на канале "Культура" покажут фильм к юбилею Ирины Антоновой
Ирине Александровне Антоновой 20 марта исполняется 95 лет. Телеканал "Культура" в этот день начинает показ четырехсерийного документального фильма о ней "Одиночество на вершине", который сняла Елена Якович по заказу телеканала. О работе над фильмом и о встречах с Ириной Александровной Антоновой рассказывает режиссер и автор сценария фильма Елена Якович. ...Девочкой прыгала на ступеньках Пергамона В какой-то момент я прихожу на съемки и говорю Ирине Александровне: "Я сегодня ночью вдруг подумала, как многим я вам обязана". Она пожимает плечами: "Чем это вы мне, Лена, обязаны?" - "Ну как же... Первый в жизни Эль Греко, "Джоконда" в Москве, выставка Шагала, "Москва - Париж"..." Это мой личный опыт, пережитый в Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, без которого я, наверное, была бы чуть-чуть другой. Но это не только мой опыт, это также опыт двух-трех поколений москвичей... Вне зависимости от своего мировоззрения Ирина Александровна способствовала разрушению "железного занавеса", как мало кто еще. Она говорит в фильме, что музейный бум, начавшийся после войны - это протянутые друг к другу руки. Это желание людей узнать друг друга, культуру других стран. Война разорвала все связи. После страшной войны возникли надежды, мечты об объединении человечества, и музейный бум во многом стал плодом этой мечты о мире без войны, о диалоге культур. При этом для нее самой такой диалог не был чем-то необычным. Она была знакома с европейской культурой с детства. Она девочкой прыгала на ступеньках Пергамона. Есть снимки семейные, где она с родителями фотографировалась в берлинском музее. Этот непосредственный детский опыт жизни внутри европейской культуры, опыт, которого лишили большинство советских людей, очень на нее повлиял и многое дал. В Германии она оказалась вместе с отцом, который работал в советском торгпредстве. Они жили в пригороде Берлина, в районе Темпельхоф. И она восьмилетней девочкой ездила через весь Берлин на велосипеде в школу. Когда Ирина Александровна рассказывала мне об этом, я спросила: "Ну, вы же покинули Германию в 1933 году... Там уже фашизм". "Ну да, - ответила она. - При мне горел Рейхстаг". И рассказала об обстоятельствах, при которых она узнала о пожаре Рейхстага. О том, как слушала песни левого фронта Эрнста Буша, соратника Тельмана, потом актера театра "Берлинер Ансамбль", созданного Брехтом, и как распевала песенки Буша уже в Москве... ...Хорошо бы "Джоконду" в Москве показать! 70 лет работы в музее, из них более полувека директором, думаю, это рекорд для Книги Гиннесса. Да и без всякой книги рекорд. Ирина Александровна пришла в ГМИИ им. А.С. Пушкина в апреле 1945 года. Мы заканчивали съемки фильма в ноябре 2016 года, прямо накануне открытия очень важной для нее выставки "Голоса воображаемого музея Андре Мальро". Мы, собственно, уже все сняли, но вдруг в последний момент я неожиданно даже для самой себя попросила у нее разрешения прийти и снять развеску выставки. Рассчитывали прийти на один день, немного записать и уйти. Мы снимали четыре дня - просто не могли оторваться. Отчасти потому, что я впервые попала на монтаж выставки такого уровня, когда из мировых музеев привезли шедевры, распаковывали, развешивали... Все эти дни Ирина Александровна была в залах, работала, руководила. До этого она несколько лет (вместе с музейными сотрудниками, разумеется!) эту выставку готовила. И был момент, который меня потряс. Привезли долгожданную картину Веласкеса из Будапешта. Ее начали распаковывать в присутствии Антоновой. Казалось бы, она перевидала за свою жизнь столько шедевров. Но она как-то по-детски воскликнула: "Ой, Веласкес, какой большой!" И я увидела, как ее, словно током, пробило волнение. Этот момент вошел в фильм. Почему именно ей удавалось то, что казалось невозможным? Эпизоды монтажа выставки прошли через все четыре серии. "Воображаемый музей" Андре Мальро - одна из любимых книг Ирины Александровны и один из самых близких ее сердцу выставочных проектов, к идее которого она возвращалась в течение всей жизни. Сейчас мне даже страшно представить, что было бы, если бы мы не напросились снимать развеску выставки, насколько обеднел бы фильм. ... Антонова стала директором ГМИИ им. А.С. Пушкина в 1961 году. Идея предложить ей этот пост принадлежала ее учителю, историку искусства, профессору Борису Робертовичу Випперу. Когда он ей сказал об этом, она просто рассмеялась: "Я, что, буду директором над вами и над профессором Губером?" Ирина Александровна ушла "думать". Потом кто-то из друзей сказал: "Соглашайся, на старшего научного тебя-то всегда возьмут назад". И она согласилась. В фильме Ирина Александровна много говорит о своих учителях, принадлежавших старой, еще дореволюционной интеллигенции. Она рассказывала, как в 1949 году выставка подарков Сталину заняла все пространство музея и как сотрудники думали, что это навсегда, как они жили в этих условиях. Рассказывала о своей жизни, а получалось, что мы узнаем о судьбе страны, увиденной через призму ее судьбы. Я однажды ее спросила (это в фильм не вошло), были ли ситуации, когда приходилось через себя переступать. Она ответила, что ни разу не принимала решение, которое ей было бы глубоко противно. Да, иногда просили делать юбилейные выставки, которые музейщикам не очень нравились, но они не были постыдными... Я думаю, главной ее идеологией была возможность служить искусству. Конечно, интересно, почему именно ей удавалось то, что казалось невозможным. Собственно, об этом весь фильм. Я ее спросила, как ей вообще пришло в голову попросить привезти в Москву "Джоконду". Ирина Александровна ответила: "Ну, я ее долго отслеживала. В какой-то момент узнала, что она на выставке в Японии. Пришла к Фурцевой и предложила: "А как хорошо бы "Джоконду" в Москве показать. Она же все равно будет лететь из Японии в Париж над Россией. Вот бы уговорить французов посадить самолет в Москве!" У Ирины Александровны были свои отношения с Фурцевой, о которой она много и очень интересно рассказывает в фильме. Екатерина Алексеевна ей доверяла. Это были сложно выстроенные отношения. Наверное, все дело в том, что Антонова умела брать на себя ответственность. Это благодаря ее решимости и смелости выставка "Москва - Париж" все-таки была показана в Москве. Объективно говоря, ГМИИ им. А.С. Пушкина на протяжении многих лет проламывал "железный занавес". Да, этому музею, может быть, больше было позволено, чем другим. Но такого положения вещей добилась именно Ирина Александровна. Во время первого исполнения 7-й симфонии Шостаковича в Москве, объявили боевую тревогу, но музыканты продолжили играть Ирина Александровна очень артистичный человек. Она говорила лучше многих людей, которых я снимала в фильмах. И еще меня поразило, насколько Антонова укорененный в московской культуре человек. Она родилась в доме, где потом появился ресторан "Арагви", то есть напротив бывшего губернаторского дома, ставшего пристанищем Моссовета, а нынче - мэрии. В годы ее детства на площади стоял не памятник Юрию Долгорукому, а обелиск сталинской Конституции 1936 года. Вокруг этого обелиска ее катали на санках. Потом семья переехала на Покровский бульвар, в так называемый третий дом Совнаркома (первым, как известно, был Дом на набережной). На Покровском бульваре она прожила долгие годы. Москва - ее любовь и страсть. Она страстно любит театр. И в фильме она рассказывает, как сутками (!) стояла за билетами на "Трех сестер", знаменитую МХАТовскую постановку, как ходила на каждый спектакль с Качаловым, как обменивала билеты на "Ромео и Джульетту" с Галиной Улановой. Ее однажды даже арестовали у Большого театра, потому что покупала билеты у спекулянтов... А других билетов просто не было. Отвели на Петровку, потом отпустили, конечно. Для меня одним из самых сильных впечатлений стал ее рассказ о том, как в военной Москве она слушала первое исполнение Седьмой "Ленинградской" симфонии Шостаковича в Колонном зале. Во время концерта объявили воздушную тревогу, но музыканты доиграли, и все вместе - зрители, музыканты - выбирались из зала под бомбежкой... Она рассказывала, как в августе 1945-го в их музей привезли "Сикстинскую мадонну", как они увидели ее в первый раз и что она значила для них в момент, когда только закончилась война. Казалось бы, мы все знаем о Дне Победы в Москве. Но я первый раз услышала от нее, что люди побежали к посольствам Америки и Англии приветствовать союзников. Я нашла потом в архивах фотографии. Американское посольство было в здании на улице Горького, где потом построят гостиницу "Интурист", сейчас уже снесенную. На фотографиях видны американцы на балконах с флагами, внизу радостная толпа москвичей, празднующих общую победу. Ирина Александровна показала на фото: "Я вот тут стояла". Одиночество записной книжки К вопросу о названии фильма "Одиночество на вершине". Этот заголовок пришел ко мне раньше, чем мы стали снимать. После всех наших разговоров я понимала, что тема одиночества станет одним из лейтмотивов фильма. Это не только естественное "одиночество записной книжки", которое настигает всех людей в определенном возрасте, когда большинство близких ушли. Впервые для Антоновой одиночество стало сильнейшим переживанием в детстве. Это было связано с внешними обстоятельствами, о которых она рассказывает, но и, возможно, с ее характером. У нее не так много людей, по-настоящему вошедших в ее жизнь. Это, несомненно, Лидия Николаевна Делекторская, секретарь и модель Матисса, с которой Ирина Александровна дружила. Она рассказывает о Рихтере, с которым, кстати, родилась в один день, 20 марта, о Шагале. В фильме им посвящены отдельные новеллы. Ирина Александровна говорит, что очень плавно перешла от состояния детского одиночества к одиночеству руководителя. Потому что руководитель всегда одинок. Хотя бы в силу положения в коллективе. Это не жалоба. Антонова всегда идет по жизни с прямой спиной, иногда с излишне прямой, и с высоко поднятой головой. Одиночество на вершине - это мое название. Не уверена, что оно ей понравилось. Но она не возражала. Это очень соответствует тому, что у нас в фильме случилось.
