Владимир Познер: они думают, что Россия хочет напасть. Откуда эти мысли? (Delfi, Литва)

Несмотря на то, что Россия, в отличие от Германии, не признаёт многих своих злодеяний, совершённых во время Второй мировой, и отрицает факт оккупации соседних государств, известный российский и американский журналист Владимир Познер виновных ищет на стороне. Удар Советской России в спину воюющей с нацистами Польше Познер называет «игрой», а нападение СССР на Финляндию рассматривает как вынужденную меру, принятую после отказа Финляндии на территориальный обмен с Советским Союзом. «Советский Союз совершенно не собирался ни на кого нападать», — говорит собеседник о ситуации, сложившейся в 1939 году. Он также утверждает, что в 2008 г. «не русские напали на Грузию», а президент Владимир Путин никак не связан с убийством Александра Литвиненко. (Первую часть интервью можно прочитать здесь) - Вы уже говорили о том, что на Западе подаётся искажённый образ Путина — как «демона, вурдалака похуже Сталина». Но разве это так? Глава Европейской Комиссии Жан Клод Юнкер очень тепло отзывался о Путине. Где уж тут ненависть, о которой вы говорите? Немецкая общественность хуже относится к Трампу, чем к Путину. Многие европейские правые водят дружбу с Путиным. Левые же правительства, хотя бы и шведы, призывают с ним и с Россией дружить. Где уж тут демонизация Путина? Скорее наоборот. — Я делал фильмы о Скандинавии. Довольно долго был в Скандинавских странах. И если ты говоришь, что ты — из России, то это вызывает если не шок, то такое… удивление. Зашёл я в Швеции в один магазин, говорю как американец, а шведы ведь все говорят по-английски. И продавщица, женщина лет сорока пяти, спросила, из Америки ли я. Говорю — нет, не из Америки. «А откуда?» «Я — из Москвы». «Вы — русский?» «Да». «Скажите, почему вы хотите нас завоевать?» Она искренне думает, что не сегодня, так завтра Россия хочет напасть на Швецию, заодно — на Литву, Латвию, Эстонию. Откуда эти мысли? Кто это внушил? Потом, если мне говорят — «а как же Крым?».. Ребята, надо же сравнивать сравниваемое. Какие основания так думать, бояться? — Видимо, основания всё же есть. Хотя бы и исторические. Россия не раз оккупировала и включала в свой состав как Литву, так и Польшу (частично). Советский Союз практически подчинил, сделал своими сателлитами Венгрию, Чехословакию, Польшу, оккупировал Латвию и Эстонию. Люди в этих странах имеют основания не доверять России и опасаться того, что она опять двинется бодрым маршем на Запад. — Ну, вы знаете, только если им это всё время будут внушать. Да, конечно, был договор 1939 года между Гитлером и Сталиным. Был к нему тайный протокол, согласно которому к Советскому Союзу отходили балтийские республики, которые тогда были независимыми, отходили и другие территории. Безусловно. Но всё-таки давайте договоримся, что Сталин и Советский Союз — это было, но тогда всё равно надо подозревать Германию. Ведь там — Гитлер, и он завоевал и оккупировал много европейских стран. Не говоря уже о том, что отправил в газовые камеры шесть миллионов евреев. Если мы будем всё это вспоминать, то никогда не сможем договориться. Если нам будут всё время говорить — смотрите, не забывайте, — то возникает вопрос: почему об этом не говорили, когда был Борис Ельцин? Когда был Ельцин, никто ничего этого не говорил. А как появился Путин, стали говорить. А почему? Я знаю — почему. Потому что это связано с его речью в Мюнхене в 2007 году, когда он изложил позицию России, которая совершенно не устраивала Запад, в первую очередь — Соединённые Штаты. С этого момента стали изображать Путина, как такого… И стали говорить об опасности, исходящей угрозе. Но люди об этом ничего не знают. Точно так же, как не знают, что такое доктрина Вулфовица. А это — доктрина, которая была принята Биллом Клинтоном, в результате чего было расширение НАТО, и было принято решение не дать возникнуть России. А ведь была и другая точка зрения. И когда она не была принята, то министр обороны США Уильям Перри подал в отставку, потому что он был не согласен. И не только он. Подавляющее большинство людей этого не читают, не знают. Вот им сказали что-то [плохое] про Путина, и они поверили. — Вы утверждаете, что Запад пугают Путиным. А он сам разве не пугает? Кто раздавил Чечню, бомбил Грузию, занял Крым, помог оторвать от Украины Донбасс? По чьему приказу отравили Литвиненко, покушались на Скрипалей? Чья военная авиация с завидным упорством провоцирует страны НАТО опасными маневрами и вторгается в воздушное пространство этих стран? По-вашему, Путин совсем нестрашный, и им только зря пугают? — Я этого не говорю. Я — совсем не сторонник Путина. Ни на одну секунду не являюсь апологетом Путина. И не голосую за «Единую Россию» — созданную им партию. Из того, что вы перечислили… Кто начал военные действия в Грузии? Это не секрет, мы это знаем точно: это — человек, который рассчитывал, что в результате придут американцы и будут бомбить русских. Не русские напали на Грузию… — Минуточку. Грузия точно не нападала на Россию, а вот Россия-то как раз напала на Грузию. — Да, но он же рассчитывал — он сам об этом говорил, — что русские ответят, что Джон Маккейн ему обещал — «мы придём». А он ошибся. Теперь давайте посмотрим насчёт Крыма. Это довольно долгий разговор. Но я могу, если попытаться коротко, сказать следующее. Когда страна считает, что ей грозит экзистенциальная опасность, она плюёт на международное право и делает то, что считает необходимым. Пример: когда Советский Союз стал размещать ракеты на Кубе, это была договорённость между Хрущёвым и Кастро. Они имели право об этом договориться. Две независимые страны. Но когда Соединённые Штаты об этом узнали, то президент Кеннеди сказал: «Либо вы уберёте ракеты, либо мы потопим ваши корабли». Если будет третья мировая война, значит — будет. Почему? Потому что американцы усматривали в размещении ракет на Кубе реальную экзистенциальную угрозу. То, что на советской границе с Турцией были американские ракеты, тоже была экзистенциальная угроза для Советского Союза, который с этим ничего не мог поделать. Американцы нарушили международное право, потому что эти две страны имели право договориться. Перевожу на ваши рельсы. Россия рассматривает НАТО не как оборонительный союз, а как агрессивный. Россия рассуждает так: НАТО был создан, чтобы противостоять Советскому Союзу. Советского Союза давно нет, Варшавского пакта тоже нет. Почему НАТО существует? От кого он защищает? Он всё ещё считает, что это — Россия? Тогда так и скажите. Но так не говорят. Было обещано — и есть документ, — что в случае, если Горбачёв согласится на объединение Германии и на то, что уйдёт берлинская стена, НАТО не двинется ни на один дюйм на Восток. Это — слова госсекретаря Джеймса Бейкера. Эти документы имеются. Но, как мы знаем, НАТО двинулся — и не на один дюйм. И теперь находится просто на границе. — Не было никакого официального договора. Был только разговор Бейкерa с представителями несуществующего ныне государства о нерасширении НАТО. — Да, я с вами согласен. Не было. И не надо было верить, не надо было соглашаться на объединение Германии без подписания такого договора. Ну, сделали ошибку. Теперь — Украина. Украина поворачивается в сторону Запада. Не сейчас, а когда это всё началось. Можно было предположить, что, если этот поворот будет совершён, то Украина тоже станет членом НАТО. Это логика такая: уж если Румыния — член НАТО, то почему — не Украина? Это означает, что на юго-западной границе России (довольно большой границе) будут натовские войска. Это — раз. Теперь — Крым. Севастополь. Это база российского Черноморского военно-морского флота. И будет там не русский флот, а скорее всего — американский 6-ой флот. Это рассматривается как экзистенциальная угроза. И российское руководство принимает такое решение: мы этого не допустим. Да, конечно, это — нарушение международного права. Я вам приведу для ясности другой пример. Представьте себе Мексику, которая расположена по отношению к Соединённым Штатам примерно как Украина — по отношению к России, и представьте себе, что в Мексике — революция. Представьте себе, что к власти приходит антиамериканское правительство. И оно немножко боится Большого брата, который там — на севере. И вот это правительство обращается к России с просьбой прислать три-четыре дивизии, чтобы они были на границе с США. Кто-нибудь думает, что Соединённые Штаты это бы допустили? Конечно — нет. Точно так же Россия не допустит, чтобы на её границе с Украиной появился НАТО. Это — из области безопасности. — Но вы же сами недавно сказали: «Я не оправдываю Крым». Это цитата. Сейчас — оправдываете. — Я не оправдываю. Я показываю вам аргументацию. Я не оправдываю и то, что сделал Кеннеди. Но за всем этим есть логика. — А почему Россия считает, что НАТО — это не оборонительный, а агрессивный союз? Кого за последние десятилетия оккупировал, напав, блок НАТО? Если же посмотрим на действия России, то увидим, что агрессия как раз имела место. — Ну, Соединённые Штаты там немножечко в Ираке, в Афганистане… — Это — другое. Но вот что касается стран, которые граничат с Россией — у них есть право и основания опасаться России? — НАТО бомбил Сербию чуть-чуть. — А Сербия — Хорватию, Словению, боснийских мусульман, косовских албанцев. — Но Сербию бомбил НАТО, а не кто-либо другой. — Защищая тех, кого истребляла Сербия. — Но ведь ООН это не поддержала. А НАТО решил — вот так. И есть другая сторона: НАТО создан против России. И рассматривается здесь как противник. — Но вы же сами говорили, что в девяностых и в начале двухтысячных этого не было. — Когда Путин пришёл к власти, в двухтысячном году он официально предложил — примите Россию в НАТО. — В своей книге Strategic Vision: America and the Crisis of Global Power Збигнев Бжежинский говорил, что это возможно. — Но почему-то не случилось. Говорил также — примите нас в Европейский Союз. И это тоже не случилось. Я ещё раз говорю, что когда та или иная страна как-то поступает, то нужно задать себе вопрос: а зачем? Ну, не просто потому, что плохой дядя. Должны быть какие-то причины для принятия того или иного решения. И вот вы говорите — отравление. Я абсолютно не верю, что Путин к этому имеет отношение. Но ему сразу это прилепили. «Это он приказал!» Зачем? Ему это что — нужно? — А на Донбассе, что, тоже не было российских войск? — А сколько на Донбассе русских? Я думаю, что, если мы завтра проведём там опрос общественного мнения, то выясним, что этот район хотел бы быть частью России. — Кто разбил ВСУ в Иловайском котле? Местные шахтёры и трактористы? — Я в это абсолютно не верю. Но я к чему веду разговор? Превращение Путина в пугало, на мой взгляд, совершенно неоправданно. Кто-то может сказать, что оправданно, но это уже зависит от взгляда. — Давайте попытаемся взглянуть на нынешнюю ситуацию глазами стран Балтии, Польши. Вы сами упомянули пакт Молотова-Риббентропа и секретные протоколы. Страны Балтии были оккупированы в 1940 году, и то, что с ними сделал СССР, вы, видимо, не оправдываете. — Нисколько. — Агрессор, с которым имелa дело Литва, раньше назывался Российской империей, принявшей самое активное участие в разделе Речи Посполитой. Затем это была Советская Россия. Сейчас государства Балтии могут считать себя наиболее защищёнными — по сравнению с межвоенным периодом. — Да. — То есть вы можете понять логику того, что они были заинтересованы в расширении НАТО? — Да, абсолютно. Конечно. — И когда страны Балтии были приняты в НАТО, этот шаг не был направлен против России, хотя многие на Западе были против их принятия в НАТО. Говорили, что этим мы разозлим Россию. Было же это? — Да, это было, и дальше можно рассуждать о том, правильно ли сделали, что приняли, или неправильно. С точки зрения, наверное, очень многих людей, живущих в странах Балтии, это было правильно, потому что это была, как они полагают, гарантия от возможной российской агрессии. Поскольку, если ты — член НАТО, то тебя защитят другие. Так это или нет — пока, к счастью, не пришлось проверять. Но это можно понять. А вот с точки зрения более широкого политического взгляда, я понимаю, что можно привести аргументы о том, что это было неправильно. — Почему? — Это привело к обострению отношений и к тому, что доверие, которое — хоть какое-то — было, полностью исчезло. А в результате того, что исчезло доверие, опасность случайной ядерной войны выросла кратно. Потому что были случаи, когда компьютеры давали ложную информацию, но, поскольку какой-то элемент доверия был, люди проверяли. Было всего десять минут на проверку и решение: отвечать или не отвечать. А сегодня, я думаю, если компьютеры дадут сбой, проверять не будут. Ответят сразу. — Был момент доверия между Литвой и Россией в 1920 году, когда страны подписали договор. Чем это кончилось? Ультиматумом, введением советских войск и оккупацией Литвы. Вот к чему привело доверие к России. — Я абсолютно не оправдываю Советский Союз. Если мы будем говорить, что Советский Союз — это сегодняшняя Россия, тогда не о чем говорить. — Владимир Владимирович, но вы ведь сам недавно говорили, что в России у власти сейчас — советские люди. Позвольте, я вас процитирую: «Одна из главных проблем — это то, что страна по-прежнему управляется советскими людьми». — В Германии есть немало профашистских людей, которые тоже у власти. А между прочим, в Латвии — эсэсовский парад раз в году. И никто ничего не говорит. Потому что они якобы герои, боровшиеся с советскими агрессорами. Если станем искать такого рода рассуждения, то никогда ни о чём не договоримся. — А как вы думаете, Путин может решиться на агрессию в отношении стран Балтии? Ради народной любви, повышения рейтинга, проверяя на прочность блок НАТО? — Абсолютно — нет. Я считаю, что Путин — человек в высокой степени логичный, в высокой степени — рассчитывающий то, что он делает. Ради того, чтобы получить народную любовь, идти на возможную Третью мировую войну? Ну, он же не идиот. — Безусловно. — Я считаю, что нет ни малейшей опасности агрессии со стороны России против стран Балтии. Никакой. — Если говорить про политику стран Балтии в отношении России, то что, на ваш взгляд, с ней не так? — Во-первых, я недостаточно её знаю. Но мне кажется, что она — очень антирусская. Говорю о том, что я слышал и видел. Играющая на тех чувствах, о которых мы говорили. Чего этим хотят добиться — я не понимаю. Вот — какой смысл? Чтобы что? Чтобы боялись, не доверяли? Понятно, что страны Балтии не нападут на Россию. Таких планов нет. Тогда зачем всё время заводить? Какой смысл? Я этого не понимаю. — Бжезинский в книге World Out of Control говорит о том, что Германия отличается от России — тогда ещё России Ельцина, не Путина — тем, что признала свои ошибки, преступления времён Второй мировой. Россия же — нет. И сейчас мы видим в России возрождающийся культ Сталина… — А Литва признала свои ошибки в уничтожении евреев? — Да. — А Ванагайте не дали даже жить в Литве в результате того, что она сказала и писала. А Латвия извинилась за это? Но я вам скажу одно: Германия — да. Но Германию оккупировали. Германия-то проиграла войну, а не выиграла. Был Нюрнбергский процесс. — Вы сами обозначили моральную проблему: победителей не судят, так? Будь они хоть исчадиями ада, сталинскими убийцами. Не судят, ибо — победители? — Как Бжежинский может это сравнивать? Он же прекрасно понимает, что, если бы Германия выиграла, то никогда бы она ничего не признала. Поэтому говорить о том, что она в этом отличается от России… О чём речь? Конечно, отличается. — Такая же, как Германия, Россия отличалась от неё тем, что победила? — Я совершенно согласен с тем, что Россия должна была бы раскаяться. И должен был бы быть такой суд — уже заочный — над Сталиным и сталинским временем и тем, что было сотворено. Но я не знаю ни одной страны, которая бы так поступила по отношению… Вот Япония так не поступила. Хотя там чего наделали — будь здоров. И многие не любят оглядываться назад — на свои, мягко говоря, ошибки. — Россия отрицает сам факт оккупации государств Балтии в 1940 году. Вы можете себе представить, чтобы нынешняя Германия отрицала факт оккупации Франции или Холокост? Но вот Россия говорит — мы, мол, ваши освободители. Как бы вы, будучи литовцем, относились к такого рода «освободителям»? Сославшим в лагеря и уничтожившим сотни тысяч «освобождённых» людей, потопившим в крови партизанское сопротивление? — Мы знаем, что было довольно большое количество и литовцев, и латышей, и эстонцев, которые были сторонниками советской власти. И вы знаете, что в 1918 и 1919 годах по этому поводу были довольно кровавые столкновения в этих странах. — Были столкновения не столько с местными сторонниками советской власти, сколько с частями наступавшей Красной армии. Ну, а красные латышские стрелки — бывшие её частью — действовали и на территории России, было дело. — Тем не менее, я ведь неоднократно приезжал в Литву как журналист и ездил по стране, разговаривал со многими людьми. И всё было неоднозначно. Это во-первых. Во-вторых, насчёт оккупации. Слово-то сложное. Потому что не было объявления войны со стороны России. Можно сказать, что она оккупировала Польшу, Чехию, хотя эти страны не стали частью СССР. Я понимаю, что Путин не хочет признавать это определение. Я понимаю его трудности. Сказал ли бы я, что это — оккупация? Ну, не знаю. Вот, была немецкая оккупация этих же стран или Польши? Была. Была ли советская? Чёрт его знает. Будь моя воля, я бы скорее с этим согласился или, по крайней мере, резко осудил подписание вот этих протоколов. Которые, собственно, к этому привели. Я бы это сделал. И я понимаю неприятие и возмущение тем, что российское руководство не желает признавать, что, по сути дела, то, что произошло, это была оккупация. Не желает это признать. — А это, в свою очередь, приводит к тому отношению к России, которое мы имеем в Литве и других странах Балтии. — Не уверен, что это приводит. Мне кажется, что это — результат определённой политики, а вовсе не, скажем так, исторической памяти. — В нынешней России, как и в СССР, утверждается, что Вторую мировую войну развязала Германия. Но был же пакт Молотова-Риббентропа с секретными протоколами, которые вы осуждаете, был раздел территорий, был удар в спину воюющей с нацистами Польше, который нанёс Советский Союз в сентябре 1939-ого? Так может всё-таки следует называть вещи своими именами и считать инициаторами Второй мировой оба государства — и Германию, и СССР? — Думаю, что нет. Думаю, что этот пакт, равно как и тайные протоколы, была игра. Это был покер. Обе стороны пытались обмануть друг друга, оттянуть время (особенно старалась это сделать советская сторона), сделать вид, что всё — очень хорошо. Хотя обе стороны понимали, что кончится всё это дело столкновением между ними. Инициатором военных действий, безусловно, была Германия. Советский Союз, при всей моей нелюбви к этой стране, абсолютно не собирался нападать на Европу. — Но напал же на Польшу совместно с Германией. — Это была та самая игра. Не СССР начал. Немцы напали на Польшу 1 сентября 1939 года. Советские войска вошли через 17 дней. — Не вошли, а напали, и остатки польской армии на востоке страны сопротивлялись. — Говоря о том, каким образом они вошли — да, конечно. Более того, есть документальные архивные съёмки, где на трибуне вместе стоят немецкие и советские офицеры, а мимо них идёт совместный парад. Безусловно, это всё было. Но для меня это была игра — как бы оттянуть это дело и подготовиться. Да, если надо войти в Польшу, мы войдём в Польшу. И конечно, убийство 25 000 или 27 000 польских офицеров в Катыни — это преступление страшнейшее. Я ни на секунду не стал бы это оправдывать. Но сказать, что они совместно развязали войну, — нет, с этим я не согласен. — В таком случае мне не совсем понятна ваша логика. Обе страны в конце августа договариваются о разделе Польши, обе страны в сентябре на неё нападают и оккупируют, в итоге начинается Вторая мировая война. Почему тогда агрессором должна считаться лишь Германия? — Я не согласен с вами. Если бы Советский Союз не вошёл на польскую территорию, то вся Польша была бы занята немцами. Для СССР нужно было подальше отодвинуть границу. Это совершенно очевидно. — Тогда можно утверждать и обратное — если бы немцы не вошли на территорию Польши, то её заняли бы советские войска. Советский Союз давно готовился к тому, чтобы нести счастье советской власти в Европу. — Он к этому был совершенно не готов, как показало начало войны. — Не готов к обороне, но готов к нападению. Об этом говорится в трудах историков. — Есть разные историки. Советский Союз совершенно не собирался ни на кого нападать. И более того — были приложены всяческие усилия, и это документировано… — Но как же СССР не собирался ни на кого нападать, если в 1939 году напал на Финляндию и оттяпал кусок этого государства? — Нет, подождите, вы знаете эту историю — дословно? Вы знаете, что Советский Союз предложил финнам большую территорию только для того, чтобы они отошли непосредственно от Питера? Вы знаете, что Маннергейм был согласен с этим? Считал, что так и надо сделать, но не может, потому что народ возмутится? Это надо знать конкретно. Я был в Финляндии, долго об этом говорил. Есть все данные. Советский Союз предложил часть своей территории — гораздо большую. — Советский Союз предложил Литве Вильнюс. И чем это кончилось? Оккупацией всей Литвы. — Вы говорите насчёт финской войны, я вам рассказываю. Всюду есть свои истории. Я, как журналист, требую объективности и знания предмета, а не того, чтобы руководствовались неприятием или сказками бабушки. В отношении Литвы — всё, безусловно, так, но это не значит, что Советский Союз развязал эту войну. СССР довольно долго пытался сколотить антигитлеровский англо-франко-советский блок. И ни англичане, ни французы этого не хотели. Почему? Потому что надеялись, что Гитлер нападёт на Советский Союз и уничтожит его. Когда он напал, Гарри Трумен, который тогда был сенатором, потом стал вице-президентом, а потом — президентом, сказал: «Если будут побеждать немцы, надо помогать русским, а если будут побеждать русские, надо помогать немцам. Надо, чтобы они поубивали друг друга как можно больше». Вот таким было отношение к Советскому Союзу. И ведь именно Советский Союз уничтожил Гитлера, а не кто-нибудь другой. Я против Сталина выступаю столько, что меня даже к суду привлекали по этому поводу. Но объективно это — так. И Советский Союз потерял почти 30 миллионов человек. Об этом тоже, наверное, не надо забывать.