«Акоста Данца» согрела Москву темпераментом
Балетный раздел Чехоского фестиваля открыла компания «Акоста Данца». Выступление кубинской труппы на сцене Театра имени Моссовета любители танца встретили овацией, оценив и разнообразный репертуар, и горячий южный темперамент гостей. «Акоста Данца» в Москве выступила впервые, однако российские балетоманы хорошо знают ее художественного руководителя — Карлоса Акосту, неоднократно появлявшегося на отечественных сценах. С ним, в частности, связана прививка политкорректности, которую довелось пережить нашему зрителю в нулевые. Речь о дебюте Акосты на исторической сцене Большого театра в «Лебедином озере» во время гастролей Королевского балета Великобритании, чьим премьером он был. При первом же появлении его героя зал ошеломленно выдохнул и долго не мог вдохнуть — мало того что действие постановки Энтони Дауэлла разворачивалось в российской императорской резиденции в Петергофе, так еще и наследник престола (Акоста) был абсолютным, как теперь принято говорить, афроамериканцем. Танцевал он, однако, блистательно, и к концу первого действия публика почти смирилась с отсутствием принца-блондина, а в финале проводила артиста бурными аплодисментами. Спустя несколько лет Акоста еще раз и снова с успехом вторгся в наш балетный заповедник — исполнил роль Спартака в одноименном балете. Не теряя героического посыла, он обогатил могучий советский стиль Юрия Григоровича вкрадчивым изяществом пантеры и заслуженно вписал свое имя в пантеон героев эпохального спектакля. На этот раз в планы кубинца входила не экспансия на чужую территорию, а, напротив, — представление собственного пространства. Труппа под его руководством демонстрировала самобытную, но весьма чуткую к влияниям и заимствованиям танцевальную культуру. Пропитанные солнцем тела участников «Акоста Данца» с равной отзывчивостью откликались на разнообразие пластических языков — от классики до тай-чи. Абсолютная раскованность, мгновенность реакций, ощущение партнера как своего продолжения, ансамблевое мастерство — вот далеко не полный список достоинств гостей, показавших пять композиций. Самой традиционной и наименее интересной оказалась «Кармен». Постановка на музыку Бизе – Щедрина в хореографии самого Акосты лишний раз подтвердила, что мало кто из выдающихся танцовщиков становится выдающимся хореографом. Самым совершенным выглядел «Фавн» Сиди Ларби Шеркауи, навеянный культовым балетом Вацлава Нижинского и ему же посвященный. Наряду с музыкой Дебюсси хореограф использовал электронный саунд, танцовщиков поместил в видеодекорации таинственного леса и подарил им текучую, обволакивающую зрительский взгляд пластику. Другие композиции также имели свои достоинства. На «Переход через Ниагару» хореографа Марионелу Боан вдохновила история циркового артиста, перешедшего по канату через знаменитый водопад. Техническим заданием номера стал показ возможностей, дарованных телу медленным, как в киносъемке рапидом, темпом движения. Но экстрим над пропастью демонстрирует лишь внешнюю сторону события. Глубинный смысл композиции на медитативную музыку Оливье Мессиана — полное превратностей путешествие человека к самому себе. Аналогичную тему, но поданную в ироническом ключе (надо жить, а не размышлять) выбрал для своего балета Гойо Монтеро. Музыки здесь нет — актер за кадром читает стихи Хоакина Сабины, а танцовщики создают пластический аналог их прихотливому темпоритму. Публика, разумеется, ждала выступления Акосты — и в точке золотого сечения (финал первого отделения) его получила. Артист появился в миниатюре Twо Рассела Малифанта. Этот диалог человека и света (в итоге руки танцовщика уподобляются языкам пламени) привозила в Москву легендарная Сильви Гиллем, и ничего нового к его восприятию Акоста не прибавил. Впрочем, демонстрация собственных достоинств — уже не первая задача любимца публики. Главное, по его словам, — воздать должное богатству кубинской культуры, а с этим «Акоста Данца» с честью справилась.
