Эхо большого передела: время отдавать долги

Мы продолжаем анализировать события, случившиеся за минувшие сто лет. Тем более что, многие из них не закончены по сегодня. Так, например, острые дискуссии в обществе вызывает передача Русской православной церкви части культурного наследия прошлого – старых церквей, Исаакиевского собора в северной столице или Спасо-Андроникова монастыря в Москве. Справедливости ради, следует помнить, что значительная часть этого имущества до Русской революции принадлежала именно РПЦ.Отдельной главой в истории взаимоотношений Церкви и государства стоит экспроприация церковных (не только православной церкви, но и храмов других вероисповеданий) ценностей в период массового голода в Поволжье 1921 – 1922 года. Участники круглого стола сетевого вещания «ВМ» поспорили о том, как были использованы изъятые ценности: для помощи голодающим, или целью было уничтожение экономических основ РПЦ под флагом борьбы с голодом. К началу Первой мировой Россия была ведущим экспортером зерна: ежегодно она «выбрасывала» на рынок более 600 миллионов пудов зерна. Но после рокового Октября 1917 года в стране Советов начал развиваться продовольственный кризис. К концу третьего года Гражданской войны в России основные территории театра военных действий – Поволжье и Урал - оказались обескровлены, а продовольственная ситуация близка к катастрофе. Только по официальным данным, голод 1921-22 годов охватил 35 губерний с населением в 90 миллионов человек. Официально признано, что число погибших голодной смертью составляло более 5 миллионов человек. Осенью 1921 года началась массовая миграция населения «в поисках «хлебных» мест», а ситуация приобрела размах национального бедствия. Но как это могло произойти в стране, еще недавно справедливо кичившейся своей экономикой? Безусловно, ряд грубейших экономико-управленческих ошибок был допущен советской властью. Свой вклад в ухудшение ситуации в аграрном секторе экономики внесла хлебная монополия (действовала с весны 1917 года) и продразверстка, внедренная декретом Совета Народных Комиссаров (СНК) в январе 1919 года. Отсутствие легального частного рынка хлеба при отсутствии запасов зерна у правительств входящих в состав РСФСР республик и абсолютная транспортная разруха довершили дело. Социолог и культуролог Питирим Сорокин, путешествуя зимой 1921 года по Саратовской и Самарской областям, так изобразил «деревенский пейзаж» того времени: «Избы стояли покинутые, без крыш, с пустыми глазницами окон и дверных проемов. Соломенные крыши изб давным-давно были сняты и съедены. В деревне, конечно, не было животных — ни коров, ни лошадей, ни овец, коз, собак, кошек, ни даже ворон. Всех уже съели. Мертвая тишина стояла над занесенными снегом улицами». Летом 1921 года была создана Центральная комиссия помощи голодающим (ЦК Помгол) под руководством М. И. Калинина и правительство РСФСР обратилось за помощью к иностранным государствам. Но Кирилл Фролов полагает, что позиция «быть над схваткой» лицемерна: - Церковь не может быть над схваткой добра и зла, она должна быть активно на стороне добра. И патриарх Тихон сам не был «надсхваточником »: как известно, он передал икону Божьей Матери Колчаку, а этот факт говорит о многом. Другое дело, что он не мог поддержать всех деятелей белого движения - по причине его неопределенности . Сколько же всего было отнято у церкви? Подсчитать невозможно. На круглом столе прозвучали примерные цифры: около 4 миллиардов рублей. Александр Широкорад кивает – да, так, и изъятое пошло на закупку продовольствия и налаживание работы транспорта. Но по этому поводу есть и сомнения. Деньги в период голода выделялись в том числе и на покупку оружия, обеспечение чекистов довольствием, лечение «высшего эшелона власти» в зарубежных клиниках. Кирилл Фролов уверен, что власти использовали голод для расправы с церковью. - А затем он просто продолжался – все эти годы. Но святые новомученики были антикоммунистами , но не были антипатриотами и поэтому поддержали власть в году Второй мировой. Они разделяли понятия «безбожный режим» и Россию, против которой церковь никогда не шла: мы никогда не были коллаборантами … Когда голод был побежден, гонения на церковь не прекратились – это факт. К 1941 году в России осталось четыре епископата, по десятку храмов в Москве и Питере, по одному – в других городах… - Тем не менее, священнослужител и собрали средства на целую танковую дивизию, - рассказывает о. Александр. - Кстати, к июлю 1941 года церкви вновь начали заполняться дарами, народ вновь начал обращаться к Богу – в надежде быть услышанным… Ну а последний вопрос, без которого не могло состояться полноценного обсуждения – конечно же, вопрос о притязаниях церкви на Спасо-Андроников монастырь. - Тут нет поводов для споров, - заявил Кирилл Фролов. – Я тут вижу позицию православного большинства и позицию ангажированной части политиков из числе тех, что не признают присоединение Крыма. Церковь просит вернуть Спасо-Андроников монастырь потому, что хочет сохранить эту святыню и не допустить нее поношения, которое в ином случае обязательно случится. Ну какие там могут быть лифты, какой ресторан?! Как же поступать, чтобы ни провоцировать раскола общества, возвращать ценности или нет? Уповать на светскость государства, идти навстречу интересам разных конфессий, как-то маневрируя между ними? Кирилл Фролов считает, что возвращать все церкви необходимо: - Я уверен, что итогом обсуждения послереволюционного века должна быть выработка консенсуса между всеми политическими силами России и осуждение богоборчества, которое привело к национальной катастрофе. Александр Широкорад уверен, что возвращение имущества РПЦ должно происходить, но все же в некоторых рамках. Ну, скажем, что за приход был бы у Храма Василия Блаженного? - Надо рассматривать каждый случай отдельно, - убежден протоиерей Александр Борисов. – Безусловно, я уверен в необходимости возвращения церкви того, что ей принадлежало, но прекрасно понимаю, насколько деликатно это нужно делать. Скромность и отсутствие корысти украшает истинного верующего…