«Я не хочу навязывать свое мнение слушателям»

С Андреем Лысиковым, известным как Дельфин, разговаривать сложно: мы привыкли к четко выстроенным образам в его поэтических текстах, а в реальной жизни Андрей отдает предпочтение расплывчатым формулировкам, и конкретики от него добиться трудно. Даже о своих треках Дельфин рассуждает неохотно: «Пусть каждый решит для себя сам» — таков его подход к творчеству. Недавно у Дельфина вышел девятый альбом «Она», стартовавший с первой строчки альбомных чартов iTunes. «Лента.ру» встретилась с музыкантом, чтобы узнать, чем сегодня дышит Дельфин и что его увлекает. 29 октября состоится ваш концерт в «Известия Холл». Собираетесь представить там новый альбом или сыграете что-то еще? Дельфин: Это будет большой электрический концерт с визуальным и световым шоу. Программа будет состоять из многочисленных треков совершенно из разных времен и пластинок. Будут новые аранжировки как новых, так и старых песен. Будут ли участвовать приглашенные артисты? Да, это возможно. Какие? Абсолютно разные и неожиданные. А что вы сами слушаете? Я слушаю разную музыку — от танцевальной до классической. Единственное условие — мое удивление от услышанного. И таких случаев очень много, имена я назвать не могу, потому что я их не запоминаю, нужно смотреть, что у меня там в плеере. Из последнего меня порадовало переиздание записей Гленна Гульда, это отличный подарок для меломана. А из книг и фильмов? Мне понравилось кино «Человек — швейцарский нож» из недавно просмотренных. Из книг… Понравилась последняя книжка Виктора Пелевина, не помню точно название, про волшебную лампу Мафусаила, по-моему, и последнюю битву чекистов, что-то такое («Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами» — прим. «Ленты.ру»). Вы сами в прошлом году выпустили поэтический сборник. Помог ли этот опыт лучше понять произведения других авторов? Мне сложно об этом говорить, потому что я нахожусь внутри процесса. Существует такое понятие — критик: музыкальный, театральный, литературный — неважно. И я раньше очень скептически относился к таким людям, но со временем понял, что для того, чтобы быть подобного рода человеком — критиком, нужно иметь своего рода талант и действительно хорошо разбираться в том, что происходит. Пожалуй, даже лучше, чем в этом разбираются сами люди, производящие тот или иной продукт. А я, поскольку нахожусь внутри процесса, всегда смотрю на это со своей колокольни, и очень часто мое мнение расходится с общепринятым. Есть видео, где публичные личности, известные актеры — например, Михаил Ефремов — читают ваши стихи. Вы в каких отношениях с этими людьми? Я практически никого из них не знаю лично. Связи мы не поддерживаем. Почему так? Чтобы вообще принципиально поддерживать связи с людьми, нужно что-то хотеть от них получить — не в плохом смысле, а в хорошем: чему-то от них научиться и быть им самим приятным. Таких процессов не происходит — значит, они не нужны. Я не ищу специально для себя учителей, но они встречаются всегда на моем пути. Кто они? Таких людей было много в разные периоды. И под словом «учитель» я не подразумеваю человека, который мне рассказал что-то такое, чего я не знаю. Я имею в виду человека, на которого мне нравится смотреть, слушать его, мне нравится ощущать его отношение к жизни. И, делая выводы из отношений с ним, что-то брать для себя. Например? Имя вам ни о чем не скажет. Это просто мой друг, он далек от шоу-бизнеса и вообще от любого вида искусства, занимается другими делами. Скажем так, работает в сфере автомобилестроения. Насчет вашей последней пластинки: «Она» — это образ из предыдущих альбомов или что-то новое? Может, вы сами ответите на этот вопрос? Я не могу это объяснить. Я могу только сказать, что чувствую здесь обреченность, как будто у лирического героя ничего не менялось за долгое время, и он от этого устал. Я не хочу навязывать свое мнение слушателям, в этом вся суть происходящего. Если бы режиссер выходил и рассказывал, про что он снял кино, — наверное, это было бы странновато. Хотя такие люди есть. И всегда, когда я это вижу, сразу понимаю: фильм лучше не смотреть. Произведение, если оно создано от души, становится самостоятельным и имеет право жить само по себе, а интерпретироваться исключительно теми людьми, которые его смотрят, ощущают, читают или слушают. Если оно нуждается в объяснении — значит, это или какой-то недоделанный продукт, или человек, который его создал, сам себе пытается что-то объяснить, то бишь в реальном времени доделывает все, что не успел. В современных произведениях так происходит? Часто читаете новых авторов, ходите в кино? Нечасто. В кино я не люблю ходить, люблю смотреть дома. А чтение в последнее время заменил процессом прослушивания, и мне этого достаточно. Заменили литературу на музыку? Нет, я не об этом. Я слушаю книги, а не читаю их. А голос артиста разве не влияет на ваше восприятие? Влияет, и это тоже интересное ощущение. Я даже провожу эксперименты: слушаю одни и те же книги в исполнении разных людей, и много нюансов для себя открываю. Из последнего слушал, опять же, Пелевина, до этого Ремарка что-то слушал... Да, еще пробовал слушать «Войну и мир», разные отрывки, вспоминая это произведение. Вы часто упоминаете Пелевина, что вас связывает с ним? Абсолютно ничего, кроме того, что мне просто нравится этот автор. Его точность и колкость по отношению к происходящему, прошлому и к возможному будущему, нравится его отношение к миру, какая-то жизненная философия. Мне близки его искрометные выводы по поводу той жизненной ситуации, в которой мы находимся, приблизительные догадки по поводу того, кто мы вообще такие есть и что с этим делать. И как вообще дальше быть. Как бы вы описали эту жизненную ситуацию? А как бы вы ее описали? «Жизненная ситуация, в которой мы находимся» — кто эти «мы»? Я не могу вам ответить на такие вопросы. У меня нет по этому поводу никаких соображений. Как вы вообще относитесь к ситуации в мире и в России? Я почти ничего о ней не знаю. На вас это никак не влияет? Возможно, влияет, но это влияние я сильно не ощущаю. На вашем предыдущем альбоме «Андрей» была одна песня, посвященная войне. То есть вас это как-то все же затронуло? Ну, видимо да. Что вас волнует больше всего? Да все что угодно. Но в первую очередь меня волную я сам.