"Жанне Агузаровой исполнилось 55 лет" – звучит неправдоподобно, но это правда. Королева эпатажа, инопланетная гостья и обладательница удивительного голоса родилась 7 июля 1962 года, и этот факт – один из немногих абсолютно точных фактов ее биографии, остальное – фантастика, не поддающаяся законам логики. Мы публикуем фрагменты из книги нашего музыкального обозревателя Алексея Певчева "Авторизованная биография группы "Браво", вышедшей этой весной в издательстве "Эксмо", и предлагаем ознакомиться с несколькими историями из жизни певицы, рассказанными ее друзьями и коллегами. Шведскоподанная Ивонна Андерс Будущая королева рок-н-ролла родилась в поселке Колывань Тюменской области. Шансов быть обозначенным на рок-н-рольной карте мира поселок Колывань не имел ни малейших, но именно оттуда приехала покорять Москву юная девчонка по имени Жанна Агузарова. В родной школе она однозначно была суперпримой, нацеленной, как минимум, занять место Аллы Пугачевой, ну а как максимум, стать королевой рок-н-ролла. Воспитанием юной Жанны Хасановны Агузаровой занималась бабушка Прасковья Павловна, немало сделавшая для того, чтобы внучка раскрылась как талантливая вокалистка. Бабушка усаживала ее перед телевизором и говорила: "Пой вместе с ними". Интересно, что страсть к экзотическим нарядам привила Жанне именно Прасковья Петровна, создававшая ей из старой одежды новые, по-настоящему экзотические наряды. О том, чтобы после школы остаться дома, и речи быть не могло. Тем более, что и первоначальные цели были обозначены предельно четко: ГИТИС, мастерская Петра Фоменко или оперного режиссера Бориса Покровского. После того, как все приемные комиссии, массово вздрогнув, единогласно проголосовали против потенциальной студентки, Жанна призадумалась. Возвращаться домой и признать поражение? Об этом и речи быть не могло. Спешно поступив в первое попавшееся ПТУ, чтобы не вытурили за 101-й километр, несостоявшаяся актриса принялась осваивать профессию маляра, попутно приглядываясь к Москве. Свой блицкриг она готовила не торопясь. Видео: YouTube/Zhanna fan На что Жанна рассчитывала и какие перспективы на первых порах выстраивала, сказать сложно. Тем не менее, письма, приходившие на родину, были полны оптимизма и веры в светлое будущее. "Бросай все и приезжай! Я очень рада, что попала в этот город. Пускай люди здесь испорчены деньгами, торгашество и разврат, но есть отличные ребята и театр... Как ты можешь там жить? Неужели ты хочешь быть простым обывателем, мещаночкой, которая встретит своего агронома, и они будут жить-попивать и машину наживать?" – писала Жанна своей подруге Тамаре Горбуновой. Каким-то чудесным образом юная малярша завела знакомство с ярким московским неформалом Гариком Ассой, харизматичным парнем, панком и авангардистом, другом андеграундного столичного модельера Петлюры. Хабаровчанин Гарик вписался в московский быт легко и свободно. Портовый город, дарующий материальные ценности наряду с духовными, не всегда легко, но позволял почувствовать себя продвинутым чуваком даже среди московской богемы. Однако о том, чтобы войти в подобную компанию девочке из далекого поселка, и речи быть не могло. Но вот что удивительно: у Жанны, приехавшей из сибирской глубинки, начисто отсутствовал провинциальный говор! Ну, а для того, чтобы документально подтвердить свое достойное происхождение, в ее паспорте стояло имя – Ивонна Андерс. В компаниях она сообщала, что ее родители – сотрудники шведской дипломатической мисcии в Москве. Каким образом Агузарова умудрилась подделать паспорт так, что, несмотря на частые проверки документов, никто ни разу не усомнился в подлинном происхождении "шведскоподданной" – неизвестно. Московские тусовки Первым коллективом, с которым познакомилась Ивонна Андерс, был "Крематорий", на тот момент исполнявший портвейно-лирический акустический рок, ориентированный на пьющую студенческую аудиторию, симпатизирующую хиппи, но не только. Стала бы Ивонна Андерс, если бы все сложилось тогда с "Крематорием", этакой российской Дженис Джоплин? Кто знает. Тусовочная среда, в которой беспрерывно вращалась Ивонна, была необъятна. Знакомства и открытия происходили ежедневно, но одной из самых важных встреч той поры для Ивонны явно стала встреча с Петром Мамоновым. Группы "Звуки Му" еще не существовало, и Петр Николаевич довольствовался исполнением своих жутких двухаккордных психоделических песен под 12-струнную гитару. Остальное доделывалось при помощи мимики, жестов и пластики. Дополните это перманентным алкогольным трансом, по продолжительности несовместимым с адекватным восприятием действительности, и картина сложится жутковатая и правдивая. Ивонна и Петр сразу оценили потенциал друг друга, а совместные пляски на рояле – пожалуй, самая невинная забава из всех, что они когда-либо затевали, – дружбу закрепили. Столичная рок-н-ролльная богема жила полноценной жизнью. Ивонна и компания с одинаковым энтузиазмом вписывались как на подпольные рок-сейшены, андеграундные показы мод и выставки-перфомансы, так и на закрытые светские театральные и киношные премьеры. Общались, набирались опыта, менялись записями, делились свежей информацией, тусовались, не щадя времени и сил. Много лет спустя ТВ-ведущий Евгений Додолев рассказывал, что познакомился с Ивонной Андерс на ступенях Большого театра, где будущий сотрудник революционной ТВ-программы "Взгляд", он же мастер политических расследований, а позже – биограф Александра Градского, встретил девушку необычной наружности. Ивонна на полном серьезе показала Додолеву мутное фото, на котором она была запечатлена в компании Дэвида Боуи. Поверил ли тогда в это Додолев, доподлинно неизвестно, но одно для него было очевидно – такую девушку упускать нельзя. Так или иначе, но московская богема приняла Ивонну Андерс за свою – моментально и безоговорочно. Проверки на "соответствие" проводить не пришлось. Встреча с группой "Браво" Свою первую встречу музыканты будущего "Браво" позже описывали по-разному, но только недавно Евгений Хавтан озвучил версию, кажущуюся наиболее правдоподобной. Девушка позвонила ему в неприлично позднее время осенью 1983 года. Поскольку до наступления эпохи мобильных телефонов оставалось больше пятнадцати лет, то звонок в квартиру, где Евгений проживал с родителями, показался ему несколько странным. Сняв трубку, он обнаружил на другом конце звонкоголосую барышню, утверждавшую, что очень хочет петь и что она – именно то, что нужно его молодой группе. Позже Агузарова утверждала, что в телефонной будке возле кинотеатра "Звездный" ее фан-клубом была установлена табличка "Отсюда Жанна позвонила Жене в первый раз, и он пригласил ее в свою группу". Конечно же, с ходу никто никого ни в какую группу приглашать не собирался. Заинтригованный лидер группы назначил встречу на следующий день, в центре зала метро "ВДНХ". Чтобы по десять раз не устраивать рок-н-ролльные смотрины, да и просто не желая скучать в ожидании, Хавтан захватил с собой и Павла Кузина. И правильно сделал – ждать пришлось больше сорока минут. Такие опоздания в дальнейшем стали вполне обычным делом. В тот момент, когда приятели решили, что очередная партия выходивших из вагона трудящихся уже точно последняя, из дверей появилась Жанна. Как утверждает Павел Кузин: "Ждали очень долго и уже собирались уходить. Стоим-смотрим – кажется, вот она! Пробежала туда-сюда, к одним, к другим, она еще сутулилась, как бабка-ежка. Нашлись, наконец". С собой Жанна имела симпатичную подругу Наташу и большой полиэтиленовый пакет с буквами TATI. Экстравагантная внешность, одеяние Жанны, внешние данные подруги и пакет с иностранными буквами (то, что Tati – французский магазин распродаж, молодые люди узнали чуть позже) располагали к знакомству. До базы ДК "Мосэнерготехпром", где в ожидании коллег томились саксофонист Степаненко и басист Конусов, решили взять такси. По пути Хавтан и Кузин с некоторой опаской наблюдали за Жанной, которая уже в салоне такси пролила на форменный железнодорожный китель, выданный Хавтану как будущему инженеру транспорта, пол-бутылки кефира. Перепало и таксисту. Дом Культуры при появлении девушки, в присутствии которой ломались стулья и двери, падали многокилограммовые конструкции, вздрогнул старыми стенами, но музыканты сразу попросили продемонстрировать то, ради чего все, собственно, так торжественно собрались. "Жанна запела, и это было так здорово, что все сейчас же определилось. Мы решили, что нам не надо никакого парня. Девчонка – это оригинально. Она классно выдавала блюзы и рок-н-роллы даже без слов. Я таких исполнителей до этого просто не видел. В подаче есть энергия. Есть кайф в том, что она делает. И все это очень искренне. Мы начали делать программу. Репетировать. Встречаться два раза в неделю. Жанна принесла стихи Уильяма Джея Смита, Арсения Тарковского. Музыка у меня уже была готова, и мы стали подбирать, что подойдет по настроению", – говорил в интервью журналу "Студенческий меридиан" Евгений Хавтан. Видео: YouTube/Антон Роговский Тексты песен Жанна находила повсюду – в старых журналах и книжках, подслушивала, когда кто-то декламировал что-то интересное. Она обладала хорошим поэтическим вкусом и навыком находить потрясающие стихи. Первыми песнями стали "Кошки", "Як" на стихи Уильяма Джея Смита, "Звездный каталог" Арсения Тарковского и "Медицинский институт" Саши Черного. Текст для одной из самых ярких песен будущей программы – "Желтые ботинки" – Агузарова написала сама, вероятно, отталкиваясь от настроения рок-н-ролльных стандартов Blue Suеde Shoes и Old Brown Shoe. Первыми слушателями молодой группы без названия стали посетители танцевальных вечеров в родном ДК. Исполняли хиты итальянской эстрады, шлягеры групп Supermax и Secret Service. Когда все это было уже совсем невмоготу, разбавляли программу любимыми Madness и The Police. Не гнушались и советской эстрадой. Так, песня Пугачевой "Без меня тебе, любимый мой…", по мнению многих ее слышавших в исполнении Жанны в те годы, во многом превосходила оригинал. Сценический образ оформился быстро. Стиль западных музыкантов "новой волны", подсмотренный в западных журналах, и прикиды стиляг 1950–60-х (поношенные пиджаки, галстуки-селедки, остроносые ботинки и брюки-дудочки), увиденные в советских фильмах, в целом гармонировали. Одежду, соответствующую всем законам жанра, можно было найти у родителей или купить за пять-десять рублей на легендарной "Тишинке" – московском Тишинском рынке. Для милиции, на тот момент сконцентрированной на задержании только появлявшихся агрессивных "металлистов" в проклепанной коже и панков с ирокезами, безобидные новые "стиляги" поначалу никакого интереса не представляли. Теперь общее настроение потенциальной программы в первую очередь определял заводной твистово-рок-н-рольный накал. Репетиции проходили в рабочем режиме, и наконец появилась возможность отыграть полноценный сольный сет. Вскоре "Браво" чуть было не позвали играть на рок-фестиваль в Долгопрудном, который организовывали какие-то комсомольцы, но комиссия решила, что группа все-таки еще "недостаточно профессиональна". Арест 14 марта 1984 года у "Браво" должно было состояться два концерта на базе в ДК "Мосэнерготехпром". Первый же из них стал для группы роковым, на этот раз – с четким с ударением на последнем слоге. Несмотря на все последующие драматические события, именно этот день негласно принято считать днем рождения группы. О том, что концерт делать не стоит, команду предупреждали сразу несколько человек, да и в воздухе явно что-то витало. Евгений Хватан: "Потом начался-таки концерт. Лелик, сидевший рядом со мной, слушал без особого энтузиазма: "Песенки какие-то детские". В этот самый момент Ивонна запела "Белый день" – "Он пропоет мне новую песню о главном. Он не пройдет, нет, цветущий, зовущий, славный, мой чудный мир!" При словах "чудный мир" из-за кулис выскочили люди в милицейской форме, и с ними один в штатском с рупором – "Всем оставаться на местах!". В принципе, всех этих неприятностей можно было бы избежать, имей группа залитованные тексты или любую филькину грамоту, подтверждающую ее право на существование, но заниматься хождением по кабинетам рок-н-ролльщики предпочитали в последнюю очередь. Не понравилась запрещающим инстанциям и одежда музыкантов. В черных галстуках и белых рубашках они углядели намек на фашизм, а строчку "Я мимо проезжаю в "Чайке" истолковали как ироничный намек на излишества номенклатуры. Видео: YouTube/Браво | Bravo Несмотря на то, что группа уже фигурировала в черных списках и в отношении нее вот-вот должны были завести дело, из Ленинграда, где почему-то были не в курсе, пришло приглашение поучаствовать в съемках программы "Невские звезды". По сути, это обозначало одновременно и первые гастроли, и первую засветку на ТВ. Александр Степаненко: "Паша на том концерте рисовал билеты, а Женя – общался с организаторами, потому их мурыжили в первую очередь. Ну а мы – творческая молодежь. Что с нас взять? Звонит Женя: "Давайте, жмите с Ивой без нас. Может, больше не увидимся никогда". Это он так шутил. Ехали вместе с Матецким с Чернавским, которые тогда записали свои "Банановые острова". Еще с нами ехала группа "Альянс". Разместили нас в "Астории". Мы отснялись под фанеру, для дискотеки.Вернулись в Москву и сразу поехали к Жанне, на квартиру, которую она называла "квартирой достоевского типа", находящуюся где-то на задворках театра на Таганке. Довольные собой, взяли два ящика пива. Почувствовали себя звездами!". На допрос на Петровку Жанна не явилась, Вскоре ее начали активно разыскивать и "приняли" на станции метро "Пушкинская". Ровно в тот момент, когда Хавтан давал показания на Петровке, 38. Евгений Хавтан: "Ее настоящее имя я узнал, только когда ее арестовали. До этого мы все видели ее паспорт, где стояло имя Ивонна Андерс. После того как нас всех отвезли в Бескудниковское отделение милиции и мы дали подписку о невыезде, нам в выдали повестки – на следующий день явиться на Петровку, 38. Во время очередного допроса у моего следователя зазвонил телефон, и он попросил меня выйти в коридор.Через несколько минут он снова пригасил меня и сказал: "Твою певицу взяли, ее зовут Жанна Агузарова, и за ней много чего числится". "Ты врешь!" Впервые я его назвал на "ты". Детально изучая обстоятельства дела, следователи никак не могли понять – зачем было подделывать ФИО в паспорте, добавляя к не совсем законной концертной деятельности откровенно наказуемое деяние? Ответ был прост – с настоящей, подлинной биографией Ивонна Андерс никогда бы не получила билет в модную московскую тусовку. Как уже сообщалось выше, сообщи приехавшая из далекой провинции Жанна о своем истинном происхождении, она бы однозначно была обозначена как "лимитчица", и вход в "продвинутую" московскую тусовку для нее был бы наглухо задраен. Как всегда, Жанна играла ва-банк. Видео: YouTube/Zhanna fan Теперь в довесок к билету в модную тусовку вполне отчетливо вырисовывался тюремный срок. К тому же все заседания суда Ива, вновь обретшая свое настоящее имя Жанна Хасановна Агузарова, превращала в cатирические шоу. Слово "троллинг" еще не существовало, да и место было выбрано не очень правильное, так что происходящее по достоинству не оценили. Александр Степаненко: "На суде она устроила такое шоу, что смеялись все, даже судьи. На любой вопрос следовал нереальный ответ. Видимо, ее так научили. Потом судья встала и произнесла: "Ввиду невменяемости обвиняемой суд переносится". Когда Жанну уводили, она не выдержала и разрыдалась. До сих пор мурашки. Увели нашу девочку". В музее Бутырской тюрьмы на стенде, посвященном знаменитостям, отбывавшим в этом месте наказание, красуется фотография Жанны Агузаровой, но нынешние сотрудники ее не застали, а старые вряд ли что-то вспомнят. Тем более что почти сразу Жанну перевели в Институт судебной психиатрии им. Сербского, откуда специалисты в области "тюремного рока" выслали ее на принудительные работы в леспромхоз в недрах Тюменской области. Очень скоро оттуда пошли письма. Женя и Жанна обсуждали будущее группы, обменивались идеями будущих песен.
