Война меняет траекторию. Мечты генералов 50-х годов начали сбываться еще до появления «Орешника»

В 1950-е основные военные державы охватил «ракетный фетишизм». И генералы, и политики были уверены, что теперь ракеты смогут решить все задачи, ранее возлагавшиеся на авиацию, а, может быть, и на артиллерию.

Вскоре, однако, фетишизм прошел. Ракеты того времени обладали слишком низкой точностью и надежностью. При КВО в несколько километров применение ракет по наземным и надводным целям имело смысл только в ядерном снаряжении. Однако губительность ядерной войны была быстро осознана. Поэтому ракетная монополия не состоялась. Тем не менее, как класс оружия ракеты никуда не делись, они начали занимать определенные «экологические ниши».

ЗРК достаточно быстро вытеснили зенитную артиллерию в качестве основного средства наземной и корабельной ПВО, а ракеты «воздух-воздух» заменили авиационные пушки. ПТРК полностью «маргинализировали» противотанковую артиллерию, став (наряду с РПГ) главным средством борьбы с танками и другой бронетехникой. ПКР постепенно стали основным средством ведения морского боя. Авиационные варианты ПТРК и ПКР, а затем и ракеты «воздух – поверхность» общего назначения постепенно занимали место НУРСов и свободнопадающих бомб, становясь главным оружием самолетов и вертолетов для поражения наземных и надводных целей.

Полномасштабное «возвращение» ракет произошло в 1980-е благодаря двум «этапным» образцам. На вооружение ВС США поступили крылатые ракеты большой дальности BGM-109 «Томагавк» и AGM-86 ALCM. Советская ОТР Р-17 была создана гораздо раньше, но «пошла в бой» (не только в «оригинале», но и в виде своих иностранных «производных») тоже в 80-е: в Афганистане и в ходе «войны городов» между Ираном и Ираком. Т.е. баллистические и крылатые ракеты с дальностью полета в несколько сотен или тысяч километров стали средством обычной войны, а не только апокалиптического обмена ядерными ударами между США и СССР.

Довольно сильным «тормозом» данного процесса оказался заключенный в 1987 г. между нашими странами договор об РСМД, но других государств он не касался, а также не распространялся на ракеты морского и наземного базирования. В итоге американские КРМБ и КРВБ «по полной программе» применялись в Ираке, Югославии, Афганистане, снова в Ираке, в Ливии.

Арсеналы своих баллистических ракет, в основе которых лежит всё та же Р-17, развивали КНДР, Иран, Пакистан. Собственными путями развития ракетных систем пошли Израиль, Индия, Республика Корея. Особо следует выделить здесь израильскую ракетную программу, поскольку она, в отличие от других азиатских стран, не является «вторичной», а также северокорейскую ракетно-ядерную программу, ставшую мощным геополитическим фактором.

Самый большой в мире ракетный арсенал получили в свое распоряжение ВС КНР. Наконец, США не захотели больше связывать себя положениями договора об РСМД, «заодно» освободив от них и Россию.

За полвека, прошедших с эпохи «ракетного фетишизма», КВО ракет уменьшилось на три порядка, с километров до метров, благодаря появлению новых систем наведения. Из-за этого стало вполне целесообразным применение ракет в обычном снаряжении. Кроме того, начали быстро размываться границы между классами ракет. Например, значительно увеличилась дальность стрельбы РСЗО (до сотен километров), в итоге появился смысл хотя бы часть запускаемых с таких РСЗО ракет сделать управляемыми. Т.о. размылась граница между РСЗО и тактическими ракетами.

ПТУРы перестали быть средством только уничтожения танков, а превратились в универсальное наземное оружие, несущее не только кумулятивные, но и осколочно-фугасные БЧ для стрельбы по пехоте и различным небронированным целям. Более того, дальность стрельбы ПТУРов также возросла с единиц до десятков километров, т.е. они также начали «сближаться» с тактическими ракетами.

Указанные тенденции значительно усилились благодаря массовому применению БПЛА. Разведывательные беспилотники обеспечивают ракетные комплексы целеуказанием, тем самым еще более повышая их точность и, соответственно, сокращая количество ракет, необходимых для поражения одной цели. Боевые БПЛА стали полноценным дополнением к ракетам, а барражирующие боеприпасы («дроны-камикадзе») – «еще одними ракетами», причем чрезвычайно гибкими в применении, а иногда и с возможностью многоразового использования (если в ходе вылета цель не была обнаружена).

В итоге всемирное военное строительство на новом витке всё же пришло к тому, что не получилось в 50-е – к возможности замены самолетов ракетами. Стоимость современных боевых самолетов и затраты на подготовку их летчиков достигли к настоящему времени огромных размеров. Из-за этого содержание «нормальных» ВВС со значительным количеством боевых машин становится проблемой даже для ведущих военных держав. Закупка же самолетов в микроскопических количествах оказывается бессмысленной: они становятся буквально «золотыми», из-за чего их невозможно применить в нормальном бою – потеря даже одного самолета становится почти национальной катастрофой (подобно потере линкора в годы Второй Мировой).

В такой ситуации комбинация баллистических и крылатых ракет различной дальности, а также разведывательных и боевых БПЛА начинает казаться почти панацеей. Тем более что именно беспилотные средства поражения (ракеты и боевые БПЛА) становятся оптимальным средством прорыва и подавления наземной ПВО. Они могут просто «задавить массой» любую ПВО, поскольку вполне реально одновременно применить больше ракет и БПЛА, чем у противника имеется боеготовых ЗУР. Потери беспилотных средств во всех аспектах (военном, экономическом, психологическом) являются несравненно менее болезненными, чем потери боевых самолетов и вертолетов.

Правда, самолеты и вертолеты сами по себе являются главными носителями ракет, причем могут нести их очень большую номенклатуру (количественную и типовую). К тому же они добавляют собственные скорость и дальность к скорости и дальности ракет. По этим причинам полная «отмена» пилотируемой авиации в обозримом будущем реальной не кажется. Зато становится возможным симбиоз пилотируемой и беспилотной авиации и ракет различных классов.

Разведка, прорыв и подавление наземной ПВО фактически полностью отдаются беспилотным средствам поражения, затем, видимо, только они будут решать задачи уничтожения любых наземных целей на поле боя и в прифронтовой зоне (сейчас эти задачи решают штурмовики и ударные вертолеты). Пилотируемые летательные аппараты, по-видимому, будут постепенно эволюционировать к роли «извозчиков ракет», которые просто доставляют ракеты к рубежу залпа, осуществляют запуск и уходят обратно, не входя в контакт с истребителями и наземной ПВО противника.

Впрочем, в отдаленном будущем, пилотируемая боевая авиация, видимо, всё же прекратит свое существование. Уже сейчас обязательным требованием к перспективным истребителям 6-го поколения является возможность их применения в беспилотном варианте. К тому же появление гиперзвуковых ракет наземного и морского базирования сделает ненужным добавление скорости и дальности самолетов к этим параметрам ракет. Но это всё же вопрос не наших дней.

Описанные тенденции стали ясны еще в ходе войн на Ближнем Востоке. Украинская кампания довела их почти до абсолюта. Но это уже отдельная тема.