную. Но из общеобразовательной, если что-то пойдёт не так, перейти в коррекционную ещё можно, а вот наоборот – никак. И я решилась на эксперимент», - рассказывает Виктория Пахомова. Полину определили в пермскую школу № 114. Тогда она только открылась после ремонта и взяла направление на инклюзию. Мама признаётся, что девочка адаптировалась очень трудно, хотя контактна в отличие от детей, страдающих аутизмом. Однако ребёнок как бы испытывает окружающих людей, неправильно отвечая на вопросы, выдавая искажённую информацию. Привыкание длилось почти весь учебный год. Потом Полина подошла к своей учительнице и сказала: «Мне у вас понравилось. Я буду ходить в школу». Эксперимент получился удачным. Сейчас девочка перешла в 4-й класс. Где найти дефектолога? «Мы выбрали, наверное, самый трудный вариант в работе с детьми, имеющими ОВЗ, - рассказывает директор школы № 114 Валентина Федотова. – В коррекционных классах все дети имеют примерно один уровень подготовки. Учитель и работает с ними по единой программе. У нас, если взять нынешний 8-й класс, там кроме детей с задержкой психического развития, есть ученики с нарушением опорно-двигательного аппарата, слабослышащие. Был ещё ребёнок с тяжёлым нарушением речи, сейчас его забрали из школы. И учитель на уроке должен успеть поработать со всеми. Для каждого ученика с ОВЗ отдельная адаптированная именно под этого ребёнка программа. А там ещё сидят обычные дети, которых выпустить из виду нельзя и с которыми тоже нужно заниматься. Всего из 690 учащихся 114-й школы 78 детей имеют инвалидность или ОВЗ. По нормам на каждые 10-12 таких детей нужно иметь одного специалиста- дефектолога. То есть в данной школе их должно быть как минимум восемь. По факту их всего два, и ещё два педагога-предметника прошли обучение по этому профилю. «Чтобы иметь узких специалистов, во-первых, нужны деньги. А во-вторых, тех, кто нам необходим, нет вообще, - говорит Валентина Федотова. - Все существующие вузы готовят логопедов и дефектологов для детей-дошкольников. Со средними и старшими классами они работать не умеют. А дипломированные психологи не имеют конкретных навыков работы с детьми. Они приходят и учатся всему на месте. Если вдруг враз все учебные заведения кинутся в полной мере выполнять закон об образовании в области работы с детьми, имеющими отклонения в здоровье, то они столкнутся с громадными проблемами. Под одну гребёнку Если говорить о материальной стороне, то финансирование коррекционных классов в разы больше обычного обучения. 114-я школа – общеобразовательная. И финансирование у неё такое же, как и в любой другой. Даже у гимназий, которые всячески открещиваются не только от детей с ОВЗ, но и просто от слабых учеников, бюджет значительно больше. «Если вдуматься, то это нарушение закона об образовании, - сетует Валентина Федотова. – В законе нет понятий лицей, гимназия. Там написано – общеобразовательная инклюзивная школа. Кстати, несколько лет назад мы в Москве видели в гимназиях детей, имеющих отклонения в здоровье. Там это уже норма. А у нас гимназии – считаются элитными заведениями. Ни для кого не секрет, что они ведут отбор детей по успеваемости, здоровью и другим показателям». Правда, на одного ребёнка с ОВЗ учебному заведению выделяют 32 тысячи рублей в год. Этих денег катастрофически не хватает. Большинству ребят с особенностями здоровья требуется сопровождение взрослых. Этим людям платят небольшие деньги – 6 тысяч рублей в месяц. Обычно это бывают родственники, потому что вряд ли за такую сумму согласятся находиться целый день с ребёнком посторонние люди. Если ребёнок-колясочник вынужден пользоваться подъёмником, то сопровождающий должен пройти обучение и получить удостоверение оператора. Без этого к механизму не допускают. Эти знания нужно подтверждать каждый год. Курсы оплачивает школа из своего бюджета. Это только часть проблем, с которым сталкивается школа, всерьёз занявшаяся инклюзивным образованием. Всего, по данным краевого министерства образования в регионе обучают детей с ОВЗ около 500 учебных заведений из действующих 797. Охват солидный – почти 2/3 школ стали инклюзивными. Но сколько учащихся с отклонениями в таких школах? На условиях анонимности мы обзвонили ряд директоров общеобразовательных школ Перми. Оказалось, что таких детей в учебных заведениях всего по несколько человек. «Чтобы каждую школу сделать инклюзивной, нужны большие вложения, - откровенно сказала одна из директоров. – Лучше бы делали специализацию школ». Но пока все учебные заведения в нашем регионе оценивают по одному показателю – среднему баллу. В рейтинге средних школ Перми за прошлый год 114-я школа стоит на 98 месте из 115. В начале списка, в основном, гимназии и лицеи. Если применять школьные оценки, то получается, что педагогический коллектив работает «на троечку». Это не даёт ни приоритетов, ни лишних финансов. Но зато педагоги школы знают, что их «сложные» воспитанники в будущем не будут жить оторванными от общества, а почувствуют себя полноценными людьми. А это дорогого стоит. Ради школы - из Березников в Пермь Мама слабослышащего ученика 114-й школы Ирина Сидорова, дефектолог: «Мой сын Максим отучился в этой школе год. Мы приехали в Пермь из Березников, где у нас был неудачный опыт обучения в общеобразовательной школе. Там дети либо дразнили сына, либо вообще не общались с ним. Он был в изоляции. У сына дефект слуха. Из-за этого у него невнятная речь. Когда я узнала, что в Перми есть инклюзивная школа, то приехала сначала на разведку. Мне понравилось, что педагоги создали атмосферу терпимости к недостаткам детей, имеющих особенности развития. В школе, например, проводится ежегодный семейный фестиваль для детей с ОВЗ и инвалидов. В нём участвуют и обычные дети. Причём, они выступают в качестве тьютеров – помощников, сопровождающих детей-инвалидов. Дело это добровольное, но всегда много желающих помочь ребятам с ограниченными возможностями здоровья. Для того, чтобы приехать сюда с мужем, тёщей, мы продали в Березниках две квартиры и сейчас снимаем жильё. Но если бы раньше узнала об этой школе, то приехала бы несмотря ни на что. Жалею об упущенном времени. Теперь у нас появилась надежда, что наш сын сможет адаптироваться к среде и будет полноправным членом общества. До этого у него была только одна перспектива – быть инвалидом со всеми вытекающими последствиями». Комментарий Министр образования Пермского края Раиса Кассина: «Не всем детям с ограниченными возможностями здоровья рекомендуется инклюзивное образование. Детям с тяжёлыми нарушениями в развитии сложно обучаться наравне с обычными школьниками. Некоторым комфортнее в так называемых коррекционных школах. Может быть и наоборот. Одной из задач совместного образования является включение детей с особенностями развития в социальную жизнь – сначала класса, затем школы и в итоге всего общества в целом. В условиях, где все равны, положительный результат обучения и воспитания получают все участники образовательного процесса: и здоровые дети, и те, кто имеет особенности в развитии и здоровье, и даже педагоги. В Пермском крае более 1500 детей-инвалидов вовлечены в социально значимые проекты познавательной, творческой, социальной, благотворительной направленности. Более чем в 90 образовательных учреждениях ребята, имеющие ограниченные возможности здоровья, состоят в коллегиальных органах управления школой».