Прогулка по Кабардинской
В историческом центре Нальчика после реставрации открылась улица Кабардинская. Часть ее — от улицы Кешокова (Советской) до Ногмова (Почтовой) — теперь стала пешеходной. Для многих горожан Кабардинская — это часть жизни, а не просто улица. До революции она называлась Воронцовской. Новое имя улица получила от самого Семена Буденного. Во всяком случае, так говорится в книге полководца «Пройденный путь»: «Проходя по центральной улице, я заметил, что она называется Воронцовской. „Это не годится, — сказал я рядом шагавшему со мной Б. Э. Калмыкову. — Теперь на Кавказе нет царских наместников, каким был князь Воронцов. Кавказ принадлежит ныне народу, а город Нальчик — трудящимся. Вот и надо назвать эту улицу по-новому, например, Кабардинской“. Все одобрили мое предложение…» Юлия Лысенко, ветеран труда, пенсионерка: В мою молодость Кабардинская была центром всего. Жизнь молодежи крутилась вокруг этой улицы. Вечером здесь можно было встретить весь город. У нас в училище был преподаватель, который по вечерам курсировал по Кабардинской и высматривал своих студентов. Тех, кого встретит, он всегда вызывал отвечать на следующий день. Вел он самый унылый предмет — коневодство. Так вот, завидев его вдалеке, мы старались спрятаться. Но это не удавалось никому. Даже если он шел не навстречу тебе, даже если он тебя не видел, а только слышал твой голос из переулка, это значило, что завтра тебе не миновать допроса. А еще было что-то вроде анекдота. Подшучивали над студентами, которые только-только приехали в город и не видели скульптуры над фасадом кинотеатра «Победа». Спрашивали: «Не хочешь подработать летом?» И, получив утвердительный ответ, объясняли: «Танцующая пара с „Победы“ в отпуск уходит, надо там постоять». Владимир Вороков, журналист, кинорежиссер, писатель: Моя Кабардинская… Юра Темирканов идет со своей скрипкой в сторону музыкальной школы, чтобы через много лет стать в музыкальном мире звездой первой величины. А вот на углу Кабардинской и Малокабардинской Барасби Хамгоков на костылях… Вернулся домой на побывку из госпиталя после ранения. Шла война. Мы с сестрой высунулись из окна нашей квартиры и смотрели на знаменитого «наездника из Кабарды» Барасби… И Кайсына Кулиева впервые встретил я на той улице. Еще молодого Кайсына. И Алима Кешокова. Инна Кашежева написала теплые стихи об этой улице… Когда-то по ней проходили колонны демонстрантов. И маршалы стояли на трибуне. И всадники кричали: «Маржа!» (Из книги «Дудук. Мелодия абрикосового дерева», эссе «Улица моего детства») Наталья Шинкарева, председатель Общества книголюбов Кабардино-Балкарии: Пока меня не приняли в музыкальную школу № 1, это была улица, куда нас с братом родители водили в детский парк и кино. Но вот лично моя Кабардинская была совсем другая. Мама прокладывала мне устный маршрут: дворами не ходить, идти по Почтовой, свернуть на Кабардинскую. И я начинала свое ритуальное путешествие. Первая остановка — фотоателье, где я долго и внимательно рассматривала выставленные в окошках фотографии, придумывая имена людям и истории про них. Потом заходила в святая святых — книжный магазин, где за прилавком стоял волшебник (так мне казалось), как Оле Лукойе, рассказывал интересные истории. На самом деле обсуждал с кем-то новые поступления книг. До сих пор в моем понимании книжный магазин должен быть таким: небольшим, с плотно заставленными полками и с постоянными посетителями, почти родственниками. Вдоволь наслушавшись, насмотревшись и насладившись книжным запахом, я выходила и возвращалась к ларьку у входа в парк, похожему на теремок, за чебуреком. Дальше «Победа», ювелирный магазин, чебурек съедался, и к двум надгробным памятникам у медфака я добиралась почти готовая к занятиям музыкой. Изучив надписи на камнях, подходила к ступенькам музыкалки, но, заметив силуэты студентов в окнах подвала анатомички, разворачивалась на 180 градусов и ныряла головой в оконный проем. «Пройдя курс анатомии», я понимала, что урок давно идет, обходила музыкалку и спускалась к разрушенному во время войны дому. Его остов с зияющими оконными проемами всегда дорисовывался в моем сознании военными сюжетами. Мысленно совершив военные подвиги, тем же путем я возвращалась домой. Я очень любила ХОДИТЬ в музыкальную школу, но, если бы мне поменяли маршрут, уверена — любовь к музыке быстро прошла бы. Игорь Дроздов, советник главы Кабардино-Балкарии: В начале 80-х годов я работал на Нальчикском электровакуумном заводе в группе применения цветного телевидения. Продукция НЭВЗ поставлялась в те годы на все студии телевидения Советского Союза. Одним из крупных партнеров был Каунасский радиозавод. Однажды ранним субботним утром в Нальчик приехала группа литовцев с этого завода. У меня был в то время домашний телефон, и они мне сообщили о своем приезде. Нам нужно было разместить гостей в общежитии, принять у них аппаратуру и занести ее на завод. А курировал это предприятие от нашего завода инженер Володя Никулин. Вот у него тогда телефона не было. Я поехал к нему, а жил он на Кабардинской, 11, окошки квартиры выходили во внутренний дворик. Я стал громогласно звать его: «Никууулин! Никууулин!» Вдруг из соседнего окна высовывается недовольный мужик и в ответ грубо кричит мне вниз: «Эй, малчик! Ти что, силно заблудился?! Твой Никулин в цирке на Цветном булваре живет! А мы живем тут, Кабардинская у нас улица!..» Нина Шогенцукова, доктор филологических наук, профессор: Прямоугольник от Головко до Ногмова и от проспекта Ленина до Кабардинской — это был один двор. Я не преувеличиваю. Всех, кто жил на Кабардинской, мы знали как своих соседей. Мы ничего не боялись, везде бегали, в парке буквально жили. Девочки брали из дома картошку, шли в лес и пекли ее на костре. На проспекте мы строили домики. Хотя там росли розы, но были еще такие травяные бордюрчики. Вот мы выходили с одеялками, куклами, раскладывались там. Это была просто круглосуточная жизнь в парке, на речке Кизиловке. И, конечно, Кабардинская. Это была наша зона постоянных игр, удовольствий, развлечений, какой-то экзотики. Потому что по сравнению с проспектом здесь все было более экзотично, более приближено к прошлому. Мой папа, рассказывая о детстве и юности, вспоминал, что в подвалах на Советской и Кабардиновской жили беспризорники, это была криминальная зона. А при нас, конечно, все было уже иначе. Сколько счастья я прожила в кинотеатре «Победа»! Мы тогда жили за «железным занавесом», но, по-моему, каждый месяц смотрели какой-нибудь киношедевр. Прекрасно помню «Затмение» Микеланджело Антониони. Я была, наверное, классе в седьмом и, конечно, плохо понимала язык итальянского неореализма, но что это что-то потрясающее, я поняла прекрасно. Мы пришли, как сейчас помню, в малый зал. И вот загорелся экран, и нет действия. Стоит женщина у окна, стоит минуту, две, три. Все заерзали, стали выходить. А меня это так поразило, я была совершенно потрясена этим фильмом. А на «Фантомаса» мы сбегали всем классом. Потом весь класс вызывали к директору. Но «Фантомас» того стоил, конечно. Я училась в Первой детской музыкальной школе. Как только начинались каникулы, мы давали концерты в «Победе». Там раньше как было: буфет, фойе роскошное и сцена. Люди приходили в кинотеатр заранее, и перед началом сеанса мы давали концерт. За это нас потом бесплатно пускали на сеанс. И самые счастливые дни, как я сейчас помню, были зимние каникулы. В это время шел фильм «Три мушкетера», французский, с Милен Демонжо. Самая потрясающая версия из всех серьезных. Жизнь была общинная. Это ощущение, что ты среди своих, к нашей радости, и сейчас сохраняется: идешь и через каждые двадцать шагов кого-то своего встречаешь, обнимаешь… По Кабардинской сплошь ходили красивые девушки, талантливые юноши. Жизнь бурлила. Для меня Кабардинская еще во многом мир Кости Елевтерова. Вот этот дом, вот эта ступенька… После того как я прочитала роман Кости «Выныривающий», в моем сознании возник как бы параллельный мир, порталом в который стал роман. Это Кабардинская, какую я очень хорошо знаю, и в то же время это некий другой, мифологизированный мир, который гений Кости Елевтерова создал на наше счастье. Елена Шукаева, ветеран юстиции: Я родилась в Нальчике, все детство мое прошло на Кабардинской. Мы выросли около кинотеатра «Победа». Кабардинская была прогулочной улицей, машины на ней встречались редко. Я визуально знала всех, кто живет в городе. Конечно, если все время сидишь с соседями на порожке, смотришь, кто как прошел — кто под ручку, кто не под ручку… От Ногмова до парка было очень людно. Люди были дружные, хлебосольные, никто не закрывал двери, мы ничего не боялись. Как одна семья жили. Отец наш погиб на фронте. День Победы я помню, да. Смотрю, все шумят, кричат, музыка. Кто смеется, кто плачет. Мы тоже прыгали… Я побежала, говорю: мама, никого дома нету, все на улице! Но она не захотела пойти… Старые фотографии предоставлены издательством Виктора и Марии Котляровых и сообществом «Был такой город. Нальчик»
