Фестиваль "Артдокфест": кино о тех, кто рискует

Ольга Шервуд для bbcrussian.com "Вместо свободы" написано черными буквами поверх зашитого черными нитками рта Петра Павленского. Он - один из главных героев десятого "Артдокфеста", который прошел в Москве, Петербурге и Екатеринбурге. Ольга Шервуд - киножурналист, кинокритик, член Российской академии кинематографических искусств "Ника" и экспертного совета премии "Белый слон". Много лет наблюдает отечественный кинопроцесс и еще не отчаялась. Киноблог Блоги Кино вместо свободы - так организаторы единственного смелого в Отечестве смотра документалистики определяют его значение сегодня. Не по чину берут? Свобода - одну декабрьскую неделю в нескольких кинозалах на всю страну? Киноблог. "Землетрясение": камни с неба и условности жанра Киноблог. "28 панфиловцев": ориентация на монумент, а не на документ Другие тексты киноблога Плакатное преувеличение простительно, потому что художественно; известно же: "Вся Дания - тюрьма". Хочешь высказать обществу критическое мнение о нем или о государстве - думай о последствиях. Фигура Павленского трансформирует слоган в призыв к другим авторам: вместо свободы слова наличествует свобода художественного действия. В случае Павленского "запредельная", без оглядки на ущерб собственному телу ради жизни духа. В менее радикальных вариантах остается риск для карьеры и/или дела, которому служишь, что тоже существенно. Семь судебных процессов Мерой риска и отличается "Артдокфест" от, например, "Литературной газеты" застойных лет, которую власти держали эдакой сдвинутой крышкой над кастрюлькой, где выпаривалась советская интеллигенция. Действительно прекрасные публицисты работали за государственную зарплату. Сегодня минкульт почти не финансирует кино для думающих. Серьезные документалисты продают имущество, ищут меценатские деньги и зарубежных продюсеров. И рискуют: материал может быть конфискован при обыске, автора назовут неблагонадежным, иной готовый фильм нельзя показать в России легально. В прошлом году, как говорит в интервью основатель и президент "Артдокфеста" документалист Виталий Манский, минкульт инициировал семь судебных процессов против фестиваля. Однако он все же не запрещен - хотя в Петербурге чуть было не сорвался. В частности, "Ленфильм" отказался за две недели до начала от договоренностей; остались только верный "Кино&Театр" в "Англетере" (основная часть показов: 25 сеансов, 2000 человек) и продвинутая "Родина". В Москве, предупреждая официальные и неофициальные санкции, часть программы "Артдокфеста" перенесли из "Октября" в посольство Чехии. Власти боятся реальной документалистики. Кристаллизируясь вокруг "Артдокфеста", она превращает фестиваль (подозревают власти) в ленинскую "Искру", этого "коллективного агитатора, пропагандиста и организатора", по формулировке вождя мирового пролетариата. А устроители "Артдокфеста" 10 лет манифестируют отказ от политизированности и тем более от пропаганды. "АРТ" в названии фестиваля не зря стоит перед "ДОК"; только художественное осмысление реальности достигает ума и сердца, а значит, имеет смысл. Не их вина, что любое искреннее слово вообще о жизни становится теперь критической оценкой ситуации в стране. Рассматривать фильмы исключительно с точки зрения "как это сделано" не получается. Люди, солидарные с критикой и желающие ощутить, что они не одни, и приходят на "Артдокфест". Эта солидарность благородна. Но пассивна. Они все рискуют "Всем тем, кто находит в себе силы действовать": фильм "Завтра море" Катерины Суворовой (Казахстан/Германия) про Арал заканчивается этим посвящением. Оно кажется мне подсознательным импульсом, посылаемым документалистами своим зрителям через героев, собравшихся на экране "Артдокфеста" в этом году. Кстати, всего показано 158 картин, из них 22 конкурсных из 14 стран. Главный герой уже упомянут: фестиваль и открылся картиной "Павленский: человек и власть" Ирене Лангеман (Германия), отчетливо предъявившей беспомощность и страх государственной машины перед бесконечно свободной творческой личностью. А специального упоминания жюри (драматург Александр Гельман, режиссер Михаил Алдашин, писатель Сергей Минаев) удостоена конкурсная картина о Павленском же "Голая жизнь" Дарьи Хреновой (Россия-Латвия). Она гораздо более сильная: сделана почти без дистанции, как о своем кровном (ради фильма именно Дарья продала машину), на голом нерве, с отсылкой к национальной русской совестливости. И еще остроумная. Павленский многих раздражает своим бесстрашием, люди классицистского образования и толка отказывают его творчеству в художественности, большинство просто не понимает его образа действий. Фильм показывает, как под влиянием акций и личности этого человека меняются те, кто сохранил в себе непосредственность. Выйди картина в прокат, уважающих Павленского станет больше. Потому ее и не выпустят. Дальнобойщики и призывники Дальнобойщики из "Хроники неслучившейся революции" Константина Селина вряд ли одобряют Павленского, но тоже герои: выступив против системы "Платон", вынудили власти слегка попятиться. Но смысл фильма шире. Он отлично показывает, как люди набираются опыта самоорганизации благодаря именно тупой государственной машине, подозревающей бунтаря в каждом. В Петербурге обсуждение фильма с главными "заводилами" протеста чуть не закончилось походом на Смольный. Труднее, чем матерым дядькам, - мальчикам-призывникам из картины "Убеждения", которые из-за своих убеждений хотят проходить альтернативную службу, на что Конституция дает право. Но дядечки и тетеньки в призывной комиссии не готовы видеть в юношах личность. Вот парень нетрадиционной ориентации, вот пацифист, вот "противник государственного строя, допускающего призывное рабство". Против них стереотипы старших: мол, отлынивают, боятся казармы и порядка. Еще против мальчиков с убеждениями игра "Зарница", грохот военного хора, равнодушный щелчок желтой пластмассовой шариковой ручки у должностного лица. Блестящий по режиссуре трагический гротеск Татьяны Чистовой "Убеждения" признан лучшим полнометражным фильмом фестиваля. Убийство гастарбайтеров Специальный приз жюри отдало поразительному "Кредиту на убийство" Влади Антоневича (Израиль). Автор фильма, понятно,- еврей, остриг волосы и под видом американца, с явным риском для жизни, проник в среду русских нацистов, чтобы расследовать убийство таджика и дагестанца в 2007 году (видеозапись была на Youtube). Он интервьюирует мерзавцев, сопоставляет факты, делает выводы, обсуждает свои действия с другом, живущим в России. Все - в настоящем большом кинематографическом стиле: содержание кадра, композиция, цвет, изображение, темпоритм, музыка... Поначалу странный для реального детективно-криминально-политического сюжета, этот стиль серьезно прибавляет цену картине, возвышая ее до обобщения. Перечеркивает преступную обыденность гибели неповинных людей, возвращая ее трагическую сущность. Вспомните: что вы сделали, узнав про убийство еще одного гастарбайтера?.. Пора остановить войну "Окончательно мои убеждения, - заявляет перед призывной комиссией один из упомянутых призывников, - сложились в связи с трагическими событиями в Украине, когда правительство принуждает воевать с братским народом. У нас тоже есть опыт гражданской войны, и когда-то надо остановиться. Мой отказ от несения военной службы пусть будет первым шагом на этом пути". Киевские друзья мои, знаете ли вы, что в России есть такие мальчики?.. О происходящем в соседней стране максимально объективно говорят пять конкурсных картин; "10 секунд" Юлии Гонтарук (Украина) о последствиях залпа по Мариуполю довели меня до слез... Поразительно, но от западного Львова до восточного Донецка, с Киевом и Одессой включительно, живут мама и другие ближайшие родственники Виталия Манского. Он сделал бесконечно грустный фильм "Родные" - о них, буквально втравленных "зомбоящиком" в холодную гражданскую войну. Мы видим, как она бьет по самому дорогому для каждого: по семье. И видим, что наше государство предвидит неминуемые обвинения в разрушении семей: "Родные" показаны фестивалем как российская премьера в программе "Война и мир", но ясно, что других сеансов на большом экране не предвидится. Будешь отвечать за бездействие "Это просто дурдом", - бурчат многие люди, не имея представления о судьбе обитателей реальных психбольниц и интернатов. Там, например, живут люди, которые детьми сбегали от побоев, но были загнаны в эти учреждения "уставшими" родственниками. Шесть лет Александр Кузнецов снимал фильм "Освобождение: инструкция по применению" (Франция/Россия), наблюдая за многоразовыми попытками Юли и Кати, которые здесь выросли, вернусь себе дееспособность. Право на свободу, работу, семью. В картине есть воздух и деликатность, есть кошмар, но краешком, есть безмолвное ожидание в страшном напряжении… Но поразительны воля к освобождению двух молодых женщин, их жизненная сила, их упругость-расправляемость при стычке с системой, больше трусливой, чем ответственной, больше тюремной, чем медицинской, и такой негуманной. Гран-при. Здоровые люди сочувствуют недееспособным, но как "другим". Работа же Веры Кричевской и Михаила Фишмана "Слишком свободный человек" (Россия) многих потрясла лично. Это политическая биография Бориса Немцова - и весьма разоблачающий обзор огромного куска жизни большинства тех, кто заполнил московский 1500-местный кинозал. Интересно сравнить этот фильм с "Событием" Сергея Лозницы; сделаем это в феврале: картина должна выйти в прокат к годовщине убийства "слишком свободного" человека. Если не пустят, авторы выложат ее в сеть. А первые зрители забили "Фейсбук" разнообразными эмоциями - но не горечью признания своей четвертьвековой "недееспособности". Услышат ли они человека, бежавшего с камерой от трупа к трупу после обстрела Мариуполя в фильме "10 секунд"? Вот его слова: "Люди живут в своем пузырике. А когда видят эти кадры, пузырик лопается. И понимаешь, что придет время, и ты будешь отвечать за бездействие".