Главный инструктор ФАТСР рассказал, как подготовить штурмовика за пять дней

Почему в реальном бою лучше не доводить дело до ножа и саперной лопатки и когда в стране планируют начать массовое обучение допризывной молодежи армейской тактической стрельбе, в интервью "Российской газете" рассказал ведущий инструктор Федерации армейской тактической стрельбы России Александр Балухтин.

Александр Михайлович, я правильно понимаю, что пять лет назад те знания и умения тактической стрельбы, которым вы до этого обучали спецназ силовых структур, стали доступны буквально для всех?

Александр Балухтин: Да, действительно, пять лет назад армейская тактическая стрельба (АТС) стала полноправным элементом боевой подготовки в войсках и одновременно военно-прикладным видом спорта. На необходимости принятия этого решения в 2020 году настоял замминистра обороны генерал армии Юнус-Бек Евкуров, и высшее руководство страны его приняло. Ответственным за федерацию был назначен Евкуров.

Как показали прошедшие три года СВО, оно было абсолютно правильным и своевременным. За пять лет армейская тактическая стрельба состоялась как вид военно-прикладного спорта и полноправный элемент боевой подготовки. Сейчас отделения федерации действуют в 52 регионах России.

А что конкретно изменилось в боевой подготовке войск?

Александр Балухтин: Было необходимо адаптировать огневую подготовку под реалии современного боя. Каждый командир теперь имеет право самостоятельно создавать и моделировать упражнения и тактико-огневые задачи под будущую боевую задачу. Раньше это было невозможно, так как курс стрельб в войсках жестко регламентировал, чем и как стрелять. Кроме того, были сняты лимиты на боеприпасы, на применение разного вооружения и количество людей в рамках одного упражнения или тактико-огневой задачи. А сами упражнения стали максимально реалистичны и приближены к реальной боевой обстановке. Мы задействуем весь полигон полностью и ушли от красных и белых столбиков - огневой рубеж может начинаться везде.

Кроме всех штатных видов оружия используем в тренировках и "глаза сверху" - БПЛА, отрабатывается противодействие и уклонение бойцов от FPV-дронов. Обязательно также изучение тактической медицины. Сейчас из-за количества применяемых противником дронов самая большая проблема в серой зоне с ротацией и эвакуацией раненых. Что мы, что ВСУ технику на передовые позиции подогнать не можем. Поэтому, чтобы раненый боец не умер от потери крови, он должен уметь оказать сам себе первую медицинскую помощь.

Зная определенную консервативность армии, особенно в вопросе революционных нововведений, насколько сложно было продвигать с нуля тему тактической стрельбы?

Александр Балухтин: Не совсем с нуля. Главными инструкторами АТС пять лет назад был назначен я и инструктор Андрей с позывным Вирус. У меня за плечами было уже более 25 лет инструкторской работы со спецподразделениями Минобороны, ФСБ и Росгвардии и других силовых ведомств. У Вируса - тоже более чем серьезный боевой и инструкторский опыт.

Первые сборы мы провели в 2020 году на одном из центральных полигонов страны и сразу показали на практике, что такое армейская тактическая стрельба. Пять дней позанимались с обычной пехотой, которая вообще не имела представления об армейской тактической стрельбе. Когда вышли на зачетные упражнения, местные командиры спрашивали, что это за спецназ стреляет, и очень удивились, когда поняли, что это их солдаты.

Сразу после начала СВО уже получили задачу от Минобороны - выезжайте на позиции и научите людей. Инструкторы сейчас находятся в самой гуще событий на линии боевого соприкосновения. Часто попадают под обстрелы "Хаймерсов" и "трех семерок". Два наших инструктора - Герои России. Один из них, Алексей с позывным Дизель, к сожалению, погиб. Но те подразделения, с которыми наши инструкторы успели активно позаниматься до СВО, получили очень большое преимущество и несли минимальные потери в начале спецоперации. Как мы и предполагали, это война малых тактических групп и короткие контактные бои. Стрелковых боев на дистанции выше 300 метров крайне мало, а бои развернутыми подразделениями ушли в историю.

Сколько, по вашему опыту, нужно времени, чтобы обычного бойца с базовыми навыками прокачать до штурмовика?

Александр Балухтин: Если солдат прошел достаточную базовую подготовку, то он адаптируется к бою в любых условиях и его шансы не погибнуть в первом же штурме значительно увеличиваются. У нас были случаи, когда штурмовые отряды перед серьезными операциями по взятию населенных пунктов готовили за 5 дней практически с нуля. Конечно, мы понимаем, что это очень недостаточно, но результат показал себя. Ну а мобилизованные и добровольцы проходят полный курс обучения, который может длиться до двух месяцев. В войсках сейчас везде появились инструкторы по тактико-огневой подготовке, читай - АТС. Их уже около 5 тысяч. И они регулярно проходят подготовку и переподготовку у наших инструкторов. Штурмовик сегодня - это, по сути, универсальный солдат. Он должен владеть всей номенклатурой вооружения подразделения - АК, пулеметом, гранатометом, радиостанцией, уметь захватывать позиции и здания. Поднимать коптер, работать с автоматизированными системами управления и владеть тактической медициной. Сейчас четыре штурмовика - это уже фактически парашютно-десантный взвод в наступлении. Но еще раз подчеркну, что главной ценностью является именно инструктор. Появилось очень много людей, которые что-то прошли и называют себя инструкторами. Это заблуждение. Учить могут не все. Поэтому армейская тактическая стрельба заточена на подготовку профессионального и эффективного инструктора, который будет готовить сильных бойцов.

Но вряд ли даже самые продвинутые инструкторы смогут сделать из обычного мобилизованного суперспецназовца?

Александр Балухтин: У нас и не стоит задачи готовить каких-то Рэмбо. Еще раз повторюсь: мы готовим бойцов в условиях, максимально приближенных к боевым, а также к готовности действовать нестандартно в зависимости от обстановки. Например, мы учим пулеметчика стрелять на коротких дистанциях меньше чем за секунду. Гранатометчика учим стрелять на максимальные до 800 метров и на сверхкороткие дистанции от 15 метров. Нам говорили, что это невозможно, но уже были зафиксированы случаи применения гранатомета в окопе на дистанции в 7 метров. При этом во время тренировки на полигоне у нас зона поражения в мишенях более реалистична, чем, например, на соревнованиях по практической стрельбе. Больше всего очков получаешь за попадания в голову, руки, ноги. Меньше всего в грудь - потому что она защищена бронежилетом. Стрелять в бою в ногу - это кажется смешно, но на самом деле очень эффективно - гарантированно выводит противника из строя. У военнослужащего в бою работают не спортивные правила, а целесообразность и необходимые действия. Мы учим его видеть поле, наблюдать за обстановкой, принимать решение на действия и поражать цель.

Кстати, что касается практической стрельбы, которая пришла к нам из США, насколько сильно она отличается от тактико-огневой подготовки?

Александр Балухтин: Здесь в вопросе заложена огромная ошибка: нас не стоит сравнивать - мы разные по целям, реализации и мотивации. Это все равно что сравнивать болид "Формулы-1" и БТР и предполагать, что пилоты "Формулы" вдруг начнут обучать мастерству механиков-водителей.

"Практикант" - по сути, спортсмен, который выходит на стрельбу на пике своей формы с точным пониманием условий предстоящих упражнений, порой до сантиметра, и его борьба - за секунды и баллы. АТС предполагает подготовку бойца, выполняющего задачи в условиях "тумана войны", то есть отсутствия полных данных практически всех аспектов боя. У нас боец может быть уже измотан после нескольких дней боев и действует на пределе сил, при этом огневые контакты, как правило, внезапны, а цель "упражнений" - выживание и выполнение задачи.

На СВО в руках бойцов могут быть не только автоматы Калашникова, но и гладкоствольные ружья, а также натовское трофейное оружие. С нештатным оружием вы тоже учите работать?

Александр Балухтин: Техника владения оружием и ведения стрельбы, что у американской "Дельты", что у нашей "Альфы", что у штурмовиков, которых мы обучили, у всех примерно одинаковая. Базовым оружием мы называем автомат Калашникова. Если ты его освоил, то будешь стрелять уже из всего, что имеет удлиненный ствол и пистолетную рукоятку. Например, у нас гранатометчик делает выстрел за одну-полторы секунды. Если человеку дали хорошую базовую подготовку, то ему все равно, из чего стрелять. При этом даже штатное оружие во время базовых тренировок мы не тюнингуем и не подготавливаем специально, потому что в боевых условиях даже автомат не всегда есть время почистить. В процессе дальнейших тренировок боец осваивает весь спектр приборов, расширяющих возможности человека на поле боя - оптические прицелы, приборы ночного видения, тепловизионные прицелы, на всех видах вооружения подразделения.

Армейское тактико-стрелковое многоборье включает в себя в том числе метание ножа и саперной лопатки и элементы рукопашного боя. Многие в стране видели кадры рукопашной схватки и ножевого боя нашего якутского бойца Андрея Григорьева с противником. Насколько навыки владения ножом или саперной лопаткой дают сегодня преимущество в бою?

Александр Балухтин: В нашем понимании на СВО не было ни одного случая классического ножевого боя. Более того, 80% поражений бойцы получали даже не в результате стрелкового боя, а осколочные. При этом 99,9 процента погибших носили какой-нибудь нож. То, что произошло с Григорьевым, - это не ножевой бой. Ножевой бой - это фехтование двух людей. То, что произошло, называется ближним боем. Оба потеряли оружие и для поражения противника использовали подручные средства - нож, шифер, и в итоге точку поставила граната.

При этом Григорьев сам признался, что якутский нож неудобен для боя - он для резки мяса, и у него нет гарды, рука соскользнула, и противник этот нож отобрал. Я знаю три достоверных случая применения в ближнем бою ножа на СВО - это меньше математической погрешности. Поэтому чему нужно учить людей, наверное, понятно - ближнему бою в рамках тактико-огневой подготовки.

Когда мне говорят, что человек рубился лопаткой, то это значит, что он в окопе что-то копал и на него неожиданно напал подкравшийся противник. Я, например, с юности занимаюсь рукопашным боем, но в бою у меня и мысли не было стремиться хотеть применить эти навыки. Нейтрализовать противника нужно до того, как дойдет до рукопашных и специальных боев.

Насколько украинская пехота владеет теми же навыками, что и наши штурмовики?

Александр Балухтин: Если говорить о противнике, то до 2014 года украинская пехота, как осколок Советской армии, готовилась по тем же принципам, что и мы. Сейчас их учат уже американцы и англичане. К сожалению, на Украине осталось довольно много толковых парней, которых нельзя сбрасывать со счетов, особенно подразделения СпН ВСУ, НГУ, СБУ. Поэтому у нас никогда не было шапкозакидательства и недооценки противника.

Обычные гражданские люди и особенно молодежь могут заниматься армейской тактической стрельбой?

Александр Балухтин: Сейчас подростки имеют право заниматься, но полномочий с ними заниматься у нас пока нет. Фактически нужен госзаказ на подготовку молодежи, чтобы, приходя в армию, юноша уже имел определенные навыки тактико-огневой подготовки. С этого года Минобороны имеет право передать часть полномочий на развитие военно-прикладного вида спорта с допризывной молодежью соответствующим федерациям. Федерация армейской тактической стрельбы вышла с предложением проводить на постоянной основе такую подготовку допризывной молодежи. Все полигоны страны готовы нам в этом помогать.