«Изумрудный город»: известную сказку превратили в жесткий трэш
20-летняя Дороти (Адриа Архона) живёт в приёмной семье где-то в Канзасе и хочет, наконец, познакомиться с родной матерью. Момент долгожданной встречи портит некстати начавшийся ураган; хлоп! — и внезапно Дороти оказывается в заснеженном лесу, где окружившие её странные люди мрачно уверяют, что за убийство Госпожи Восточного леса девушке «определённо придётся отвечать перед волшебником Оз». Отправившись к тому по дороге, осыпанной жёлтой маковой пыльцой, Дороти вскоре встречает распятого на кресте и ничего не помнящего мученика (Оливер Джексон-Коэн). Волшебник «вернёт меня домой», — надеется она. «И голову мне вылечит», — рассчитывает он. Ну и далее — почти что по знакомой сказке. Но именно «почти что». Потому как приняв брешь в небе за знак того, что «теперь Вечный зверь восстанет», Волшебник (ещё одна достойная роль Винсента Д’Онофрио) отдаёт приказ найти и ликвидировать виновницу происшествия: Чем бы оно ни было, оно не должно попасть в Изумрудный город. Ролик телесериала «Изумрудный город» В условиях нынешнего телепроизводства, когда отлаженный производственный конвейер не только позволяет, но даже требует присутствия нескольких режиссёров (пока один с одними артистами снимает первый эпизод, другой с другими работает над вторым), «Изумрудный город» — редчайший пример сериала, полностью поставленного одним человеком. За все семь часов повествования ответственность тут несёт Тарсем Сингх — человек с не самой выдающейся фильмографией, но действительно примечательной репутацией. Уроженец Индии, своё детство проведший в Иране, он задолго до Гильермо дель Торо или (допустим) нашего Бекмамбетова стал тем, кого в Голливуде называют «визионером» — отдавая должное тому, как режиссёр работает с изображением, как он выстраивает ту фантазийную визуальную среду, которая ему дороже окружающей нас реальности. Проявив себя в музыкальных клипах (самый известный — «Losing My Religion» для «R.E.M», дальше можно и не продолжать), он дебютировал в 2000-м году необычным фильмом «Клетка», после чего снял ещё пару картин — и каким-то образом оказался постановщиком детской сказочки «Белоснежка: Месть гномов». Пять лет назад это казалось смешно, однако сейчас очевидно, что именно тот неожиданный поворот привёл его в итоге — по дороге из жёлтого кирпича, разумеется — к представшему перед нами во всей своей (относительной) красе Изумрудному городу. Ролик телесериала «Изумрудный город» И надо признать, что Тарсем Сингх (с его нескрываемой, кстати, любовью к фильмам Андрея Тарковского) — идеальная кандидатура для такого рода замысла. Потому как он со своей командой не просто рисует спецэффекты, но создаёт именно что особенный мир, который пусть чем-то и близок нашему, но в то же время весьма далёк от привычного всем пейзажа. «Да, точно не Канзас», — Сингх всем своим путём заслужил, чтобы эта крылатая фраза прозвучала именно в его фильме. - Я ни на чьей стороне.- Тогда тебе пора выбирать. На Оз надвигается война. Новый «Изумрудный город» — не детское кино. Конечно, при желании его просмотр можно разделить с юными домочадцами, какого-то запредельного разврата или кровопролития тут вроде бы нет. Но, скорее всего, им самим не понравится: люди в этой стране Оз злые и особого сочувствия к ненароком попавшей к ним Дороти не испытывают. К тому же вряд ли дошколятам и младшеклассникам понравится, что главная героиня спит тут со «Страшилой», а «Железный дровосек» — с приютившей его принцессой (которая перед этим смазывает ему «там, где нельзя»). Но некоторым взрослым зрителям такое панибратское обхождение с классикой может прийтись по душе, тем более что за последнее время это уже не первая сказка, с которой обошлись схожим образом, и данный вариант — отнюдь не самый дурной. Ролик телесериала «Изумрудный город» Наверное, не следует искать здесь прямых связей с книгами Фрэнка Баума — даже относительно недавний фильм Сэма Рэйми был в этом отношении не столь завиральным. Данный сериал сродни игре в угадайку, тут надо искать не десяток, а сотню отличий. Сериальный «Тотошка», например, оказывается полицейским псом, клички которого Дороти не знает; он Тото, потому что на языке аборигенов это значит «собака». Верховную ведьму сбивает не домик, а машина, но окончательно добивает она сама себя, в познавательных целях нажав на крючок пистолета. Глинда не так уж и добра, но курирует (по своим соображениям) приют для девочек-ведьмочек. Ну, а Ведьма Запада (Ана Улару) — мало того, что наркоманка и содержит бордель, так ещё приказывает служанке: «Вынеси ночной горшок», — ну как такое можно представить в сказке?!. «Дровосек» — и не дровосек вовсе, а упавший с большой высоты мальчишка, которого спасла одна умелица, работающая на королевскую армию: она собрала его заново, вынув сердце и дав новое, которое никогда более не разобьётся. Дольше всего приходится ждать Льва, и его трусость проявляется разве только в том, что он боялся ослушаться Волшебника — из-за чего стал мерзким убийцей… Ролик телесериала «Изумрудный город» Волшебник при этом — который и в других экранизациях редко являлся безусловно положительным персонажем — здесь превращён в безусловного негодяя, мерзавца, подлеца и убийцу. Ловкий на язык, любитель «Пинк Флойд», приверженец науки, настроивший против себя и народ, и соседей, он давно уже запретил магию под угрозой смерти (для смертных) или пожизненного тюремного срока (для ведьм). Теперь же он и вовсе объявляет крестовый поход против всего волшебного, потому как «магией невозможно управлять: её необходимо уничтожить». Охота на ведьм приводит к тому, что обладательниц запретного знания (неважно, плохие они или хорошие) нещадно убивают. «Мы спасём страну Оз!» — взывает Волшебник, лично пристрелив ближайшую помощницу (неожиданная Изабель Лукас, кстати), забыв, что «Оз — страна чародейства, магия — её ядро», и полностью оправдывая выданную ему страшную характеристику: Люди боятся чудовищ, нападения с моря и с воздуха. Но больше всего им следует бояться Волшебника Оз. Он — настоящий зверь. Хотя необходимо, конечно же, помнить, что только Баум написал о стране Оз четырнадцать книг, которые потом были продолжены другими авторами в соответствии с официальным каноном. И то, что мы — по большей части — знаем об Изумрудном городе со слов заметно переиначившего историю Александра Волкова, совсем не делает нас по нему специалистами. Так что вполне может оказаться, что удивляющие нас места совсем не так далеки от оригинала, как нам видится по нашей наивности. Нагляднее всего это ощутимо благодаря линии Типа, которого одна целительница долгие годы держала взаперти, пока Дороти по доброте душевной его не выпустила. Перестав пить своё «лекарство», мальчик … превращается в девочку, которая, как потом выясняется, ещё и наследница королевского престола. Этой линии нет в первой — самой известной у нас — книге Баума, а потому именно она может стать главным сюрпризом для российского зрителя. Но особо примечательно тут то, что, обретя колдовские способности, Тип обратно возвращается в тело мальчика, настаивая, что быть девочкой ему вовсе не хочется: «Это не капризы, это — я! Не заставляй меня! Эта кожа — единственное, что у меня было». В этом чувствуется такой страстный отклик на мольбы ЛГБТ-движения, что стоит только надеяться, что эту серию не увидят наши уважаемые депутаты… А так ли это было у Баума — пусть ответят читавшие все его книжки. - Это не в наших руках, Дороти.- Нет, в наших. Такой «Изумрудный город» наверняка придётся по вкусу не каждому. Для одних здесь окажется слишком мало сказочного, другие будут недовольны мрачностью как сюжета, так и картинки, третьи решат, что сочетание и того, и другого только портит впечатление, отчего получается «ни рыба, ни мясо» — или «и вашим, и нашим». Всё так, но вместе с тем эти десять серий — пример очень добротного телевизионного продукта, чрезвычайно любопытного по задумке и весьма качественного по воплощению. Пусть это не великое кино, но занятное, а для кого-то — так даже необыкновенно интересное. А весь «спор» между наукой и магией здесь разрешается, кстати, при помощи музыки в айфоне. «Наука!» — говорит местный, слышащий подобное впервые. «Магия», — снисходительно возражает девушка из Канзаса.
