Cудьба автора песни часто неотделима от судьбы его творения. Порой они, переплетаясь, складываются не совсем так, как, казалось, должны были бы сложиться.Так произошло и с песней «Я в весеннем лесу...» — совсем не такой лирической, как может показаться на первый взгляд. Без малого полвека назад, в 1968 году, вышел на экраны советский двухсерийный художественный фильм «Ошибка резидента», поставленный Вениамином Дорманом. После этого история разведчика Михаила Тульева, блистательно сыгранного Георгием Жженовым, получила продолжение — были сняты еще две части фильма. Картина запомнилась зрителям и сюжетом, и дивной песней «Я в весеннем лесу пил березовый сок…» Исполнял ее Михаил Ножкин. Но его перу принадлежала другая песня из этого фильма — «А на кладбище все спокойненько». Автором же первой был Евгений Агранович. Хотя имя его в титрах было, для одних песня вскоре стала «ножкинской», а для других — и вовсе потеряла автора, приобретя статус «народной». Мудрый Агранович, правда, философски относился к этому, тем паче что и другие его творения имели схожие судьбы: «Вечный огонь» («От героев былых времен…») считали то народной, то приписывали... Василию Лановому, а «Саблю-любовь» («Любовь пытаясь удержать…») — Дольскому. К тому же Евгений Данилович полагал, что обретение песней «народного статуса» — это высшая награда для ее создателя. Семь лет назад Евгения Даниловича не стало. Ему шел 92-й год, и он до последнего сохранял какую-то удивительную молодежную задорность и давал концерты. Автору этих строк повезло — счастливый случай привел меня однажды в его однокомнатную квартирку, которую он забавно называл «чердаком». Двери в нее были всегда распахнуты для друзей и Надюши Алферовой, одной из организаторов авторской песни, делавшей для Евгения Даниловича очень много. Принял он и меня. В ту беседу и открыл «тайный код» своей по-настоящему великой песни. ... «Я в весеннем лесу…» он написал в 1954 году, уже после смерти Сталина, хотя «вынашивать» ее начал еще во время войны. Он служил в войсках Рокоссовского и был близко знаком с адъютантами военачальника и связистами, во всех смыслах державших ухо востро. Конечно, не спросить о том, с кого он списывал образ этой певуньи, я не могла. — Ничего личного, — ответил Агранович. — Вся Россия тогда в стогах ночевала. Это образ любви. И все... ...В конце жизни Евгений Данилович написал сценарий к фильму, который не был снят. Он до сих пор, очевидно, пылится где-то в архивах «Мосфильма». В нем есть такая сцена: на руинах изничтоженного бомбежкой города два солдата — каждый без одной руки — играют на аккордеоне, прижавшись друг к другу пустыми рукавами своих шинелей, и поют песню о последней пуле войны — той, что промахнулась и отправилась летать по свету, убивая... Фронтовику, защитнику Москвы Евгению Аграновичу, больше всего на свете хотелось мира. И свободы — писать прекрасные песни.