Житель Суджи стал "сыном полка" в батальоне "Курские витязи"

Я увидел его на базе штурмового батальона "Курские витязи". Шустрый, бойкий - то печь затопит, то подметет, то ящики с гуманитаркой и боеприпасами перетаскает.

Позывной "Снайпер" ему дали не за особенную меткость в стрельбе. Скорее, за его желание отомстить непрошеным гостям его родного Суджанского края. За все. За перевернутую жизнь, за кровь его и всех его соседей. Я не буду называть его по имени - так нужно, пусть читатели простят.

Воюет он - но без винтовки. Почему? Здоровье не позволяет.

17 лет воспитывался в интернате. Всего-то год с небольшим, как начал жить самостоятельно. Под самой Суджей, в Заолешенке, откуда пять минут до центра города, ему выделили положенную муниципальную квартиру. Стал потихоньку обживаться, помогать отцу - тот жил в Русском Поречном и нуждался в помощи. Сын вот теперь работал и мечтал о собственной семье. Но ровно год назад вломился враг.

Враг самый настоящий. Подлым реактивным залповым огнем в ночь на 6 августа накрыло Заолешенку и Суджу так, что не поднимешь головы.

На часах было 4 утра.

До рассвета просидел у себя дома в надежде, что к утру пройдут обстрелы, дым рассеется, и все пойдет как прежде. Но огненный кошмар не стих ни поутру, ни до полудня, ни потом. Фашисты шли. Или неонацисты - один черт.

Свет вырубило, воду тоже. На мгновение мелькнул мобильный интернет, парнишка только и успел прочесть: граница раскурочена, враги уже в соседней Гончаровке. А это - если пешим ходом, минут двадцать. Если на машине, то…

Но он, как многие надеялся и верил: до его села враги, конечно же, не доберутся.

Вот же - прислушался - все стихло вдруг, аж звон в ушах. Вышел, прошелся по улице. Ну точно же - наверняка прогнали иродов куда подальше. Но не успел подумать - мысль на полуслове оборвал такой жестокий шквал - обстреливать пошли сильнее прежнего.

И над домами зажужжали птички. Их все больше, больше. Он - хотя и парень совершенно невоенный - в ту минуту понял, что это за птички: воздушные шпионы радостно фиксировали попадания.

Куда деваться? На календаре седьмое августа. Он теперь и не пытается скрывать - жизнь его с детства легкой не была, но вот такого страха никогда еще не испытывал.

Пришлось взрослеть, деваться некуда. Взял документы и, дождавшись паузы - на две-три минуты - выбежал из дома. Приближался шум - моторы, стрелкотня. Он уже знал: это не наша техника, штурмовики не наши.

Рванул оврагами и мелкими дорогами на Русское Поречное к отцу. Идти 25 километров. Начинает вспоминать, как шел - в глазах сгущается такой невыразимый ужас: "Медленно шел, потому что сковывал страх. В какой-то момент остановился, будто парализовало".

Снаряды, говорит, падали буквально метрах в 20. Боялся, что не сможет с места сдвинуться - молился только. Он должен был добраться до отца - тот даже толком не восстановился после недавнего перелома тазобедренной кости. Надо идти. И сын пошел. Уже не слушая разрывы и не глядя на воронки по пути. Даже не думая о дронах, гнавшихся за ним как за волчонком.

Уже на Суджанском кольце вынырнула рядом гражданская машина - в ней двое наших военных. Подбросили парня, докуда смогли - уехали выполнять свою задачу. Он снова был один. Часы бежали. Стер ноги в кровь. Тошнило то ли от голода, то ли от страха. Но все-таки добрался.

Русское Поречное тогда еще не успели занять ВСУ. Отец встретил сына решительно: правильно или нет, а никуда отсюда не поедет. Тут его огород. Его земля. Он вырос здесь. Враги идут? Пускай. А он не побежит.

Что было делать - оставаться с отцом, уходить одному? Выбор - не дай Бог кому.

Снаряд упал во двор отцовского дома, дроны зависли над головой. Отец сказал, чтоб уходил, и он ушел. Простились. На курской трассе его подобрали военные - привезли в безопасную точку. Поселили в пункте временного размещения.

Сказал по телефону: встретил вэсэушников, которые предупредили - если не исчезнет, то за ними вслед придут наемники, а уж они ни с кем не церемонятся: "беги!".

Куда ж теперь бежать. Село окружено. Сыну туда уже не пробраться. "Двенадцатого августа отец уже не отвечал. С тех пор он числится пропавшим без вести". При освобождении села его уже тут не нашли. Обращались в Красный крест - пока и тут безрезультатно.

Отца зовут Владимир Васильевич, ему 55 лет.

А как парнишка оказался в "Курских витязях"? В пункте временного размещения встретился односельчанин. Когда стало известно о наборе добровольцев из числа курян, сосед сразу подал документы и подписал контракт.

Следом через три недели в "Курские витязи" попросился и "Снайпер". Для него это непросто - по причине нездоровья. Он вздыхает: "Долго думал, но решился. Чем смогу, тем помогу. Нельзя, чтоб эта нечисть гадила на наших огородах".

С того момента как подписал контракт, прошло шесть месяцев - а он как будто прожил годы. Вроде бы пацан передо мной, а в сущности - уже мужик. Тут, на войне, взрослеют раньше. Тут и жизнь понимают по-другому.

Конечно, серьезных задач в отряде перед ним никто не ставит. В то же время "Снайпер" - свой среди бойцов. Он чувствует себя здесь нужным.

Это чувство важное. Когда теряешь все и всех - за этим чувством сила и надежда: все равно ты не один. Ты людям нужен - и они тебе.

Судьба-злодейка? "Снайпер" сделает еще свой точный выстрел. Он победит.

Кстати

Кто такие "Курские витязи"?

История штурмового батальона началась, когда добровольцы из курского спортклуба "Витязь" решили взять в руки оружие и встать на защиту родных рубежей. К ним присоединились и другие куряне, стали приезжать из Серпухова, из Москвы, Иркутска… В лучшие времена в отряде было семь десятков человек.

Первый командир "Курских витязей" Иван Крутиков, позывной "07", погиб в марте этого года, не дожив считанных дней до полного освобождения Суджи. Вместе с ним в стрелковом бою погибли бойцы Владимир Артюхов с позывным "Рубеж" и Александр Бородкин с позывным "Седой".

Сегодня батальон возглавляет друг Крутикова - Александр Алпатов.

"Курские витязи" воюют в основном бок о бок со штурмовым батальоном "АрБат". Вместе освобождали Борки, Плехово, зачищали Суджу, Гуево и другие приграничные районы.