Раздвоение Линча

На 55-й минуте фильма Дэвид Линч говорит, как впервые подумал о движущейся картине. До этого о кино не упоминается вообще. «Жизнь в искусстве» – портрет Линча-художника. В смысле живописца. Странный портрет. Что в случае Линча совершенно логично. В кадре только сам Дэвид Линч, невероятно красивый в свои 70 лет. Гораздо красивее, чем в юности – на фотографиях и старой пленке. Художник в домашней мастерской (иногда рядом с ним трехлетняя дочка Лула). Линч работает или просто курит, смотреть на то и другое можно бесконечно. Его монолог звучит по большей части за кадром. Лишь изредка Линч говорит в студийный микрофон, сидя в темной комнате, похожей на камеру. У него голос гипнотизера. Если он скажет: «Спи», я усну. И тогда он покажет мне один из сюрреалистических кошмаров, которыми кишат его картины и ассамбляжи. Он начинает с детства, в целом безоблачного. Разве что однажды вечером около дома из темноты вышла совершенно голая женщина с окровавленным ртом. Маленькому Дэвиду она показалась гигантом. Его брат испугался. А женщина села на обочине и заплакала. А еще были соседи, Смиты. Как-то раз все они вышли на лужайку, не было только мистера Смита. О том, что случилось, когда он появился, Дэвид Линч говорить не может, думайте что хотите. В этих редких эпизодах (плюс ужасы из жизни в Филадельфии) соприкасаются две истории – та, что ровным голосом рассказывает Линч, и та, что ядовито сочится из его картин. Это параллельные миры. В одном не случается почти ничего драматического (или рассказчик это пропускает), лишь короткие вспышки безумия (женщина-курица, кудахтающая на заднем дворе). В другом открывается портал в ад, но Линчу там уютно, потому что в этом маленьком аду он все контролирует. Какими усилиями дается ему контроль, Линч не рассказывает (поэтому хочется представить что-нибудь вроде сериала «Легион» о могущественном мутанте-телепате, страдающем шизофренией, – кстати, по имени Дэвид). Но известно, что Линч много лет практикует трансцендентальную медитацию, о которой в фильме тоже ни слова. Как и о многих других важных вещах. «Дэвид Линч: жизнь в искусстве» – виртуозное скольжение по поверхности, под которой подразумевается пугающая глубина, но проникнуть внутрь нам не дают. Художник никак не комментирует свои картины, говоря лишь о том, как с раннего детства хотел рисовать, как учился, как представляет себе идеальную жизнь: сидеть в мастерской, писать, курить, пить кофе (и, судя по фильму, так и живет). Никакого социального контекста, кроме переездов из города в город, тоже нет. Художественного – аналогично: упоминаются только друзья, делившие с Линчем мастерскую. Словно бы внешний мир мало и точечно влияет на то, что у Линча в голове. Или Дэвиду Линчу не хочется туда выходить. Съехав от родителей, он неделю сидел в квартире, слушая радио, пока не сели батарейки. Почему так, Линч почти не объясняет, просто факт. Контакты между двумя мирами, как показывает ему опыт, тоже лучше свести к минимуму. Однажды он позвал отца в подвал, где проводил эксперименты с гниющими фруктами и мертвыми мышами, после чего отец сказал, что Дэвиду лучше никогда не иметь детей (оба не знали, что Пегги Линч уже беременна). Зато как об абсолютном счастье Линч рассказывает о съемках дебютного полного метра «Голова-ластик». Лос-анджелесская киношкола выделила ему конюшню, где режиссер жил и работал, наслаждаясь гармонией – вокруг все было в точности так, как у него в голове, по ночам он представлял, что мира снаружи нет вовсе. То, что Линч в это время развелся, оставив Пегги с маленькой Дженнифер в Филадельфии, расстраивало его куда меньше, чем непонимание со стороны отца и брата, приехавших уговаривать Дэвида вернуться к семье и устроиться на нормальную работу. О трудностях растянувшихся на пять лет съемок он не говорит. Только о том, что все было incredible, «невероятно». Фильм «Дэвид Линч: жизнь в искусстве» стремится к такой же герметичности, как его герой. Это не «открытие знаменитого кинорежиссера с новой стороны», а скорее мистификация, производство мифа о художнике. У фильма три режиссера – Джон Нгуен, Рик Барнс и Оливия Неэргор-Хольм. Но кажется, что автор – сам Дэвид Линч. Точнее, совершенно не важно, кто снял фильм, потому что в любом случае герой придумал себя сам.