В Курской области продолжается разминирование территорий, освобожденных от ВСУ в марте. Работают над этим и военнослужащие 91-го инженерно-саперного полка, с первых дней вторжения ВСУ в августе 2024 года ставшие на защиту русской земли. О том, какие «сюрпризы» оставили после себя убегающие боевики, и об особенностях работы в приграничье рассказал командир саперной роты с позывным «Гермес».
Рота «Гермеса» начала работу в Курской области в середине августа прошлого года.
– Мы застали жаркие августовские дни 2024-го, когда ещё не было четкой линии боевого соприкосновения, непонятно было - где кто. Зашли в то место, где в дальнейшем шло активное наступление противника. Это в Кореневском районе, за Глушково, Коренево. К слову, наши инженерные заграждения оказались очень эффективны и замедлили продвижение вэсэушников.
Теперь работа обратная: нужно снять своё и найти всё, что, отступая, оставили украинские войска. Активная работа началась с начала марта этого года, когда оккупанты спешно отступали под натиском «северян». Военные инженеры возводили так называемую дорогу жизни, строили мосты. В этом им помогали сапёры: обезвреживали дороги, чтобы боевая техника российской армии могла безопасно следовать к линии боевого соприкосновения, подвозить боеприпасы, эвакуировать раненых в тыл. Когда логистика была налажена, парней переключили на сплошное разминирование территорий.
– Это было в конце марта – начале апреля. В отличие от так называемого гуманитарного разминирования, когда мы выезжаем по конкретному запросу от мирных жителей, сплошное - это комплексный подход . Нам определили квадраты – это и дороги, и пахотные поля, чтобы местные жители могли готовить землю для выращивания урожая, и целые населённые пункты.
Разминировать «населенники», рассказывает «Гермес», непросто. Это целый ряд мероприятий. Ведь помимо домов, которые нужно осмотреть, есть подвалы, улицы и дороги, ведущие в другие посёлки и города, а ещё прилегающие лесополосы, где остались брошенные позиции ВСУ.
– Перед тем как начать разминировать, мы осматривали всё визуально. Видели, что у ВСУ были хорошие позиции, они хорошо окопались. Это очень сложный участок, и видно, что освобождение далось нелегко.
«Гермес» вспоминает работу в селе Русское Поречное. Наши штурмовики молниеносно разбили там первую линию обороны ВСУ. А затем в ожесточённых боях полностью выдавили боевиков ВСУ. Отступая, те бросили значительное количество стрелкового оружия, а ещё снаряды для гранатометов РПГ, патроны. Сапёры находили опечатанные «цинки» - металлические ящики для патронов.
«Зелёнка», то есть лесополосы, поля, считаются у парней самой сложной для разминирования. Из-за высокой растительности многие опасные объекты попросту не видно.
А вот дороги, по мнению «Гермеса» – самое лёгкое. Редко, когда у противника есть достаточно времени, чтобы заглубить, например, противотанковую мину в дорожное полотно. В его практике было несколько случаев, когда её устанавливали в грунт и даже укрывали сверху бетоном. Здесь, в Курском приграничье, они чаще встречают заминированные шлагбаумы.
– Ставят где-то сбоку фугас, может быть, мину МОН, что-то с электродетонатором «джоником». На дороге, как правило, важно не уничтожить, а приостановить технику, поэтому мины находят в выемках, на повороте. Мы проходим уступом или «подковой» каждый свой небольшой участок, но с захлёстом на соседний, чтобы не было пропусков. Например, на подъезде к какому-то объекту обнаружили два десятка чешских противотанковых мин нажимного действия, – рассказал «Гермес».
Такие же есть с магнитным взрывателем, которые реагируют на изменение магнитного поля. Стоит подойти бойцу в бронежилете, с автоматом или просто с телефоном – сразу взрыв. Офицер вспомнил, как прошлой осенью обнаружил такую. Они тогда минировали один из сложных участков на границе. Проводили разведку практически в полной темноте.
– Брал с собой несколько человек. На само действие, пока нас не «срисовали» «мавиком» (дрон-коптер ВСУ), пока не закидали всем, чем можно, было около сорока минут. Шли на место пешком, вызывали парней на багги, быстро скидывали мины и откатывались.
В Курской области ВСУ активно начали применять минирование с коптеров, и «Гермес» часто встречал противопехотные и противотанковые мины ТМ-ки и ПТМ-ки с магнитным взрывателем. Как-то раз во время разминирования сам нарвался на такую. Противопехотная мина каким-то чудом не сдетонировала, хотя обычно активация происходит в радиусе двух метров.
– Я не дошёл буквально полметра, наверное, сбились настройки во время сброса с коптера. Мы уничтожили её накладным зарядом.
Спецы 91-го инженерно-саперного полка в группировке «Север» привлекаются для выполнения наиболее серьёзных задач. Подразделение было сформировано специально под нужды СВО из мобилизованных: военных пенсионеров и тех, кто прошел службу по призыву. Сейчас уже многие подписали контракты.
В прошлом году рота «Гермеса» минировала линию госграницы, подходы к укреплениям и маршруты отхода наших подразделений, устанавливала минно-взрывные и невзрывные заграждения там, где ожидался возможный прорыв ВСУ. Хотя дроны стали эффективным способом сдерживания врага в обороне, работу военных инженеров никто не отменял. И она показала такую эффективность, что это удивило даже противника. Например, в Большесолдатском районе удалось создать мощные укрепления, которые ВСУ так и не смогли преодолеть.
В современных условиях владение инженерно-сапёрным делом является основой любого штурмового подразделения, и в каждом подразделении есть свои сапёры, которые способны выполнить минимум необходимых работ самостоятельно. Каждый боец должен уметь, как минимум, подорвать простейшую мину ТМ-ку, а также знать основы установки элементарных минных заграждений, считает «Гермес».
Любой населённый пункт, независимо от его расположения, очищается по схожему принципу. Первым делом проводится очистка дорог, чтобы обеспечить свободный проезд для техники и людей. На месте оценивается потенциально опасная обочина — минимальная зона, где может находиться взрывоопасный предмет. Далее, исходя из количества выделенных групп, территория разбивается на отдельные участки и распределяется между расчётами.
– Каждую улицу мы проходим последовательно, чтобы создать сплошную зону безопасности. На домах отмечаем, что мины отсутствуют. Поскольку гражданское население уже начинает возвращаться, мы стараемся максимально быстро и эффективно проверить ближайшие дома, заборы, огороды, гаражи.
Обследование идёт по этапам: сначала все дороги и улицы, затем дома и прилегающая территория, включая подвальные помещения. В последнюю очередь прорабатывается более сложная зона — лесополоса и зелёные насаждения, где работа требует больше времени и осторожности.
Каждый сапер в составе расчёта – самостоятельная боевая единица. Каждый сам классифицирует опасную находку и принимает решение: уничтожать объект на месте или есть возможность его транспортировать, например, с целью изучения устройства.
– Мы стараемся обезвредить такие находки не только ради безопасности, но и для их детального изучения, чтобы использовать в качестве учебного пособия. Сейчас количество подобных случаев уменьшилось, но они всё ещё встречаются.
По словам «Гермеса», противник серьёзно готовился к курской операции. Оснащение ВСУ — снаряжение, вооружение, техническое обеспечение — было на высоком уровне, особенно в части дистанционного минирования. Боевики применяли сложные и циничные методы минирования.
- Они без зазрения совести вкладывали взрывчатые вещества в детские игрушки, бытовые предметы, велосипеды, технику, а также в тела наших и своих же погибших военнослужащих, зная, что мы будем их эвакуировать.
Широко применяли и электронные бесконтактные детонаторы — так называемые «джоники». В начале весны сапёры обнаружили боеприпас «Крапля-2» с радиусом действия до десяти метров, срабатывающий при изменении магнитного поля. Такие «джоники» на Украине производят в промышленном масштабе. Еще противник использовал 3D-принтеры для изготовления корпусов и хвостовиков самодельных взрывных устройств, сбрасываемых с дронов.
– Однажды я нашёл интересный боеприпас — это была обычная зажигалка с начинкой из пластита C4 и капсюлем-детонатором. Принцип действия похож на промышленную зажигательную трубку, срабатывающую на нажатие или слом. Этот элемент, хоть и крошечный по размеру, гораздо эффективнее известных мин-«лепестков» и способен оторвать руку.
Взрывные устройства ВСУ массово рассыпали с помощью дронов. «Гермес» насчитал около сотни таких элементов. Некоторые из них были обклеены сухой листвой для маскировки в лесополосах. По мнению сапёра это рассчитано в большей степени на гражданских лиц.
– Сейчас все эти самодельные взрывные устройства уже перестают детонировать. Элементарно сели батарейки.
Сапёры постоянно обмениваются опытом между собой. К примеру, коллеги показали «Гермесу» хитро установленные противником противотанковые мины. В некоторых, с виду обычных ТМ-ках, были детонаторы, которые реагировали на отклонение от горизонта. То есть при попытке поднять мину она взрывается.
– Опыт уже наработан колоссальный, и я могу по внешнему виду определить. Встречаются обыкновенные мины ТМ, но чаще попадаются усовершенствованные вручную.
Свои саперы есть у всех — у морпехов, десантников, мотострелков. Но подразделения вроде роты «Гермеса» задействованы в самых сложных и нестандартных ситуациях. Там, где необходимо быстро принять решение, предугадав действия противника. Например, обнаружить замаскированные взрывоопасные предметы и обезвредить их.
Ребята рассказывают, как в Большесолдатском районе пахотное поле было засеяно различными типами противопехотных мин. ВСУ сознательно оставили их, чтобы навредить мирному населению.
Каждый участок требует индивидуального подхода. Мины, установленные летом, осенью засыплет листвой, и чем дольше они будут там находиться, тем больше наложится маскирующих признаков.
Разминирование особо опасных мест, нашпигованных противопехотными минами, занимает много времени — ни день, ни два, а много больше и требует значительных ресурсов. Для такой работы эффективнее использовать роботов, например, «Уран-6». Он выполнит задачу в десять раз быстрее человека.
Девиз инженерных войск — «Без нас никто». Сапёры всегда идут рядом со штурмовыми подразделениями, а иногда даже впереди, особенно при разминировании перед наступлением, чтобы обеспечить безопасность войск.
– Осенью прошлого года мы выполняли задачи вблизи линии боевого соприкосновения, а «штурмы» были на расстоянии 2,5 км от нас. Это очень далеко. Мы работали по «серому», в сумерках, чтобы хоть как-то укрыться от дронов.
Тогда «Гермес» впервые встретился с польским миномётом. Очень неприятное ощущение. Слышишь только удар, и абсолютно нет понимания, что происходит.
– Был случай, когда нам нужно было заминировать «коридор». Участок удалённый, нести противотанковые мины было тяжеловато. Кто-то брал две, кто-то четыре, кто-то шесть «тээмок», а каждая - по 10 кг. Ребята из штурмовой группы помогали. Нас прикрывали, потому что понимали, нам надо помочь, чтобы помочь себе.
За сутки одно подразделение сапёров может «снять» примерно от 800 до 1000 взрывоопасных предметов. В эту статистику входят не только мины, но и боеприпасы, патроны и различные боевые средства — всё то, что может представлять опасность. Например, за пару дней нами как-то обнаружили до 120 тяжёлых противотанковых мин.
– Плотность минирования в Курском приграничье очень высокая. С такой мы не сталкивались ранее, ни в ЛНР, ни в ДНР. Мы обсуждали это с другими подразделениями, и никто не видел такого масштабного, агрессивного и изощрённого минирования. В Курской области ВСУ буквально «вгрызались» в землю, удерживая каждый небольшой участок — даже небольшой квадрат 50 на 50 метров зачастую полностью заминирован.
Минирование бывает как тактическим и обоснованным, с применением проверенных методов (например, фугасы в ключевых местах согласно советской школе), так и просто бессистемным, когда мины устанавливаются без видимой цели, возможно, из-за избыточного количества боеприпасов или для формального выполнения задачи. Со слов ротного, такой подход у саперов противника не редкость.
К слову, сам «Гермес» до СВО почти 15 лет был при погонах. После «срочки» продолжил службу в МВД. Бывал в командировках на Северном Кавказе. Решил сделать перерыв, и в этот момент началась СВО - мобилизовали.
И хотя его навыки больше подходили разведчику, организаторские способности оказались более востребованы. Стояла задача подготовить людей, чтобы те «смотрели в одну сторону» и были готовы обучаться. Так он принял должность командира саперной роты, в которой были мужики от 22 до 55 лет из разных социальных слоёв населения: кто лесник или охотник, кто предприниматель или офисный служащий.
Первое время, вспоминает офицер, приходилось показывать личным примером: я могу, а значит и ты тоже сможешь, вне зависимости от возраста.
Когда стали работать в Курской области, брал людей и работал как командир отделения. Такой подход быстро принёс плоды. Сегодня парни из роты «Гермеса» верят друг в друга и помогают во всем. Если ротный скажет: «Ребята, надо сделать», то не будет ни лишних вопросов, ни тени сомнения.
– Поднимался, шёл, вёл отделение, чтобы показать, что я не трус, что я иду впереди вас. Полное доверие пацанов я заслужил. То, что изначально было разрозненным отрядом, превратилось в слаженную команду, основанную на взаимовыручке и профессионализме. С нами Бог, и я горжусь тем, что у меня нет ни одного погибшего бойца.
Командование не раз отмечало парней. Сапёры неоднократно были награждены государственными и ведомственными наградами. У самого «Гермеса» есть медаль Суворова, а также «За боевые отличия» и «За разминирование», но он больше ценит, что у многих его бойцов госнаграды выше по статусу.
– Я считаю, что любая награда командира — это заслуга личного состава. Награды подчинённых говорят о том, что ты всё делаешь правильно, и что наши усилия были не напрасны.