На Маленькой сцене РАМТа вернули долг Островскому
В РАМТе проходят премьерные спектакли режиссера Егора Равинского "Свои люди — сочтемся" по одноименной пьесе Александра Островского. Театроманы меня поймут: сочетание двух имен Женовач и Островский в сумме дает чрезвычайную ответственность для сочетающего их театра, режиссера, актеров. Театральный режиссер Сергей Женовач давно может никому ничего доказывать, но из его мастерской педагога ГИТИСа раз в несколько лет выходят новые артисты и режиссеры. И они всегда обязаны быть безупречны, как «жена Цезаря должны быть выше любых подозрений». Особенно, если берутся за постановку пьесы Островского. С последним тоже немало сложностей. Мало того, что сегодня классика не в моде и не в почете, произведения Александра Николаевича (длинные, тяжеловесные) давно и прочно «приватизировал» Малый театр, где он некогда был режиссером-постановщиком собственных пьес. Словом, когда узнаешь, что в другом театре (а именно в РАМТе) выпускник Женовача режиссер Егор Равинский поставил на Маленькой сцене спектакль "Свои люди — сочтемся" по Островскому, первая реакция — испуг. Пусть небольшой, жалкий, жалостливый, но — испуг. И он тоненьким голосом начинает увещевать: "Ты что, в школе этого самого Островского не читывал, а потом в Малом театре ужели не смотрел? И то и другое делал не единожды. Умирал от тоски и зевоты, но непонятный долг перед искусством выполнял. Три часа действия, это значит, что либо сократили, порезали нещадно, либо актеры станут скороговорить. Или вспомни — Маленькая сцена в РАМТе располагается совершенно под крышей многоэтажного здания безо всякого намека на лифт". Если же победить этот голос, если преодолеть все ступени и войти в крохотный зал, первое, что обращает внимание — декорации. В РАМТе сценография всегда на каком-то духоподъемном уровне, будто в действие вовлечены дополнительные невидимые актеры. Они поддерживают атмосферу а, меняя дислокацию по воле создателей спектакля, умудряются изменить настрой публики и объяснить недосказанное персонажами. Но обычно декорации замечаешь лишь с началом спектакля, а тут, в силу особенностей зала в них попадаешь едва переступая порог. Границы стираются, и ты будто вступаешь внутрь представления, в связи с чем отпадает необходимость настраиваться на театральное состояние. Кроме того, в этом продуманном до мелочей мире настолько гармонично сочетаются предметы старого, старинного уклада и современной жизни, что стирается грань между эпохами. Как следствие, с удивлением обнаруживаешь, что Островский может быть вполне актуален и современен, ярок, оригинален, остроумен. Что же до игры актеров: сбылись, к сожалению, опасения о скороговорке. К сожалению, потому что у большинства она мгновенно выявляет проблемы с артикуляцией, с умением четко проговаривать текст. Так что периодически на зрителя, пусть и знающего суть пьесы, льется раздражающий, шуршащий поток слогов и звуков. Зато осовременивание контекста и смена интонаций с сатирических на юмористические значительно облегчили восприятие обильных тяжеловесных текстов классика (морали в произведениях Островского довольно и без сатиры). Неожиданно уместным оказался и формат Маленького зала, где зрители, не сходя с двух единственных рядов, становятся посильными участниками противостояния отца и дочери Большовых и поиска предела их возможностей в искушении деньгами. В остальном останется признать, что практически все партии, разыграны преотлично. Интересным оказалось решение роли Самсона Силыча Большова (Александр Гришин): его лишили характерных атрибутов русского купца, но оставили все повадки воротилы. Оказалось, что за 168 лет (впервые пьеса увидела свет в 1849-м году) российский предпринимать изменился только в лице, сбрив бороду лопатой. В остальном же ни сам он, ни действия его в отношении бизнеса, людей или семьи никоим образом не изменились. Очевидно, литература и история никак не идут впрок российскому предпринимателю. Достойна участи, папаши и жизненного пути дочь Большова Липочка в исполнении Дарьи Семеновой. Но самым удивительным персонажем оказался Подхалюзин Михаила Шкловского. В его умении ждать, быть неприметным, угодным, терпеливым, любящим и твердым проглядывает дальнейшая судьба остальных героев. И расплата не заставит себя ждать. Остается уточнить: сочетание имен Женовача и Островского — безусловно великая ответственность. Оказывается, Егор Равинский, актеры, все, кто помогал создавать спектакль "Свои люди — сочтемся" это прекрасно осознавали. За их работу РАМТу краснеть не придется.
