Правые политики в Латвии бьют тревогу. В стране сложилась парадоксальная ситуация: из-за незнания русского языка латышская молодежь не может найти работу на родине и вынуждена уезжать за границу. Чтобы как-то изменить ситуацию и усилить позиции родного языка, парламенту предлагают законодательно обязать сотрудников всех организаций и предприятий, в том числе частных, общаться на рабочих местах только на латышском. «Лента.ру» разбиралась, почему в Латвии государственный язык сдает позиции и как идет борьба за их укрепление.

Чемодан, аэропорт, Ирландия

За годы независимости в Латвии выросло уже целое поколение молодых людей, не знающих русского языка. В свое время их родителей убедили, что учить его уже нет смысла — лучше осваивать английский. Такой выбор выглядел вполне логичным в свете того, что Латвия собиралась в ближайшем будущем влиться в европейскую семью. Логично было предположить и то, что русскоязычное население, в свою очередь, начнет осваивать латышский — как-никак государственный язык. Но что-то пошло не так. Латвия осталась двуязычным государством, в котором от русского никуда не деться. Неудивительно, что большинство работодателей, особенно в сфере обслуживания, требуют от претендентов одинаково хорошего знания и латышского, и русского. Теперь у молодых людей, которые в свое время сделали выбор в пользу английского, возникают трудности с трудоустройством. При наличии рабочих мест на родине им проще найти работу в Европе. На эту парадоксальную ситуацию первыми обратили внимание правые политики. Недавно в Twitter Национального блока появился видеоролик, в доступной форме рассказывающий о языковой проблеме латвийской молодежи. В кадре девушка, перед ней на мониторе компьютера объявления о найме на работу. Девушка просматривает одно за другим, но всюду требуется знание «krievu valoda» — русского языка. Наконец она находит вакансию без дополнительных языковых требований. Является на интервью и... на двери организации видит все то же требование к соискателям — знание русского. Закономерный итог: девушка собирает чемодан, приезжает в аэропорт и берет билет до Дублина. Понятно, что ситуацию надо как-то исправлять, однако призывать латышей в массовом порядке учить русский язык — мера крайне непопулярная. Другое дело — ограничить использование русского. В попытке как-то исправить ситуацию Национальный блок разработал специальные поправки к Закону о труде. Они дают работнику право при исполнении служебных обязанностей общаться с жителями Латвии только на латышском. По словам парламентария от Нацблока Эдвина Шноре, таким образом можно защитить латышей, дав им законную возможность не говорить в рабочее время на других языках. Надо признать, что это уже не первая попытка законодательного ограничения русского языка в профессиональной сфере. Шесть лет назад Сейм Латвии рассматривал законопроект, запрещающий требовать от соискателя знания иностранных языков при приеме на работу. Тогда, в 2012-м, депутаты озаботились статистическими данными, согласно которым в крупнейших городах республики наблюдается абсолютная гегемония русского языка, особенно в частном бизнесе. Оно и неудивительно, ведь в больших городах русскоязычным является не менее половины населения. А если добавить к ним многочисленных туристов, приезжающих из России, становится понятно желание работодателей нанимать сотрудников со знанием русского языка: большинство их клиентов и деловых партнеров говорят по-русски. В итоге латыши не могут устроиться не только в частные фирмы, но даже в госучреждения, если среди их клиентов преобладают те, кто говорит только на русском. Широкую известность получила жалоба на «языковую дискриминацию» юриста Эвиты Кузьмы, которую не приняли на работу в Правозащитное бюро Латвии (офис уполномоченного по правам человека). Она хорошо владела английским, но не знала русского. Ей объяснили, что больше половины клиентов этого госучреждения являются русскоязычными, и без соответствующих языковых навыков в ее работе не обойтись. «Думаю, что действия омбудсмена несправедливы и дискриминационны. Особенно жалко, что так поступает учреждение, миссия которого — бороться с дискриминацией в Латвии», — написала в своей жалобе Кузьма. А несколько месяцев назад в латвийских СМИ оживленно обсуждали историю травматолога Диты Даноса. Она утверждала, что руководство ее клиники в Риге вынудило ее уволиться из-за нежелания говорить с пациентами и коллегами на русском.

Обеднели без русского

Сопредседатель Нацблока Райвис Дзинтарс уверен, что молодому человеку, которому «посчастливилось» вырасти в небольшом латышском городе, где знание русского не является жизненной необходимостью, сложившаяся ситуация не сулит ничего хорошего. Не секрет, что наибольшее число вакансий приходится на крупные города, а там работодатель ищет русскоговорящих. Не найдя работы на родине, он будет вынужден отправиться на ее поиски в Ирландию, Великобританию или другую европейскую страну. По словам Дзинтарса, парадокс и грустная ирония состоят в том, что уехать вынуждены не те, кто не знает государственного языка, а вовсе наоборот. В итоге владеющие несколькими языками русские в Латвии оказываются куда успешнее моноязычных латышских соседей. Но законодательные ограничения — не самое очевидное решение этой проблемы. Когда в 2012-м депутаты решили запретить требовать от соискателей знания иностранных языков, этому воспротивилась Латвийская конфедерация работодателей (ЛКР). Генеральный директор ЛКР Лига Менгельсоне считает, что в ситуации, когда государство ограничивает работодателю выбор наиболее квалифицированных специалистов, стране будет очень сложно построить конкурентоспособный бизнес. Даже член Нацблока министр культуры Жанета Яунземе-Гренде заявила, что знание русского языка было бы полезным для латышских детей.

«Как случилось, что дети, растущие в русскоговорящей семье, богаче, чем наши? — говорит Яунземе-Гренде. — Очень просто: они свободно говорят по-русски и по-латышски, а в наших латышских семьях дети стали беднее, так как не владеют русским».

Впрочем, тогда работодатели дали понять, что законопроекта не боятся и что эти ограничения можно легко обойти. Например, в Латвии запрещено указывать возрастные ограничения в объявлениях о вакансиях, но это никому не мешает отказывать слишком молодым или пожилым соискателям. Так и с иностранным языком. Можно придумать любую другую причину — человек даже не поймет, из-за чего его не взяли. Но если Сейм примет новые поправки Нацблока, нанимателям уже не удастся так просто отказать соискателю. По словам лидера латвийской партии «За родной язык!» Владимира Линдермана, законопроект предусматривает, что если кандидат или работник пожалуется, что его не приняли или уволили из-за незнания русского языка, то доказывать обратное придется работодателю. «Та врач, которую мягко вытурили за отказ общаться с пациентами на русском, сможет разорить своих работодателей, если поправки будут приняты, — говорит политик. — Допустим, работника уволили за пьянство, но он утверждает, что за незнание русского языка. И работодателю придется доказывать, что прав он. Это трата времени, денег, сил и прочее…» Линдерман также опасается, что теперь начнут дискриминировать русскоязычных работников. Он предлагает рассмотреть типичный пример: владельцу магазина нужна продавщица. На место претендуют гражданка Иванова и гражданка Янсоне. У Ивановой родной язык — русский, латышский она понимает и может общаться с покупателями. У Янсоне родной язык — латышский, по-русски не говорит вообще.

— Казалось бы, надо брать на работу Иванову, что обычно и происходит в таких случаях, — говорит Линдерман. — Но власти вводят норму, по которой работник не обязан знать русский язык. И если в нашем случае владелец магазина отдаст предпочтение Ивановой, то Янсоне может подать на него жалобу в суд. Предпринимателю придется доказывать свою невиновность, придумывать какие-то иные веские причины. А если его аргументы не убедят суд — штраф до пяти тысяч евро. Что хуже для предпринимателя — потерять некоторое количество русскоязычных покупателей или попасть под репрессии государственной машины? Ясно, что владелец магазина поматерится и возьмет на работу гражданку Янсоне. Ничего, освоит за пару месяцев сотню русских слов, а покупатели потерпят. Все лучше, чем таскаться по судам и носить объяснительные в Центр государственного языка (ЦГЯ).

Тотальный экзамен

Однако в борьбе латвийских политиков за позиции родного языка и права его носителей иной раз случаются перегибы. ЦГЯ, к слову, считается в Латвии учреждением очень могущественным. Центр имеет право штрафовать и увольнять человека за плохое знание латышского. Более того, в недавнем прошлом были случаи, когда Центр через суд лишал мандатов выбранных народом депутатов. А сейчас инспекторы ЦГЯ всерьез взялись за Рихарда Эйгима — мэра второго по величине города Даугавпилса с преимущественно русскоязычным населением. По мнению инспекторов ЦГЯ, мэр Эйгим не справился с предложенными ему тестами. В октябре прошлого года Центр уже штрафовал его «за незнание латышского на достаточном уровне». В тот раз ему было дано полгода на улучшение знаний в области государственного языка. Если Эйгим и в этот раз провалит экзамен, ему, скорее всего, придется покинуть пост. Эта история едва ли заслуживала бы особого внимания на фоне остальных, если бы не одно обстоятельство. Заявление в ЦГЯ на своего бывшего коллегу и конкурента написал экс-мэр Даугавпилса Андрей Элксниньш. Элксниньш был избран депутатами городского собрания Даугавпилса в июне прошлого года — сразу после очередных муниципальных выборов. Но всего через два месяца депутаты разочаровались в своем выборе и большинством голосов переизбрали прежнего мэра — Рихарда Эйгима. Вскоре после этого смещенный градоначальник обвинил конкурента в плохом знании государственного языка, и теперь действующего мэра вполне могут отстранить от должности. Случай Эйгима может стать для Латвии своеобразным ящиком Пандоры, когда методом вполне очевидной и обоснованной заботы о родном языке начнется сведение счетов. Впрочем, нет худа без добра. Пример мэра Даугавпилса стал уроком для других русскоязычных политиков, которые теперь стараются найти время, чтобы посидеть над учебником латышского. И в этом нет ничего плохого. Напротив, странно, что они не занимались этим раньше. В европейских странах, например, хорошее владение государственным языком — первое, о чем думает политик, начиная свою карьеру. А вот польза от новых поправок Нацблока в Закон о труде не так очевидна. И речь не только о том, что нерадивые работники после увольнения, скажем, за пьянство начнут обвинять работодателей в языковой дискриминации. Куда хуже, что из-за таких искусственных ограничений в Латвии действительно снижается конкуренция на рынке труда, о чем говорила глава ЛКР Лига Менгельсоне. Это едва ли сильно ударит по мелкому и среднему бизнесу в сфере розничной торговли, но для крупного бизнеса, так или иначе ориентированного на Россию, новые правила станут неприятным сюрпризом.