Хранитель наследия Юриюс Тракшялис: «Нельзя просто так разорвать историю»

Мы уже привыкли, что в Прибалтике часто оскверняют мемориалы советским воинам, периодически требуют перенести, а то и вовсе уничтожить то один, то другой монумент Великой Отечественной войны. На этом фоне деятельность литовца Юриюса Тракшялиса выглядит удивительно: более 18-ти лет созданная им организация «Институт военного наследия» сохраняет и возрождает память о подвигах русских и советских воинов, сражавшихся и погибших на территории Литвы. Юриюс — сын ссыльных, выросший в Сибири — закончил Суворовское училище, затем Киевское общевойсковое командное, стал офицером Советской армии. После службы вернулся в родную Литву, где теперь охраняет покой павших в мировых войнах и не дает забыть о нашем общем прошлом. За эту деятельность 13 декабря среди прочих достойных людей он стал лауреатом Международной премии Фонда Андрея Первозванного «Вера и Верность». Мы поговорили с Юриюсом о том, легко ли в нынешней Литве защищать воинские мемориалы… — Юриюс, 18 лет назад вы создали «Институт военного наследия», который первоначально занимался проблематикой Первой мировой войны. Когда пришли мысль заняться сохранением памяти и о Второй мировой? В 2000 году, когда я оформлял военную пенсию, представитель Министерства обороны Российской Федерации предложил мне заняться установкой памятников ветеранам воинской службы в Литве. Так как я советский офицер, это предложение было мне близко… В тот период какие-то формы русофобии в Литве уже были, и я понимал, что это мой долг. Через год я получил предложение заняться еще и восстановлением советских воинских захоронений Великой Отечественной войны в Литве. Я просто благодарен судьбе за то, что послом России в Литве тогда был Юрий Антонович Зубаков. Очень умный, порядочный человек, который небезразлично относится к военной истории. Я был настроен заниматься этой работой, но у меня не было ни знаний, ни опыта. Юрий Анатольевич помог мне их получить. . Одно из направлений, на которое он мне указал — «изучи литовское законодательство, научись его правильно использовать.” Потому что русофобия уже начинала принимать жесткие формы, и требовалось заранее выставлять «юридический щит». Помогали российские воинские «Мемориалы». Они уже имели опыт работы с иностранными воинскими захоронениями. Но сказать, что все было легко, нельзя. В 2004 году, так как были уже определенные положительные результаты, на меня обратил внимание премьер-министр Альгидас Бразаускас. Ему импонировало, что гражданин Литвы, советский офицер занимается сохранением военно-исторической памяти на литовской территории. Он сам в 70-х годах установил мемориал советским военнопленным в местечке Пагегяй, поэтому эта тема была для него близка. Мы вместе обсуждали концепции памятников на братских захоронениях советских военнопленных. Он просил, чтобы это было «как-то связано с Литвой». У меня возникла идея — размещать на памятниках гравюры литовского советского художника Стасиса Красаускаса из цикла «Вечно живые». Бразаускас с воодушевлением ее воспринял и помог реализовать. Существенную поддержку моей деятельности оказывал также председатель Комитета Сейма Литвы по международным делам Юстинас Каросас. В своей деятельности мы должны были опираться и на местные власти — на мэра, на его организационные возможности. Я так и делал. К этой работе всегда привлекалась местная администрация. — Как они к этому относились? — Мы выстраивали с ними отношения. Это был целый комплекс мер, касаемый не только захоронений. Это вовсе не значит, что я приехал в село и мне завтра дадут рабочих, электричество, воду. Отношения выстраивались постепенно…К 2005 году я научился общаться с местными властями. Русофобия к тому моменту уже расцвела, но есть такое понятие: «все, что запрещено, то интересно». А общий язык я находил просто. Многие, тем более современные литовские политики, не знают своей истории. Вот возьмем, к примеру, Отечественную войну 1812 года. Есть исторические факты, что более 20 тысяч литовцев участвовали в этой войне на стороне русского царя. И есть яркий пример, который я всегда приводил . Спрашиваешь: «Кто является могильщиком великой армии Наполеона?» Все начинают вспоминать территорию Белоруссии, Березино. Я говорю, «Нет.» И привожу исторический факт, что 120 французских воинов захоронены на братском кладбища, которое начинается на северных окраинах Вильно. Их добивали буквально коромыслами литовские крестьяне. Мы искали, находили и показывали такие общие точки в исторической памяти народов Литвы и России….Или вот еще исторический факт: после подавления восстания под предводительством Калиновского 1863 года молодые литовские офицеры, несмотря на ожидания, не были расстреляны русским царем. Они потом достойно проявили себя в русско-турецкой войне в 1877-1878 годах. Третий пример. Первый в Литве планер был построен в 1911 году по чертежам, предоставленным поручиком 109-го Волжского пехотного полка Кульвинским, а изготовил его житель Каунаса, органный мастер Гаралевич. 20 декабря 1911 года во время опытных полетов планер перевернулся и пилот Борис Руднев разбился, а позже скончался от полученных травм. Институт военного наследия в ноябре 2014 года в период очередного витка русофобии в Литве за свои средства поставил памятник на месте захоронения останков летчика Руднева. На открытии присутствовали депутаты Сейма и представители Министерства культуры Литвы. В этом году Литва отмечала 100-летие восстановления государственности. А между прочим генералы и старшие офицеры, принимавшие активное участие в том историческом событии, достойно служили в Русской Императорской армии во время Русско-Японской и Первой мировой войны. И об этом я говорю. Это герои, по идее, современной Литвы. Они награждались орденами после получения дырки в теле, а не после расшаркивания на паркете… Ну нельзя просто так разорвать, разрезать историю. — Вас слышат, когда вы это говорите? — Сейчас,понимаете, как получается… Если раньше на моих мероприятиях присутствовали если не первые лица государства, то члены правительства, депутаты Сейма, то с конца 2014 года ситуация начала меняться. От правительства Литвы поступают практически прямые указания не давать разрешения на благоустройство российских и советских захоронений. Это уже нарушение международных законов. — Как вы с этим боретесь? Здесь нужно искать новые пути. Я считаю, нужно привлекать юристов и запускать механизм получения разрешения. И при каждом отклонении от закона надо соответственно обращаться в прокуратуру. Там люди стараются соблюдать закон, им не прикажешь. Но для этого, опять же,нужны юридические знания. Если раньше я пользовался историческими знаниями, сегодня этого мало. Но мы не опускаем руки. В любом случае, работать нужно, а когда прилагаешь максимум стремлений и усилий, и гора сдвигается с места. В этой сложной сфере абсолютно нет места дилетантству и даже малейшим злоупотреблениям – можно навсегда потерять возможность решения вопросов с литовскими официальными органами. Наш институт, продемонстрировав свою компетентность и вместе с тем тактичность в самые сложные периоды российско-литовских отношений, продолжает пользоваться авторитетом и уважением со стороны как официальной власти, так и общественности Литвы. Когда ты постоянно поддерживаешь отношения, не только по работе, но еще и личные — поздравляешь с днем Рождения, Рождеством — для тебя всегда двери открыты. Поэтому даже в условиях приказа не помогать, на местах я нахожу взаимопонимание. — Как Вы ищете заброшенные захоронения? Кто Вам помогает? — Эту работу мы уже сделали. В 2004 году Правительство Литвы выделило средства на проведение инвентаризации захоронений Второй Мировой войны. На эти деньги мы составили реестр захоронений не одной, а сразу трех войн — войны 1812 года, Первой и Второй мировых войн. С 2004 по 2008 год мы очень активно занимались поиском. Постоянно кто-то был в разъездах, постоянное общение. . Работали по заранее продуманным планам, комплексно. В целом в Литве было восстановлено более 300 памятников. Среди них 236 захоронений Великой Отечественной войны, где есть останки. 36 мемориальных знаков, где нет останков. Это места гибели героев Советского Союза, или место подвига, например героя Найденова, который умудрился подбить 22 танка. Или место падения самолета. Работы по восстановлению памятников осуществлялись при финансовом содействии Посольства России в Литве. — А сейчас как к этим захоронениям относятся местные жители? — Как правило, местные жители ухаживают за ними за свои деньги — и моют, и красят. Единственное, когда местные власти получают сверху указание препятствовать, тогда они начинают играть в «молчанку». Ты приходишь, а у них есть приказ не давать разрешения на увековечивание. Вот это, к сожалению, есть. — Много ли у Вас единомышленников? Единомышленников много, как среди русскоязычных жителей, так и литовской общественности. Они стали появляться, когда наш Институт военного наследия стал использовать в своей деятельности комплексный подход: мы одновременно занимались архивно-исследовательской работой по поиску имен пропавших, в том числе граждан Советской Литвы, издавали масштабные книги и альбомы, проводили фотовыставки, международные круглые столы и конференции. Есть ветераны воинской службы, есть большая организация выпускников Вильнюсского радиотехнического училища. Сам я являюсь председателем Вильнюсского содружества кадетов. Есть выпускники суворовских училищ. Их не так много, но больше 20-ти человек разбросаны по Литве. Есть еще те, кто увлекается изучением военной истории. Есть еще огромная группа людей — грамотных, состоятельных — коллекционеров, они тоже нам помогают. Есть и студенты, которые интерес проявляют. — А вообще у литовской молодежи есть интерес к теме Великой Отечественной, к истории? Все зависит от того, как им это преподнести. Я никогда не вступаю в конфронтацию и не начинаю что-то доказывать. Я начинаю издалека, с истории. Например, кто обеспечил получение техники от американцев по ленд-лизу? Одним из помощников был уроженец Литвы, который старался максимально быстро все сделать, чтобы вооружение пошло в СССР. Если работой заниматься с утра до вечера, с вечера до утра, то результат будет. Но сейчас нужен постоянный юридический щит. Эту проблему я хочу вынести на обсуждение международной конференции по защите воинских захоронений., которую планируем провести 1-3 июля в Минске при поддержке Фонда соотечественников. Мы хотим привлечь специалистов из Прибалтики, Польши, Норвегии, у которых есть определенный опыт. Но его никто не обобщал. Мы уже приступили общими усилиями к составлению трехтомника — «Книги памяти» о захоронениях советских воинов в странах Прибалтики. Мы хотим собраться и выехать на места : в Минск, в Литву, в Латвию и Эстонию, и собрать воедино наши данные. В 2019 году грядет много юбилейных мероприятий. 75-летие освобождения стран Прибалтики, например. — Вы нынешней ситуации дадут ли провести мемориальные мероприятия? — Как говорят в армии, не надо раскрывать свои планы заранее. Мы все-равно их проведем так, что даже если там будут какие-то спецпропагандисты, они вряд ли смогут все это перевернуть. . — Вы получили награду российского Фонда. Потом вернетесь в Литву. Как думаете, какое будет к вам отношение? — А чего тут думать? Думать надо было, когда в Суворовское училище поступал…А с другой стороны, я же для литовских властей «свой сукин сын» — гражданин Литвы, сын ссыльных. И я же ничего предосудительного не делаю, я объясняю известные факты, которые нельзя переделать из «красного в белое» из «черного в красное». Есть реалии, с которыми надо считаться. И хочет кто-нибудь или нет, народы то все-равно хотят дружить. Ну будут меня активнее проверять. А у нас все в рамках закона. Что мы нарушили? Но, конечно, будет не скучно…