Непростительное растительное

"Однажды прошлым летом" в парижском "Одеоне" Премьера театр Парижский "Одеон -- Театр Европы" представил спектакль по пьесе классика американской драматургии Теннесси Уильямса "Однажды прошлым летом". Это первая постановка нового директора знаменитого театра режиссера Стефана Брауншвейга. Рассказывает Роман Должанский. Пьеса "Однажды прошлым летом" к числу самых популярных в наследии главного американского драматурга прошлого века не принадлежит. Многих, очевидно, смущает главная тайна пьесы -- история смерти поэта и эстета Себастьяна Винэбла, случившаяся за год до показываемых событий. Тогда вырвавшийся из-под опеки своей матери, всегда ограждавшей его, как мы теперь понимаем, от него же самого, Себастьян уехал на курорт с влюбленной в него двоюродной сестрой Кэтрин. Но в один прекрасный день был буквально растерзан толпой подростков, близости с которыми он домогался. Пугает эта история не только возможных постановщиков пьесы, но и, что важнее, мать Себастьяна, богатую вдову миссис Винэбл, которая пытается заставить замолчать свою племянницу Кэтрин, свидетельницу жуткой смерти сына. Мать и брата Кэтрин она шантажирует завещанием, которого их можно лишить и тем самым оставить в бедности, а нейрохирурга доктора Цукровича, от которого требует сделать Кэтрин лоботомию и избавить ее от страшных воспоминаний,-- прекращением финансовой поддержки его медицинских исследований. Доктор тем не менее пытается докопаться до истины, и в доме миссис Винэбл происходит выяснение всех обстоятельств случившегося, в сущности -- очная ставка. Теннесси Уильямс не входит в число авторов, которыми увлечен режиссер Стефан Брауншвейг. Но зато этот режиссер любит и умеет ставить пьесы, где не обойтись без подробного психологического разбора ситуаций, без того, что называется "работой с актерами" и что все реже и реже можно увидеть на современной сцене. Премьера "Одеона" привлекала в Париже всеобщее внимание еще и потому, что это первая постановка Брауншвейга в ранге директора крупнейшего парижского театра. Он был назначен на должность год с небольшим назад, после смерти своего предшественника, выдающегося мастера Люка Бонди. Брауншвейг, помимо прочего, пытался доказать своим спектаклем, что успех возможен и без участия актеров-звезд и "больших имен", ставку на которых часто делал "Одеон". И ему это удалось -- в "Однажды прошлым летом" нет бесспорных знаменитостей, внимание зрителей обеспечено благодаря актерским работам, прежде всего -- Люс Мушель (миссис Винэбл) и Мари Ремон (Кэтрин). Мне приходилось видеть постановки этой пьесы, сделанные словно самим Себастьяном,-- изломанные, тягучие, будто отравленные мнимыми или реальными пороками отсутствующего на сцене героя. У Брауншвейга "Однажды прошлым летом" -- психологически заостренная социальная драма, ведь про Себастьяна мы знаем только то, что о нем говорят другие, а вот про персонажей на сцене можем узнать немало -- увидеть их смешными и страшными, разглядеть их притворства и их фобии. В то же время режиссер не превращает внутренне противоречивый сюжет в комнатную драму. Он знает, что, когда Джозеф Манкевич в 1959 году снял по пьесе Уильямса "реалистический" фильм с Кэтрин Хэпберн и Элизабет Тейлор в главных ролях, никакого понимания у автора выбранный язык не нашел (тем более что там еще и появился хеппи-энд). У Брауншвейга тайны сюжета остаются тайнами, но люди на сцене ими увлекательно связаны, так, что поэтические символы, наполняющие пьесу, не мешают житейским подробностям. Как и во многих спектаклях нового директора "Одеона", смыслы обретают многозначность и объем не в последнюю очередь благодаря сценографии, которую Брауншвейг всегда сочиняет самостоятельно. На сей раз он буквально "вытеснил" актеров поближе к зрителю, а все пространство отдал тому самому саду тропических растений, который создал Себастьян. Кажется, что действие "Однажды прошлым летом" происходит в душной и влажной оранжерее ботанического сада -- мы видим мощный ствол дерева, огромные зеленые листья разных форм и свисающие лианы. Но в течение спектакля поначалу кажущийся живущим своей собственной жизнью сад мертвеет, превращаясь в красивую искусственную инсталляцию. Ячеистые белые стены, опускающиеся сверху, напоминают о психиатрической клинике, лианы исчезают, а красные растения, хищно и таинственно светившиеся среди густой зелени, на белом фоне превращаются в эффектные цветовые пятна. Сад становится сухим, расчисленным и безжизненным. А длинный финальный монолог-воспоминание Кэтрин обретает гипнотическую силу -- мы так и не поймем, в чем заключается истина, но в том, что наше воображение может стать сильнее реальности, убедимся непременно.