140 лет назад, 4 марта 1877 года, в московском Большом театре состоялась премьера балета Петра Чайковского "Лебединое озеро". Ему была уготована судьба не только одного из лучших балетов мира, но и известного советского мема. Константин Мильчин — о не менее показательных случаях, когда политика присваивала себе произведения искусства. Когда кто-то произносит слово "балет", то чаще всего первая ассоциация будет именно с "Лебединым озером". Это действительно один из лучших балетов мира. Но, не стоит забывать, что "Лебединое озеро" — это еще и советский мем. Начиная с начала 1980-х годов показ по телевизору "Лебединого озера" был верным признаком траура по умершему генеральному секретарю ЦК КПСС. В августе 1991 году балет стал одним из символов неудачной попытки государственного переворота — сообщение об образовании ГКЧП предварялось трансляцией именно "Лебединого озера". По случаю юбилея великого балета стоит вспомнить другие случаи, когда искусство оказывалось странным образом связанным с политикой. Запрещенный Верди В середине XIX века Италия была раздроблена. Большую часть полуострова занимали маленькие независимые государства, а север с Миланом и Венецией принадлежал австрийской империи. В 1840-х годах Пьемонт и его король Виктор-Эммануил II начал борьбу за объединение Италии и освобождение севера от власти австрийцев. Патриотично настроенные итальянцы писали на стенах слово Viva Verdi. Композитор Джузеппе Верди в те времена и правда был на пике популярности. И да, он действительно симпатизировал делу объединения Италии. Но его славили на стенах не поэтому. Революционеры превратили фамилию Верди в акроним — Viva VERDI означало не выражение восторга в адрес творчества композитора, а Viva Vittorio Emanuele Re D’Italia (Слава Виктору-Эммануилу, королю Италии). Австрийцы за такое граффити могли и арестовать. Так композитор стал, говоря современным языком, политическим мемом. В итоге Пьемонт победил, Италия стала единой, Виктор-Эммануил и правда стал королем новой страны, а выражать восторги в адрес Верди стало безопасным. Со сцены на баррикады Неаполитанский рыбак Томмазо Аньелло, или, как его называли Мазаньелло, прожил всего 24 года, но успел многое. В 1647 году он возглавил народное восстание, победил, стал правителем родного города, настроил против себя толпу, был ею растерзан, а потом удостоен всенародных похорон. По мотивам его короткой но бурной жизни французский композитор Даниэль Обер в 1828 написал популярную оперу "Немая из Портичи". 25 августа 1830 года оперу ставили в брюссельском театре Ла Моннэ. В те времена нынешняя Бельгия была частью Нидерландов, но на юге голландским монархом были недовольны. И вот, во время третьего акта пьесы, в эпизоде, где Мазаньелло поджимает восстание, брюссельская публика услышала следующее: "Да свершится месть! К оружию!" Слова из оперы были подхвачены в зале. "К оружию!" закричала толпа, и прямо из театра отправилась захватывать дворец правосудия, громить проправительственную типографию. Так Бельгийская революция вошла в историю как восстание, начавшееся во время оперной постановки. Полет нацизма и насилия Самая известная в массовой культуре музыка Рихарда Вагнера — это первые восемь минут третьего действия оперы "Валькирия". Даже человек, равнодушный к опере или даже принципиально ее ненавидящий, наверняка слышал этот будоражащий душу музыкальный отрывок известный под названием "Полет валькирий". Вагнер был человеком своей эпохи: симпатизировал зарождавшемуся немецкому национализму, имел антисемитские взгляды. Но он, умерший в 1883 году, не несет ответственности за то, что его музыку возлюбили нацисты и лично Гитлер, которые сделали "Полету валькирий" одним из символом войны и массовых убийств. В годы Второй мировой войны немецкие кинематографисты часто использовали "Полет валькирий" в пропагандистках фильмах. Например, во время кадров хроники с бомбардировками Люфтваффе. Эта связь музыкального произведения и образа войны не разорвалась в массовом сознании и после 1945 года. В 1979 году, снимая свою знаменитую картину "Апокалипсис сегодня", и выбирая музыкальное сопровождение для сцены, в которой американские вертолеты уничтожают вьетнамскую деревню, Фрэнсис Форд Коппола остановил свой выбор именно на "Полете валькирий". Константин Мильчин
