Высотное напряжение. Почему опытные альпинисты гордятся незавершенными восхождениями
Первый человек из России, поднявшийся на высочайшие вершины семи континентов, — путешественник Федор Конюхов. Второй — Дмитрий Москалев, основатель и президент группы компаний MONT (крупнейший дистрибьютор программного обеспечения ведущих мировых производителей). Рассказ Москалева о своем рискованном увлечении — сокращенная глава из книги Дмитрия Соколова-Митрича «Мы здесь, чтобы победить», сборника предпринимательских историй о выносливости в бизнесе и спорте. Книга выходит в сентябре 2016 года в издательстве «Эксмо». Однажды на Эвересте я разговаривал с собственными ботинками. Ботинки на меня смотрели и поторапливали: «Шеф, цигель-цигель, пора идти!» Я им отвечал: «Да, да, конечно. Я вот только чаю попью, хорошо?» Это было в штурмовом лагере на высоте 8300 м — галлюцинация наяву, очень опасное состояние, которое на таких высотах случается часто. Иногда эти «сны наяву» приводят к трагическим последствиям. Человек может запросто шагнуть в пропасть — ему будет казаться, что там ровная дорога. Мне не раз приходилось выводить людей из этой «горной комы». Хотел бы я продолжить тот разговор с ботинками? Нет, пожалуй. Хотя... С тех пор я иногда смотрю на них и думаю: «Что-то вы, братцы, недоговариваете...» В моей жизни горы появились раньше бизнеса. Однажды я увидел в институте объявление о собрании центральной секции альпинизма МАИ. Пришел, понравилось. Тренировочных центров в Москве тогда не было, мы лазали по вековым дубам. Затем начались поездки в Крым, на Кавказ. Сначала, как и положено, я пережил период эйфории. Пару лет был уверен, что мужчина, который не ходит в горы, — вообще не мужчина. Но это быстро прошло. Высоцкий ввел в оборот очень неправильный романтический штамп — «покорить гору». Настоящие горы завоевательского отношения не прощают. Когда человек идет на вершину, он покоряет прежде всего себя самого. «Весь мир на ладони, ты счастлив и нем» — это тоже романтика для новичков. Вершина — лишь поворотная точка, после которой начинается новая работа — спуск. Работа гораздо более тяжелая, чем подъем. Большинство травм и трагедий происходит именно на обратном пути. Знаменитый итальянец Райнхольд Месснер ставит себе в заслугу не то, что сходил на все восьмитысячники мира, а то, что 11 раз возвращался вниз, не дойдя до вершины. Лично у меня накопился уже десяток возвратов. Потому что хороший альпинист — живой альпинист. Выдающийся восходитель Владимир Шатаев назвал альпинизм «искусством человеческого поведения». Альпинизм — это полигон для испытаний оптимальных форм взаимоотношений. Горы отвечают на все вопросы гораздо быстрее и убедительнее. Вообще это очень интересная тема — что происходит с человеком в горах, как развивается его личность. По статистике, две трети людей, сходивших в горы в первый раз, больше туда не возвращаются. Половина последней трети отсеивается после второго раза. Следующий порог отсева — тридцатилетний рубеж. В этом возрасте с горами завязывают 90% оставшихся. Зато те, кто преодолевает этот барьер, ходят до конца жизни. Меня этот кризис тоже не миновал. Когда мне было двадцать восемь, нас с друзьями, что называется, перло. Мы в месяц делали по 10 восхождений. А в 29 лет я в первый раз по-настоящему разбился. Это случилось на Памире. Потом в 1993 году на Кавказе я опять улетел, порвал голеностоп. Тогда же погиб один наш знакомый. Да еще и страна вступила в эпоху перемен. В общем, в тот сезон все мои друзья с горами завязали. Пришлось осваивать соло-технику. С 1993 по 1998 год я ходил в горы в полном одиночестве. Взошел на Монблан, поднялся на Маттерхорн, сходил на Пик МНР. Один раз сорвался, но сам себя поймал и удержал. Во время соло-восхождений риски вырастают многократно. И приходится делать в три раза больше работы. Проходишь вверх участок длиной 40-50 м, закрепляешь веревку, спускаешься, развязываешь нижнюю часть и снова поднимаешься по маршруту. И так все время: вверх-вниз-вверх. Но самое тяжелое — возвращение в лагерь. Приходишь в базовую палатку, а там тебя никто не ждет. Не с кем поделиться радостью, новыми ощущениями, мыслями. Я даже подумать не мог, что человек настолько остро в этом нуждается. За те же самые годы компания ТОПС, которую я создал вместе с Феликсом Гликманом, из 13-го по счету дистрибьютора Microsoft в России превратилась в крупнейшего. Пригодились ли в бизнесе навыки, которые я получил благодаря альпинизму? Безусловно, да. Одно из качеств, без которых нечего делать ни в бизнесе, ни в альпинизме, — это умение терпеть. Умение добиваться цели, воздерживаясь от слишком простых решений. А такие искушения возникают постоянно. Еще в горах есть правило: если не знаешь, что делать, — делай хоть что-нибудь. Плохой план лучше, чем никакой. На скалах мне приходилось бывать в положении, когда можно принять только ошибочное решение, других нет. Я его принимал — срывался, получал травмы, но поступал правильно. Действие рождает новую реальность, ситуация меняется, ошибки можно будет исправить. Бездействие ничего не рождает. На Эверест я поднялся в 2005 году с третьей попытки (к тому времени мы с Феликсом мирно разошлись — он занялся системной интеграцией, а я сконцентрировался на дистрибуции). Первые два раза гора меня не пустила. Причем не из-за погодных условий. Мы с друзьями строили свою модель поведения так же, как на Кавказе, — надо перетерпеть, и все получится. Но то, что на 5000 м просто тяжело, на 7000-8000 м представляет реальную угрозу для жизни. Во время первой попытки взойти на Эверест мой друг похудел на 10 кг и получил инфаркт. Мое сердце оказалось крепче, но я потерял 12 кило. Я стал экспериментировать в области горной физиологии, потому что только так я мог добиться своей цели. И когда я все-таки дошел до вершины Эверест, потерял всего лишь 5 кг, хотя поднялся в тот раз на 1,5 км выше, чем во время первой неудачной попытки. Друзья потом внизу смотрели и не верили — загорел, постройнел, как будто на курорте побывал. Я большой противник соревнований в альпинизме. Я вообще не люблю так называемый спортивный дух, когда людей сталкивают лбами: кто быстрее, кто выше, кто сильнее. Предпочитаю соревноваться с самим собой. Даже в бизнесе твое положение на рынке определяют не конкуренты, его определяешь ты сам — своим умением правильно думать и работать. Когда ты бежишь марафон, твоя задача — бежать быстрее. Когда идешь в гору, скорость — последнее, о чем нужно думать. Важно сэкономить силы, сохранить ресурс. Тащить в горы спортивные страсти — это по-настоящему аморально. Тут на кону не победа, тут ставка — это жизнь. Самая красивая вершина Тянь-Шаня называется Хан-Тенгри — «Повелитель небес», 7009 м. На этой горе погиб мой сын. Говорят, время лечит. Это неправда. Прошло уже 15 лет, но болит по-прежнему. Иван получил третий спортивный разряд, гора была сложнее его квалификации, в какой-то момент стало понятно, что ему и еще одному парню слишком тяжело. Я велел им идти вниз, а сам пошел на вершину. Тот парень развернулся, а мой сын — нет. Я не сразу это заметил. Он, конечно, меня ослушался, но я все равно порадовался: молодец, дотерпел. Оставалось пройти купол, это 15 м высоты. Иван помахал мне рукой, начал движение, но тут же потерял сознание и ушел вниз по склону. После его смерти передо мной встал вопрос: зачем жить, зачем делать бизнес, зачем ходить в горы? Этот вопрос я и сегодня себе регулярно задаю. Каждый раз нахожу ответ и каждый раз начинаю искать его заново. В горах погибло очень много людей. Я знаю других альпинистов, у которых погибли дети, жены, братья, лучшие друзья. Но если я больше не буду ходить в горы, значит, все они погибли зря. Значит, они просто были глупы, а я вот поумнел и ерундой больше не занимаюсь. Это сродни предательству. Я в горы пошел не из-за сына, это мой выбор и мой способ жизни. И он пошел в горы не из-за отца — это его выбор и его способ жизни. Наверное, после той трагедии для меня все стало еще серьезнее — и жизнь, и бизнес, и горы. Да, наверное, именно так.
