Накануне Нового года бандитская группа убивает двух инкассаторов на Смоленской дороге (но те везли лишь мешки с мелочью), затем устраивает побоище в универмаге, куда накануне завезли югославские шубы (убито четырнадцать человек за пятнадцать минут), потом расстреливает сотрудниц ювелирного магазина («Девчонкам просто не повезло») — и оставляет по пути немалое число иных трупов, случайно или излишне любопытных при жизни. Жуткая особенность преступлений, наводящая дополнительный страх на общественность: бандиты ходят в милицейской форме, ездят на милицейской машине и стреляют из армейских автоматов. Ролик о сериале «Шакал» Зарубежные сериалы (в массе своей) приучили нас к тому, что каждый новый сезон выходит каждый год в строго определённое время. В этой равномерности есть нечто успокаивающее, но у нас такой принцип работает крайне редко — и никто не удивится, если продолжение полюбившейся истории (драмы, а не ситкома) выйдет через два, через три года. В этом — одна из проблем российского телебизнеса: телевизионщики сперва смотрят, как сериал пойдёт, какие рейтинги получит — и только потом, как правило, принимают решение о запуске следующего сезона. Который надо будет ещё сочинить, потом подготовить, снять, смонтировать — за год тут, конечно, не обернёшься (если хорошую вещь делать, разумеется). Цикл историй про Ивана Петровича Черкасова, майора Московского уголовного розыска — счастливое исключение. Между первым «МосГазом» и вторым «Палачом», правда, был временной зазор, но дальше уж пошло как по накатанной — и эта традиция, хочется верить, не прервётся на сомнениях главного героя о том, что ему «надо уходить». Безусловное достоинство сериала — его незамыленность. Сохраняя в целости определённый каркас — постоянные герои-следователи, крупная звезда в роли наиглавнейшего врага (что отчасти разрушает, кстати, детективную интригу), — создатели проекта каждый раз кидаются в новую атмосферную волну, окуная Черкасова и его коллег в некую особенную сферу жизни. «МосГаз» — оперетта, художники и воровское жульё. «Палач» (самый нестандартный в этой серии) проникнут эхом неподдельных ужасов Великой Отечественной войны. «Паук» возвращает нас в мир богемы, но на сей раз — в дом моды, около которого крутятся американский шпион и циркачи, ловко провернувшие ограбление Гознака. «Шакал» в свою очередь связывает советскую торговлю с её лихорадочным предновогодним выполнением плана с теми, кого впоследствии метко назовут «оборотнями в погонах», предрекая наступающие «времена беспредельщиков». Принципиальное отличие нового сезона (если не брать в расчёт видоизменённые титры, впервые отделившие Андрея Смолякова от других исполнителей) — здесь мы сразу знаем в лицо всех пятерых убийц-бандитов. Загадка только в том, кто именно тянет за ниточки, кто крышует и руководит всем процессом. В этой связи меняется и роль самого Черкасова: вопреки отпущенной в его адрес рекомендации («Он как клещ, если схватится — ни за что не отпустит»), в этот раз он, по сути, ничего не «раскрыл» — преступники постепенно все сами спалились. Но до главного шакала — в последний момент дотянулся. К некоторому удивлению, надо полагать, большинства зрителей, в отличие от недальновидных героев обо всём уже давно догадавшихся. Впрочем, настоящим детективом этот сериал никогда и не был: тут либо убийца очевиден с самого начала, либо заретуширован настолько, что потом концы с концами не сходятся. Черкасов все серии упрекает себя в том, что тупит, и мы понимаем: да, тупит. Фотографии преступников висят на стене уже в первой серии — и хоть бы что, ноль внимания («Бьёшь баклуши, скользишь по поверхности», — справедливо критикует начальство). Прямо в кабинете Пожидаева стреляют в человека — а он по-прежнему не видит повода для преследования и ареста, сидит да бухает, план «Перехват» не объявлен. Стас Шелест с криками бежит за убийцей — но только новые трупы (да и то не сразу) дадут возможность сопоставить разрозненные факты. Да что тут говорить, когда менты, едущие сопровождать инкассаторов, не смотрят пристально по сторонам, в любой момент ожидая нападения, а преспокойно режутся в шахматы — за что и получают по пуле ещё до прибытия по месту назначения… Но не так ли бывает и в подлинной жизни?.. Зрителям подле своих телевизоров хорошо, им всё известно наперёд благодаря давно утрамбованным драматургическим приёмам, да и круг подозреваемых у них заранее сужен вступительными титрами; следователи таковой привилегии лишены. Другое дело, что автор сценария — знаменитая Зоя Кудря — намеренно плетёт своё полотно из самых разношёрстных лоскутков, не разводя преступников по семидесятнической Москве, а зачем-то сшибая их лбами с преследователями. УБХСС и Госфильмофонд, шпионский фотоаппарат и снотворное в чае, сбежавшая во Францию балерина и пламенная оппозиционная речь на художественной выставке («Наше искусство — это зона социального сопротивления»), война между Андроповым и Щёлоковым, расследование хищений в Туле и копирование бесценной картины Репина (стоп, какие образом Черкасову попало ещё и это дело?..). В лирических линиях — и бывшая жена, и потенциальная любовница, и подруга детства, да к тому же — целых две свадьбы: одна сюжет с треском открывает, вторая — в меру счастливо завершает… Намешано — невпроворот, и даже жаль, что за кадром остался Всесоюзный съезд доярок в Ростове. «Такое только в кино бывает», — говорит в какой-то момент друг-журналист, и тут с ним и правда нельзя не согласиться. Хотя… Быть может, это и не прокол вовсе, а напротив — самая сильная сторона проекта, в котором не знающая границ фантазия просто парит по уж совершенно бескрайним полям нашей с вами российской действительности. Ролик сериала «Шакал» Об этом, однако, ещё можно подискутировать, но вот что точно следует оценить бесспорно — так это образы ведущих злодеев, которые по лютости своей могут, наверное, соперничать только с уже упомянутым «Палачом». Не просто убийцы, а именно что беспредельщики; подлинно звери. Причём выписаны они с какой-то прям-таки любовью, во всяком случае — с очевидным желанием эту свору шакалов очеловечить. Старший — Миша — огорчён тем, что от него отвернулась дочь, переживает за внука. Реальный псих и невменяемый садист Паша — который может и плетью избить, и пятки поджечь, и заточкой ткнуть так, что лишь капелька крови выступит — две недели разговаривал с умершей матерью. У Ильи — отвергнутая любовь… Илья вообще один из самых полнокровных персонажей, написан широкими и жирными мазками. Мажор, золотая молодёжь, в соседях по дому — министр образования; родители за бугром, самого отправляли туда же на стажировку — не поехал, своя сторона оказалась ближе. Что двигает им, человеком, у которого всё есть — предмет отдельного разговора, но разве нынешние новости не показывают нам, на что способны мажоры с их стёртыми представлениями о границах дозволенного?.. («Шакал», к слову, актуален не только этим — может, он и не про 70-е вовсе?..) Но главная находка, если не сказать — бриллиант этого сериала, — 22-летняя Нюра, сыгранная Александрой Бортич, актрисой, про блестящее будущее которой говорят последние два года. Неправ Черкасов, в финале называющий шакалом другого человека: первый шакал здесь — это она, молодая, красивая, по-советски точное олицетворение Смерти. Нюра начинает в фильме с того, что отрезает палец у убитого ради золотого колечка, а потом отказывается снимать и выкидывать испачканные чужой кровью джинсы («Я что, с голой ж*пой, что ли, поеду?»). В тот вечер она убивала впервые, но вошла во вкус моментально. Только к концу первой серии на её счету трупов уже больше, чем у товарищей: она совершала контрольные выстрелы. А уж дальше… Эпизод, в котором она со своим парнем («Наведём шороху») сбегает, не заплатив, из ресторана, игриво показывая ствол погнавшемуся за ними официанту, — детские шалости по сравнению со всем остальным. «Нюрка горячая, убивает с кайфом», — одобрительно отзывается о ней Ильюша; этот кайф особенно очевиден в сцене, когда девушка забивает голым камнем пошедшую доносить на неё зловредную соседку. Конечно, ей не нравится быть уборщицей на заводе: что купишь на такую зарплату?.. Она даже кофе ещё ни разу в жизни не пила — а ведь хочется. Хочется и на море, и детей хочется — от своего любимого Серёжи. Который по сравнению с Нюрой кажется бледным и тусклым, но без него в этой истории никак, потому как они — пара: «Мы как Бонни и Клайд, мы даже похожи профилями», — вот ведь к чему приводит порой тлетворное голливудское влияние. Сравнение с легендарными преступниками, воспетыми в не менее легендарном фильме (они крутят его на домашнем проекторе), повторится не раз: от «Мы ж как Бонни и Клайд, вместе жить, вместе умирать» до «У нас же всё хорошо закончится, не как у Бонни и Клайда?..». Сравнение и немного наивное, и не вполне оправданное (возможно, молодые нелюди видели лишь часть картины?), но тем не менее — работающее. В конечном счёте, не так уж и важно, какой именно была та Бонни, когда она породила на свет такую вот Нюру — для которой что заплатить собственным телом за убийство, что самой убить человека не составляет ну совершенно никакой проблемы. Её образ ужасает, бросает в дрожь, но при этом нельзя не признать, что это весомая творческая победа: когда ещё наше кино рождало столь абсолютного в своей бесчеловечности и бескомпромиссности отморозка?.. «Прошли те романтические времена, когда убивали из-за любви. Сейчас все убивают из-за денег», — подмечает один из сквозных персонажей сериала, добавляя уже совсем по-простому: всем жрать хочется. Подобная мысль витает в воздухе эпохи: в стране начался «беспредел». Черкасов и хотел бы думать, что «у страха глаза велики», и нынешний случай — частность, а не тенденция, но вынужден признать, что цепь случившихся событий — нечто большее, чем обычное преступление: «Я могу поймать убийцу, маньяка, но всю опухоль я вырезать не могу». Куда быстрее его всё понимает маленькая приёмная дочь, написавшая в школе «неправильное» сочинение: Алёнка не верит в коммунизм, а как следствие, надо полагать, и в светлое будущее. Понимает она и другое — и в конце безнадёжно трудного рабочего дня достаёт для папы из холодильника и ставит на стол бутылку водки. Как и в прошлых сезонах, Черкасов неприкрыто много пьёт, потому как иначе ему в родной стране — со всем известным майору МУРа гнильём и гноем — не живётся. Ролик о сериале «Шакал» «Шакал», как и предыдущий «Паук», поставлен Евгением Звездаковым, девятнадцать лет назад подававшим огромные, но с тех пор, увы, так и нереализованные надежды (его «Close Up» — образец вгиковской короткометражки). Пусть фильм и подвержен в каких-то своих частях критике, но нерв тут есть, смотреть увлекательно, прикипаешь моментально и накрепко. Доброе послевкусие от художественного качества (в сочетании с нервной оторопью от убийственных сюжетов) до сих пор сохраняется и от трёх прошлых картин. Очевидно, что когда-нибудь сборник уголовных дел Ивана Черкасова признают классикой 2010-х, пока же будем верить, что на Первом канале уже запустили в работу пятый сезон.
