Музей воспоминаний. Кто работал по 12 часов?

Труженики тыла незаслуженно забыты. Расскажите про их героический подвиг. А. Жбанов, Челябинск В 16 лет на лесоповале О тяжёлой работе в годы войны вспоминают жители посёлков Верхний и Нижний Атлян. Любовь Павловна Замурко, 90 лет: «Трактористы почти все ушли на фронт. Кто же их заменит? Вот и пошла я учиться на курсы трактористов, которые окончила в 1943 году. Некоторое время работала на заправке, а потом направили в гараж, что относился к тресту «Миассзолото». Ремонтировала по 75 машин в день. Изнурительный труд. А зимой направили в котельную, где трудиться приходилось в две смены. И вновь работа была тяжёлая: загружали цемент в грузовики для отправки на войну». Наталья Алексеевна Худякова, 88 лет: «С 13 лет мне пришлось работать. Пахали на конях землю, сажали пшеницу, рожь. В 16 лет работала на лесоповале. Зимой, чтобы не замёрзнуть, надевали на себя всё, что было: юбки, штаны, лапти, бушлаты. Питались очень плохо. Ели похлёбку и зелёный хлеб, который пекли из листьев липы». Файзула Галямович Галиулин, 85 лет: «В 1941 году, когда мне исполнилось десять лет, я пошёл учиться в школу. Проучился полгода и вынужден был бросить. Время было трудное. Пришлось идти со старшим братом мыть вручную золото. С 1943-го я работал на гидравлике на добыче золота. Золото в годы войны добывали для фронта, чтобы покупать оружие и военную технику. Работать было тяжело». Надежда Павловна Толчеева, 91 год: «Я во время войны работала на лесоповале. Снега большие, холодно. Сугробы выше нас. Пророем в них коридор, пилим в нём двуручной пилой толстые брёвна да стаскиваем их. К концу рабочего дня мокрые, замёрзшие валились с ног от усталости. Спали на полатях все вместе вповалку. Руки, ноги ломило. Обвязывали их тряпками. Ревём, стонем, а утром вновь на работу. Никакого отдыха. Казалось, что мучениям не будет конца. Потом мужики сжалились над нами, отпустили работать на кухню. Там передохнули. А ноги по сей день от боли ломит и сводит». Тамара Николаевна Евсеева, 87 лет: «В семье было пятеро детей. Я старшая. Родители работали в колхозе. Колхозники выращивали пшеницу, лён, разводили коров, лошадей, свиней. Вся продукция сдавалась государству. Крестьянам выплачивали только за трудодни. Этого не хватало для семьи. Поэтому держали в своём хозяйстве коров, овец, свиней, кур и гусей, имели свой огород. За это нужно было платить государству большой налог. В 1943 году в колхозе появились трактора с железными колёсами, без кабины. Я стала одной из первых трактористок. Трактора часто ломались. Весь световой день колхозники работали на полях, так как на фронт нужно было отправлять хлеб и съестное. Два года отработала на тракторе, а когда отец вернулся с войны, перевели меня на другую работу». Вместо сдачи - почтовые марки Мария Михайловна Брыкова, 85 лет, Челябинск: «Когда началась война, мне было 11 лет. Сосед по дому вернулся с фронта, его назначили директором завода. Он по знакомству и взял меня работать в киоске при столовой. Я торговала квасом. Тазик стоял рядом с водой. Человек попил, тут же кружку сполоснёшь в тазу, и следующему протягиваешь. Никто не думал об антисанитарии. Люди рубли протягивали, а сдачу нечем было давать, так сдавала почтовыми марками. Какая там мелочь - только-только война закончилась. Потом поступила в ремесленное училище в Карабаше, мне года не хватало, так директор что-то придумал, и меня оформили. Подъём в 6 утра. Мы строем шли на работу на Карабашский медеэлектролитный завод. Идём и песни поём. А люди ещё спят. Нам давали бесплатно платье и обувку. Кожаной не было, ходили в деревянных сабо. В ремесленном училище было много детей из московского детдома. После двух лет обучения к нам приехал представитель ЧТЗ и взял к себе на работу 30 девчат-токарей и 30 ребят-слесарей. Я была токарем четвёртого разряда. Очень часто мы трудились во вторую смену. И работали по 12 часов. Ночью перерыв делали на час. Так мы бежали в душ, потому что там было тепло, чтобы хоть немного отогреться под горячей водой. Работали всегда в фуфайках, было очень холодно в нашем ремонтном цеху. Домой шли в час ночи. Троллейбусов не было, шли пешком. Помню, когда появился трамвай, там по радио звучало объявление для таких, как мы, чумазых, вымазанных мазутом: «В фуфайках и грязной одежде не входить!» Жили в бараках на втором участке. В комнате по 20 коек. Ночью придёшь, съешь хлеба с чесноком или луком и водой - вот и весь ужин! Пока жили в бараках, завшивели все. Нам давали талон на «прожарку». Помоешься в бане тракторного завода - тебе дают обработанную одежду, а через неделю ты опять вся во вшах. Одной девочке из детдомовских, помню, поставили прогул. И она отсидела четыре месяца. Конечно, о том, что мы дети, тогда никто не думал. Спрашивали как со взрослых. Когда жизнь стала налаживаться и Сталин снизил цены на продукты, нам, детям, стали давать работу полегче. Я распредом стала работать - выписывала наряды, раздавала задания».