Михаил Голубович: Я не могу иначе!

Комиссар Полевой в фильме «Кортик», Артем Корчагин в легендарном фильме «Как закалялась сталь», индеец «Бешеный Джо» в фильме «Мустанг-иноходец», — зрителям кино нашего поколения народный артист УССР знаком по этим ярким ролям. После распада Советского Союза мы потеряли из виду многих артистов, которые все это время оставались верными идеалам дружбы между народами, проживающими на территории нашей огромной страны. До сих пор тяжело называть ее бывшей. Михаил Голубович после начала гражданской войны на Украине решил остаться в ЛНР, где он с 1967 года служит в театре. Верность — нынче редкое качество, но оно все же есть, и это внушает оптимизм и веру в человечество. Михаил рассказал, что луганчане, узнав, что он едет на МКФ «Золотой Витязь», просили передать приветствие организаторам и участникам Кинофорума. «Вы делаете важное дело, потому что деятели кино владеют умами людей, и доброе позитивное кино — это то, чего не хватает в наше циничное время», — говорили жители ЛНР во время шествия «Бессмертного полка» 9 мая. Михаил Голубович дал эксклюзивное интервью корреспонденту ИА REGNUM в последний день проведения МКФ «Золотой Витязь» в Севастополе. Михаил Васильевич, готовясь к интервью, я нашла противоречия в Вашей биографии. И дата, и место рождения в разных источниках не совпадают. Расскажите о себе сами. Родился я в городе Золотоноше Черкасской области, это бывшая Полтавская область, на Украине. Черкасская область была создана, по-моему, только в 56-м году. В нее вошли части Полтавской, Кировоградской, Киевской областей. Я родился в 1942 году, хотя везде в интернете ошибочно указан год моего рождения 1943-й. Это получилось потому, что я родился во время фашистской оккупации. Когда наши войска освободили Золотоношу, мама пришла к военному коменданту меня зарегистрировать, и он зарегистрировал меня этим числом. Отец у меня воевал, старшие братья тоже. Мне как ребенку, росшему в первые годы после войны, всегда хотелось быть похожим на них. Всегда хотелось носить военную форму. Это возможно было только в художественной самодеятельности. Поэтому я и выбрал актерскую профессию. У меня было несколько неудачных попыток поступления в театральный вуз. Полгода я проучился на филфаке Одесского университета, но понял, что это совсем уж не мое. Вернулся домой, пошел работать на завод в Золотоноше, в чугунно-литейный цех. Был сначала подручным рабочим, потом помощником кузнеца, молотобойцем, заливщиком. Прошел практически все возможные в том месте рабочие профессии. Так прошло три года, для меня это было очень интересное время моего возмужания. Но на четвертый год я поступил в театральный институт в Киеве. А как звали Вашего руководителя курса? Руководителями моего курса были народный артист УССР Василий Иванович Харченко и народный артист Скипенко Анатолий Никифорович. Я в детстве занимался самбо и был очень зажат. На втором курсе даже кафедра движения поставила вопрос о моем отчислении. Анатолий Никифорович тогда был старшим преподавателем и спас меня. Он сказал мне, чтобы я хоть один танец выучил, как положено. Я тогда подумал, что раз медведей на велосипеде учат кататься, то и я танцевать научусь. С сокурсницей Людмилой Поповой мы подготовили испанский танец и дважды участвовали с этим танцем в правительственных концертах, имели успех. И меня оставили. После учебы мы с моим соседом по комнате в общежитии Володей Снежным должны были ехать в Чехословакию по распределению, в Прешовский украинский театр, — изучать диалекты. Тогда в нашем институте учились чехи. Это был 1967 год. События 1968 года там уже назревали… И нас туда не пустили. Володя тогда уехал к себе в Ровенскую область, где впоследствии стал народным артистом. К сожалению, его уже в живых нет. А еще одна девочка, Мирослава Резниченко, которая жила в одной комнате с чешкой, вышла замуж за Ваню Гаврилюка и осталась в Киеве, работала в Театре Леси Украинки. А мне некуда было ехать. Тогда в Ворошиловградском театре (ныне Луганском) было две труппы под одной Дирекцией: русская и украинская. Тогда так положено было, политика такая велась. Худруком там был народный артист Петр Сидорович Ветров из последнего Ленинградского предвоенного выпуска. Он учился вместе с Аркадием Райкиным. Все они с учебной скамьи на фронт пошли. Петр Сидорович увидел меня в дипломном спектакле в Киеве, где я играл Прона Оглоблина в постановке «Анна Снегина», и пригласил в свой театр. В то же самое время я был приглашен и утвержден на роль старшины в короткометражном фильме Генриха Габая «Мотря». Сбылась моя мечта сыграть военного. Это была, по сути, первая моя комедийная роль в кино. После этого было много ролей. Так что в 1967 году я приехал в Ворошиловград. Это для меня было очень необычно, потому что, будучи родом из сельскохозяйственной Черкасской области, приехать в индустриальный Донбасс — целое событие! Особенно, когда я проезжал Коммунарск, где находились металлургические комбинаты, увидел на вокзале дым разных цветов: зеленый, синий, красный, черный! Дышать трудно было. Думаю: «Господи! Куда же я еду!» Но когда приехал в Ворошиловград, то успокоился. Солнечно, тепло и тихо. Театр в ту пору на гастроли уехал по Луганской области. Коллектив был небольшой — 13 человек всего. Я на кукурузнике вылетел к ним, присоединился к гастролям. Они меня приняли очень хорошо. Первая посадка была в Айдаре, вторая в Старобельске, третья в Сватово и последняя в Троицке. Это самый север Луганской области. По сей день я верен этому коллективу. Не могу его оставить. Сейчас я уже являюсь художественным руководителем Луганского музыкально-драматического театра. У Вас не директорский театр, как сейчас модно в России? У нас в театре все, как положено. Есть главный режиссер. Есть худрук, и есть директор. И каждый выполняет свои обязанности. Худрук отвечает за все направления и эстетику театра. Театр живет. В него ходят зрители. Часто бывают премьеры. Сейчас в театр пришла очень хорошая молодежь. Эти ребята не понаслышке знают, что такое, когда нет хлеба, нет воды, нет газа, когда стреляют. В этом году 75 лет «Молодой гвардии». «Золотой Витязь» отобрал на театральный форум нашу постановку «Распятая юность» про последнюю ночь перед казнью молодогвардейцев. Этот спектакль принимается зрителями очень хорошо. Мы его привезем в Москву в ноябре еще раз. Мы уже его один раз показывали на сцене Театра на Таганке, в рамках турне Брянск — Воронеж — Пенза — Москва. Это очень необычный спектакль, рок-опера. Композитор Юрий Дерзкий музыку сочинил, а Владимир Михайлович Зайцев написал либретто. И как развивалась Ваша карьера в Луганске? В 1996 году, когда на Украине начался сложный период в культуре, меня пригласили возглавить Управление культуры и искусств Луганской области. Я сначала отказался, но когда уходил с заседания, то услышал брошенные в спину слова: «Если вам все равно, что будет с культурой в Луганске, то уходите!» Мне было не все равно, поэтому я вернулся и остался на административной работе. Вскоре пришел приказ из Киева с требованием сократить на 50 процентов культурные учебные заведения на Луганщине. Мы нашли другой путь. У нас было три училища: культпросветное, художественное и музыкальное имени Прокофьева в Северодонецке. Мы объединили три училища в колледж, повысили его статус. Таким образом, ни одного человека не сократили. Потом в этот колледж я набрал актерский курс. Когда ребята его окончили, то почти всех я забрал к себе в театр. Два человека из них в Москве работают, два человека в Киеве. Я понимал, что ребятам нужно высшее образование. И нам удалось добиться, чтобы было принято постановление Кабинета министров об открытии Государственного университета искусств в Луганской области. Теперь это Академия. Я проработал начальником Управления 9 лет и 8 месяцев. Потом пришли «померанчевые» и стали вести свою политику, но я никогда театр не оставлял. Еще до войны, в 2008 году я был избран почетным гражданином Луганщины, а уже после начала войны, в начале 2016 года, в результате телевизионного опроса меня избрали почетным гражданином Луганска. Это великая ответственность. Я приведу пример, который стал очень важным для меня. В Луганск очень долго не завозили продуктов. И когда уже начали все-таки завозить, напротив моего дома открыли супермаркет. Я зашел, чтобы купить молочные продукты, вдруг за спиной слышу мужской голос: «Это вы?» Я сначала даже не понял, что это ко мне обращаются. Мужчина тронул меня за плечо: «Я же вас спрашиваю, это вы?» Отвечаю: «Ну я». Он тогда жене своей говорит: «Люся, слышишь? Я тоже никуда не еду!» А какие еще спектакли идут в Луганском музыкально-драматическом театре? Спектакль о большой любви «Адель» режиссера Валентины Булатовой. Я там играю историка, в которого влюбляется девушка Кристина, на 20 лет моложе. Ее играет актриса Наталья Коваль. У нас украинский театр, поэтому идет спектакль на украинском языке «Дамських справ майстер», «За двумя зайцами» пьеса Михаила Старицкого, и Шекспира играем. «Эзоп» идет, я Эзопа играю. На русском языке играете? Или только на украинском? На языке оригинала. Если пьеса написана на русском, играем на русском. Если на украинском, соответственно, играем на украинском. У нас же театр называется украинский. Рок-опера, например, была написана на русском, и мы приняли решение, что она будет идти на русском. Наш театр был создан 15 августа 1941 года, он был сразу отправлен на фронт, в позапрошлом году нам было 75 лет. К юбилею мы поставили пьесу «Нам всем одна досталась роль». Эта пьеса просто списана с истории нашего театра. Она тоже идет на русском языке. Репертуар у нас довольно обширный. Вы остались работать в городе. Что дает Вам силы? Я по-другому не могу! Это земля, к которой я привык, которая помогла мне состояться. И коллектив, и люди. У нас люди очень хорошие, правда! Они работящие! Добрые, отзывчивые. Никогда не забуду случай. Началась война, у нас онкологию разбомбили, я вынужден был свою невестку отправить в онкологию в Россию, на операцию, а сам остался у сына дома. Воды не было. У соседа генератор был. И качали воду для всех через несколько домов от меня. Я везу эту воду в театр, и только начали хлеб завозить, навстречу мужик на велосипеде, который знать меня не знает, ему надо поворачивать, он остановился и кричит: «Мужик! Ты за хлебом? Так его уже нема! Разобрали! Но я 4 булки взял, тебе одну отдам». Сегодня особенно тяжело людям в возрасте, пенсионерам, потому что каждый раз им нужно ездить переоформлять пенсии. А что делать инвалидам, тем, кто не ходит? Они всю жизнь пахали! А еще говорят, что к Европе движутся! Насколько я понимаю, в Европе всем пенсию платят, неважно, где пенсионер живет. Все равно люди верят, что все будет хорошо, что жизнь наладится. А как иначе? Раз уже самые трудные годы пережили: 2014-й, 2015-й. У людей большая вера в будущее. Вам не кажется, что вся проблема Украины, в том, что упустили молодежь? Что Вы посоветуете молодым? Это не всегда от них зависит. Меньше смотреть телевизор надо, слушать американскую пропаганду, которая отрывает молодежь от корней. СМИ очень много негатива несут. В каждом человеке одинаково заложено от рождения добро и зло. И каждый развивает в себе то, что хочет. И каждый человек видит то, что хочет. Еще у каждого своя правда. Иногда обида говорит в человеке. Но все равно, человек к свету больше тянется. Поэтому воспитание в жизни имеет большое значение. Расскажу детский анекдот. Я этот анекдот даже позволил себе рассказать на открытии математической школы в Луганске, куда меня пригласили. От нас с вами зависит, сказал я дедушкам бабушкам, родителям, учителям, что мы будем вкладывать в головы наших первоклашек. Чтобы не было, как в этой байке. Машенька пришла в школу с математическим уклоном, а ее спрашивают: Машенька, ты считать умеешь? Она говорит: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. — А дальше? — А дальше там уже восемь, девять, десять, а потом валет, а потом дама, король и туз. Таким образом, что мы будем вкладывать в головы детей, — таким будет и общество.