Сказочный гротеск мошеннических реалий

Гул затихает. Сквозь дебри зрительских рядов к сцене медленно – но в меру нарочито – пробирается актер в цветастом клетчатом пальто. На лице у него 3D-очки, в руках – огромное ведро попкорна. Вскоре вспыхивает свет, и на сцене появляется сразу несколько непонятных фигур: девушка в причудливом гриме, платьем и прической напоминающая падме Амидалу из “Звёздных войн”, люди в балахонах, кружащие по сцене. Кажется, что свет софитов с трудом разрезает клубы машинного дыма, оседающего на снежных декорациях. Так и открывается необычный спектакль молодого драматурга Бикбаева – по его словам “гротескный и динамичный театральный перформанс”. Фото: Елена Киселева, Наталия Киселева, Мария Чибисова, Светлана Чапайкина Действие разворачивается в небольшом провинциальном городе, в котором царят мелкие интриги, скандалы, вечное соперничество и дух общего нравственного упадка. Правосудие здесь вершит троица подлецов: дьявольски харизматичный адвокат Шкиль (Артём Чилек), безвольный капитан Мурлатов (Олег Чудницов) и мальчик на побегушках, простак Мотя (Борис Комаров). Прокурор Жан Силович (Олег Марусев) уже не в состоянии уличать их в постоянных махинациях, хотя и знает обо всех их делах. Событием в городке становится появление молодого идеалиста и борца за справедливость Герарда Гонсо (Артур Сопельник), ставящего себе целью восстановление порядка. Тема суда над бесчинствующими и является главной в спектакле – отсюда и символическое название. Конечно, с первых минут становится ясно, что в реалиях провинции зашифрованы вечные проблемы России – те самые, на которые сетовал ещё Гоголь: взяточничество, мошенничество, махинации, подтасовка мнений и бессилие правящих органов. Выражено это, правда, слегка нарочито (говорящие фамилии и названия выглядят наивно, как и шутки про лихие девяностые), но актуальность проблемы тем самым вовсе не отменяется. Гонсо – тот самый спаситель, которого так все ждут. Лишь в его силах избавить город от Шкиля и компании. Фото: Елена Киселева, Наталия Киселева, Мария Чибисова, Светлана Чапайкина Жанровое определение, данное “Ордалиям” самим режиссёром, как нельзя лучше описывает спектакль – и атмосферу, и актёрскую игру, и сценографические решения. Яркий выразительный грим, интересные с точки зрения хореографии движения актёров, заведомо гиперболизированные акценты во фразах и шутках создают впечатление карнавальной мистерии, происходящей где-то далеко – но в то же время прямо сейчас, перед глазами зрителя. Многие сцены доведены до абсурда и, казалось бы, невозможны даже в художественном мире. Такова, например, сцена в суде, знакомящая зрителя со Шкилем: по-кэрролловски шутливый процесс пересекает на секунду грань между смешным и трагическим – и вот перед нами уже не забавная пародия, а колющая в сердце сатира. Фото: Елена Киселева, Наталия Киселева, Мария Чибисова, Светлана Чапайкина Подчеркивается гротеск и тем, как выстроено соотношение сценического мира с реальным. В обращении к зрителям Александр Звягинцев подчеркнул, что все истории, лежащие в основе постановки, происходили на самом деле. Об этом заявляет и Гонсо в самом начале, с первых же лучей прожектора разрушая четвертую стену. Актёры то и дело обращаются к сидящим в зале, взаимодействуют с ними. Сам Гонсо, казалось бы, пользуется пишущей машинкой-баяном не столько для того, чтобы зафиксировать обстоятельства дел как работник прокуратуры, сколько для того, чтобы запечатлеть на листах саму художественную реальность, – так в “Ордалиях” перекликается авторское и хар а ктерное я. Фото: Елена Киселева, Наталия Киселева, Мария Чибисова, Светлана Чапайкина При этом гротеск приобретает ярко выраженный характер сказки – главную героиню здесь зовут Василиса (Мирослава Карпович), в нескольких сценах она появляется в некоем подобии кокошника, тема отца-надзирателя раскрыта классически (хотя и с современными преувеличениями). Ещё один сказочный элемент – образ адвоката Шкиля: поведением он напоминает Карабаса из сказки Коллоди, но внешне скорее похож на Базилио. Капитан Мурлатов гиперболизирован наглядно, физически – об этом говорит его фуражка. Благодаря этой сказочности и создаётся впечатление оторванности происходящего от реальной жизни, хотя на самом деле до тех же мурлатовых и шкилев рукой подать. В этом и состоит главная особенность художественного решения постановки: Бикбаев смог поймать и расширить линию, которая отделяет реальность от фантасмагорической иллюзии, из-за чего зритель находится в подвешенном состоянии, маневрируя межу правдой и гротеском. Фото: Елена Киселева, Наталия Киселева, Мария Чибисова, Светлана Чапайкина Из целостного полотна театрального действа выбивается только музыкальное сопровождение. Реминисценции из различных произведений кажутся уже явным перебором – будто режиссёр решил на всякий случай разжевать всё ещё разок. Использование в одной постановке всем известных тем из линчевского “Твин Пикс” и “Любовного настроения” Вонга Кар-Вая уж совсем непонятно: пусть мелодия, сопровождающая в сериале парней из читальни, и может вписаться в концепцию, надрывная скрипка Сигэру Умэбаяси неуместна совсем. О той самой кантате Карла Орфа и говорить не стоит. Тем не менее все явные недостатки постановки компенсируются актёрской игрой. Артёму Чилеку удалось очень чётко уловить образ мрачного адвоката, отдающего даже какой-то бесовщиной, благодаря чему его персонажа можно назвать одним из самых запоминающихся. Главный герой в исполнении Артура Сопельника вышел даже слишком идеальным – впрочем, в том и была задача актёра: Гонсо порывист, бескомпромиссен, предан правде и себе. Заботливого отца и дочь-оторву сыграли в “Ордалиях” заслуженный артист РФ Олег Марусев и Мирослава Карпович. Дуэт вышел очень искренний – в особенности в сцене с историей их отношений. “Ордалии” – необычный театральный опыт, сочетающий в себе вязкий мистерийный гротеск и взрывную динамику. С первых же минут зритель оказывается вовлечённым в вихрь карнавального действа и находится в состоянии ожидания развязки на протяжении всего спектакля. И хотя местами художественная ткань произведения рвется, постановку можно назвать как минимум любопытной.