Вдова Леонида Филатова: На Лёню навели порчу!

24 декабря Леонид Филатов мог бы отпраздновать свой 70-летний юбилей, напоминает Sobesednik.ru. Главный герой первого советского блокбастера «Экипаж» умер в 56 лет, он перенес инсульт и операции по пересадке двух почек. Вдова актера – заслуженная артистка РФ Нина Шацкая – уверена, что на ее любимого мужчину навели порчу. Об этом и многом другом она рассказала в откровенном интервью нашему изданию. 36 лет назад на экраны страны вышел фильм-катастрофа Александра Митты «Экипаж», главную роль бортинженера Игоря Скворцова сыграл Филатов, его тут же прозвали советским плейбоем. Актер стал одним из самых востребованных в отечественном кино, хотя до этого режиссеры не хотели его снимать, считая внешность Леонида Алексеевича некиногеничной. Новая волна славы пришла к нему в 1987 году, после роли ответственного чиновника «Главного управления свободного времени» в мелодраме Эльдара Рязанова «Забытая мелодия для флейты». В фильме он разрывался между нелюбимой женой и любовницей-медсестрой, играл это так натурально, наверное, отчасти потому, что в реальной жизни переживал такие же метания. Первой женой Леонида Филатова стала актриса Театра на Таганке Лидия Савченко. Супруги вместе играли в этом театре под руководством легендарного Юрия Любимова. Филатов пришел в театр в 1969 году. Несмотря на то, что он уже жил в гражданском браке с Савченко, положил глаз на роскошную блондинку Нину Шацкую, она к тому моменту уже 4 года играла в театре и по праву считалась примой. – Он очень пронзительно на меня посмотрел, такой режущий, как бритва, взгляд. Я спросила у сотрудниц театра, мол, кто это такой, мне ответили, что Лёня из «Щуки» (Щукинского театрального училища. – Авт.). Я в то время была замужем за Валерием Золотухиным, у нас рос сын Денис. Кстати, позже Филатов, узнав о нашем союзе, сказал: «Какой странный брак». И правда, мы с Валерой были очень разными людьми, совсем друг другу не подходили. После развода мы не общались, его практически не было в жизни нашей семьи. Но мне нужно было пройти через брак с Золотухиным, чтобы потом понять, что такое настоящее счастье, обретя Лёню... С ним мы целых 12 лет были по сути любовниками: ссорились, мирились, расставались на какое-то время, а он снова и снова меня возвращал. Возможно, мы тогда еще не были готовы к таким серьезным отношениям, поэтому столько лет воспитывали друг друга. Но я убеждена, что наш брак – это была судьба. Честно говоря, вся наша жизнь связана с мистикой. В своей книге «Биография любви» Нина Шацкая подробно описала страсть, пылающую между актерами: «Помню, проснувшись, долго не могла прийти в себя. Пронзительное чувство тревоги, чувство, очень похожее на страх, парализовало тело. Что-то заставляло сосредоточиться на очень важном. Сон! Я должна вспомнить сон, но не могла. И самое странное случилось потом. Вдруг «что-то» как будто впрыгнуло в меня, подбросило и выкинуло вон с кровати... С этой секунды я уже себе не принадлежала, и все мои дальнейшие действия были подчинены командам этого «что-то». Охваченная непроходящим чувством тревоги, может быть, страха, в секунды, будто в лихорадке, привела себя в порядок, уже не помню, позавтракала или нет, полетела в театр. И вот этот страх... – он летел рядом. В мозгу стучало только одно: успеть! Успеть!! Успеть!!! Бежала, задыхалась: боялась – не успею! Влетела в театр, еле затормозила в проходе, в конце зрительного зала. Внутренняя дрожь не давала сконцентрировать внимание, если бы знать: на чем? Рядом, совсем близко, артисты. На сцене репетиция, мне было не до этого: что-то очень важное должно было произойти или со мной, или в театре, но обязательно это должно было коснуться меня. Я смотрела на сцену, слышала только свое безумное сердце, которое еле справлялось с работой и, казалось, еще немного – разорвется. Вздрогнула оттого, что кто-то сзади щекотнул-поцеловал в шею. Обернулась – Лёня! И как будто это поселившееся во мне «что-то» вдруг выбросилось из меня, освободило, и, обессиленная, уставшая от жуткого напряжения-наваждения, по-моему, что-то пролепетав, я заплакала. Когда руки соединились, произошел сильный электрический разряд. И – начался обоюдный бред. Мы торопились сказать друг другу – что? – не помню. Уже гораздо позднее ни я, ни Лёня не могли вспомнить слова, которые тогда из нас вылетали. Мистика! Как не поверить, что мы, люди, подопытны, что все наши поступки, движения – чья-то Воля, нам недоступная, непонятная, но существующая. В это утро мы с Лёней обрели друг друга, и начался наш долгий 32-летний Роман». – Помните, как Леонид Алексеевич сделал вам предложение? – В ту пору в его семье, как и в моей, все было непросто. За год до нашего с ним знакомства он начал жить в гражданском браке с Лидией Савченко, они ютились в общежитии. Когда актерам стали давать квартиры, поженились, чтобы получить жилье. Но отношения у них все равно не клеились. В какой-то момент он стал меня жутко ревновать, грубо спрашивал, кто мне звонил, с кем я общаюсь. Не выдержала и сказала: «Ты мне кто? Какое имеешь право так разговаривать?! Разберись сначала в своей семье, с кем твоя жена общается». Ну он пришел домой и спросил у Лидии, есть ли у нее кто-то. Она призналась, что есть, он ушел. Тогда Лёня говорил, мол, переедет ко мне, я отказала: «Ты пока поживи один: без меня и без жены, а потом уже решишь, что и как будет». Вскоре мы поженились. Моего сына Дениса он принял как родного, тот сразу стал называть его папой. И Лёня, и я, да и сам Денис очень хотели, чтобы он стал кинорежиссером. Сын поступил в институт, но на дворе были трудные времена, в стране кризис, и у нас с мужем не хватило денег, чтобы оплатить его обучение. Денис в итоге стал священником – для нас это было шоком. Я, конечно, знала, что сын с шестого класса очень интересовался религией, а в девятом классе уже спорил со взрослыми дядями на эту тему. При этом ни я, ни Лёня не водили его в церковь, он сам к этому пришел. Ну что ж – таков выбор сына (сейчас 47-летний отец Дионисий папа шестерых детей, у него четыре дочки и два сына, кстати, одна из дочек решила стать актрисой и поступила в Школу-студию МХАТ. – Авт.). Он, правда, меня ругает, что я редко хожу в церковь, не причащаюсь, но я крещеная, в Бога верю, стараюсь жить по заповедям, может, не всегда получается, но стараюсь. Когда муж уже был тяжело болен, Денис нас венчал. Правда, в тот момент Лёня мог только сидеть, а я стояла рядышком... В 1993 году, когда в Москве из танков стреляли по Белому дому, у Леонида Филатова случился инсульт. – Муж очень переживал по поводу событий, происходящих в стране, – продолжает Нина Сергеевна. – Он вообще был крайне чувствительным человеком. Вот когда вел документальную программу «Чтобы помнили» об ушедших из жизни актерах, приходил со съемок и плакал, у него давление скакало. Просила его уйти из этой телепрограммы, он говорил: «Нюся, кто, если не мы!» За эту программу получил две премии «ТЭФИ». Лёня крайне тяжело переживал и скандалы в Театре на Таганке, отъезд Любимова за границу, потом, спустя годы, его возвращение в театр. После инсульта у Лёни почему-то начались проблемы с почками. Был здоровый мужик – и вдруг такие болезни! На него порчу навели или проклятие какое. Ну не может здоровый человек вот так резко стать тяжелобольным! Мужу удалили сначала одну почку, спустя год – вторую. Мы три раза в неделю возили его на гемодиализ, ему очищали кровь через аппарат «искусственная почка», он даже воду был вынужден пить только в строго разрешенных объемах. Гипертония его тоже мучила. Вы себе можете представить, однажды артериальное давление поднялось до 270/170. Я ночью каждые два-три часа мерила ему давление, как только оно повышалось, давала таблетку. Какие бы проблемы со здоровьем ни были у него, всегда внушала ему, что все будет хорошо, и он мне верил, кажется, даже больше, чем врачам. В октябре 2003 года состояние здоровья народного артиста России ухудшилось, его доставили в Центральную клиническую больницу (так называемую Кремлевку. – Авт.) с двусторонним воспалением легких. Страна с замиранием сердца следила за новостями, но из-за того, что у Леонида Алексеевича не было двух почек, его лечение было очень затруднительно, так как многие лекарства выводятся из организма именно почками. – Причем когда у него дома поднялась температура до 37,2, я позвонила нашим докторам, которые раньше оперировали его в Центре трансплантологии им. Шумакова. Нам сказали, мол, у них мест нет, и всё тут. Вызвала скорую, и медики констатировали, что дела плохи – хрипы в легких. Я обратилась к нашему другу, артисту Леониду Ярмольнику. Он позвонил руководству Кремлевки, и мужа увезли туда. Очень ругаю себя, что отдала его в эту больницу. Представляете, он лежал с пневмонией в палате с открытой форточкой, при этом укрыт был простыней. Первые дни Лёня еще был в сознании. Он попросил покурить. Мы его выкатили в коридор, а он волновался: «Ну как же, я раздетый, а тут девушки молодые ходят». Потом врачи ввели его в состояние медикаментозного сна. Я каждый день по 6–7 часов сидела у его кровати, держала Лёню за руку и постоянно разговаривала с ним. Один раз он немного сжал мою руку и чуть-чуть приоткрыл глаза, но потом снова ушел в беспамятство. Это было очень страшно... Последние четыре года Леонид Алексеевич писал много пьес, рассказов, конечно, они не снискали такой славы, как его легендарное произведение «Про Федота-стрельца, удалого молодца», актер и сам это понимал. Филатов стремился как можно больше оставить после себя, чтобы помнили... – Мне очень обидно, что Лёню стали забывать. Пару лет назад по одному из федеральных телеканалов показывали большую программу об умерших актерах, и там под сентиментальную музыку листали фото артистов, Лёни там не было. Поэт Евгений Евтушенко выпустил альманах объемом больше 1000 страниц о поэтах, писателях, и для фамилии Филатов там тоже места не нашлось. Не понимаю, чем он кому-то не угодил. Очень жжет меня изнутри это, хочется, чтобы мы не забывали людей, которые внесли, без преувеличения, огромный вклад в нашу культуру.